Но нынешний облик Европы сформировали варварские племена, главным образом германского происхождения, которые разрушили Западную Римскую империю, создав на ее территории ряд королевств. Воинственные варвары не только переняли многие черты римского наследия, не только восприняли более прогрессивное для той эпохи христианское учение, но и принесли в Европу глоток свежего степного воздуха. Ведь готы (вестготы и остготы, осевшие на Пиренея и Аппенинах), гепиды, герулы и примкнувшие к ним аланы пришли в империю, почти не слезая с лошадей — с северопричерноморских степей.
Мы видим, что древние греки, перед приходом в Элладу и подчинением здешних неагрессивных палеоевропейцев, обитали в украинских степях между Днепром и Доном. Отсюда же вышли индоиранцы перед своим покорением Индии и Средней Азии. Отсюда отправились и хетты, создавшие империю в Малой Азии. Через несколько веков поменяли северное Причерноморье на южное кочевники киммерийцы, ставшие в Малой Азии фригийцами. Еще через пару веков скифы — новые хозяева северных степей, совершают поход на Ближний Восток. Еще через несколько веков готы отправляются в Причерноморье, к берегам Меотиды и Дона, на поиски блаженной страны Ойум, а вскоре после этого уже возглавляют военные походы на Запад, которые кладут конец великой империи Рима. Проходят еще века и кочевники огузы покидают северные степи и отправляются на юг, создавая государство турков-сельджуков, а позже — Османскую империю, положившую конец Византии. Золотая Орда, чей создатель Чингисхан происходил из шаманского рода и основал некий подобный индоевропейским воинским братствам союз «Людей длинной воли», вступал в союз с загадочными обитателями Подонья бродниками, а позже в Донбассе какое-то время существовала ставка золотоордынских ханов. Сегодняшние события с маниакальной, самоубийственной для России устремленностью кремлевской власти в Донбасс, плакат «Донбасс — сердце России» — еще одно звено в этой длинной многотысячелетней цепи мистических фактов. Возможно, не так уж фантастически будет звучать правило «Кто владеет Донбассом, то владеет миром». Поэтому-то в России свято верят, что воюют здесь не с Украиной, а с главным мировым гегемоном — США.
Особенно странным в этой войне выглядит практически полное игнорирование мнения самих современных обитателей Донбасса. Их просто никто не берет во внимание, словно эта земля вдруг снова стала Диким полем. Это признак, что война идет как раз за сакральную территорию, и в этой борьбе местные жители — мешающиеся под ногами статисты. Каковыми они себя, собственно, исторически в большинствеи показали: как масса, лишенная субъектности. Так, русский националистический журналист Олег Кашин в «Свободной прессе» недавно писал: «В этом никто и никогда не признается вслух, но и Киеву, и Москве с самого начала было плевать на людей, которые там живут. И в мифологии молодой европейской демократии, противостоящей кровожадному Мордору, и в мифологии империи, воссоздающей свой русский мир, нет места людям Донецка, Луганска и окружающих их Горловок с Макеевками. Никто не придумал даже завлекательного обещания по поводу того, что ждет их в светлом послепобедном будущем, никто не сказал им, что после победы они станут великим народом и полетят к звездам — никуда они не полетят, не будет ничего. Будет черная дыра между Россией и Украиной, и единственная возможность претендовать хотя бы на минимальное счастье — это выбраться из этой дыры. За что воевали? А ни за что». Донбасс превращен в место, где угорающим по войне просто приятно воевать, сюда едут как на сафари. О жертвах местных людей вспоминают исключительно, чтобы использовать их в своих пропагандистских целях. В Донбассе бессознательно воссоздается именно Дикое поле, территория «зачищается» от населения, случайным образом появившегося здесь в последние пару веков. Не исключено, что «донбассовцы» станут новыми вечными изгнанниками, поскольку слишком многие из них ощущают свою «непричастность» к Украине и чужеродность в России. Возможно, в далеком будущем донбассовцы даже повторят судьбу евреев, покинувших «землю обетованную» из-за слишком большого интереса к этой земле со стороны воинственных завоевателей. Как и в случае с Донбассом, завоевателей интересовала именно сакральная территория, а не ее жители.
Кстати, еврейская культура (или даже цивилизация), сумевшая инкорпорироваться в западную, тоже может считать Донбасс своей сакральной землей. Ведь в этом регионе (между Днепром и Уралом) существовал иудаистский Хазарский каганат. Некоторые исследователи (например, Кёстлер) считают, что восточноевропейские евреи-ашкеназы (которые составляют сегодня 80 % евреев всего мира) были потомками хазарских иудеев. Как мы знаем из истории, именно ашкеназы приложили наибольшие усилия для воссоздания государства Израиль, сыгравшего в новейшей истории Ближнего Востока роль тектонического разлома. Не зря нынешнюю войну в Донбассе многие в России воспринимают как священную битву между «Русью» и «жидами» (их персонифицируют США). Происходит, таким образом, конкуренция двух цивилизаций за общий сакральный центр. Чуть более тысячи лет назад именно в Донбассе существовал «Русский каганат» (на самом деле этими русами были аланы, предки осетинов) параллельно с Хазарским (иудейским) каганатом.
Складывается впечатление, что множество степных (и не только степных — показателен пример готов) народов искали между Днепром и Доном какого-то благословения на дальнейшие свои походы в разные части мира. При этом эти народы, как правило, исповедывали ту или иную форму шаманистической религии. И Россия в этой цепи — не исключение. Не зря Дмитрий Донцов сравнивал русских попов с шаманами, а русские церкви с капищами. Стоит упомянуть и про культ юродивых, и про роль интеллигенции, и про Путина, ведущего себя как шаман, что все вместе убеждает — истинной религией, подлинной «духовной скрепой» России является именно шаманизм. Евразийство — странная попытка увязать Россию-Московию с традициями степного мира, выглядит в этом контексте как вполне продуктивная идея. Очевидно, России — стране, расположившейся за Танаисом, в пределах Азии, гораздо ближе дух первобытных культур Севера, Сибири и степи. Ближе, чем европейские тяга к учености, к знаниям, идея равенства и свободы. Кстати, видный мыслитель-традиционалист, учитель А. Дугина Гейдар Джемаль считает, что именно шаманизм является центральной евразийской идеей. «Согласно традиции Чингисхан был благословлен на завоевание мира последними представителями великих шаманских родов, которые стояли на грани исчезновения к началу 13 века. Эти великие шаманские кланы были носителями так называемой первичной шаманской традиции, которая соединяла в себе гиперборейский и дальневосточный элементы. Шаманисты поручили Чингисхану создать в Северной Евразии анклав специфической евразийской спиритуальности (ментальности), способной оказывать сопротивление революционному потенциалу как Востока так и Запада», — писал Джемаль220.
Фактически, только на шаманистических основах возможен реальный синтез не только Евразии, но и Европы, да всего остального мира. Ведь не секрет, что наиболее успешные цивилизации современного мира, очень быстро (а главное — успешно) сумевшие шагнуть из первобытности в постиндустриальный век, были культурами с выраженным шаманистическим началом. Это прежде всего корейцы, японцы и китайцы, которые либо до самых последних времен были шаманистами, либо их национальные учения (даосизм, дзен-буддизм, синтоизм) явились результатом органической трансформации местной шаманской традиции.
Сравнивая Европу и Азию (либо то же евразийство), речь идет в первую очередь о сравнении общества свободного и традиционного, горячего и холодного. Конечно, нет абсолютно свободного или абсолютно традиционного общества, но в идеале Запад, Европа ориентированны на идеалы человеческой свободы, а Азия, Восток — на традиции, на институты и на подчинение единицы обществу. Из такого деления должно вытекать, казалось бы, что Восток, поскольку он больше обращен к прошлому, к сохранению памяти, ближе и к миру шаманских ценностей. Но тут есть одно противоречие, проистекающее из противопоставления народов Гог и Магог, о котором говорилось выше. Это взгляды на духовную реальность как бы изнутри и снаружи некой условной стены.
Картина мира шамана и шаманиста существенно отличается. Если шаман исходит из своего опыта и своей его интерпретации, то шаманист полагается на авторитет интерпретатора. Шаманист — человек без достаточного духовного опыта, поэтому пользуется суррогатами. Для такого типа людей традиция, соблюдение правил важнее, чем новый опыт. Шаман же, который совершает «запредельные путешествия», всегда готов к получению нового опыта и знаний. Для шамана границы всегда условны, а для шаманиста — это что-то незыблемое. По крайне мере до того момента, когда новый сильный и авторитетный шаман не повелит изменить эти границы. Точно также происходит в нынешних науках и искусствах, где все новое есть результат деятельности отдельных творческих единиц-подвижников, а большинство уже потребляет готовый информационно-духовный продукт. В результате автор обретает авторитет, а потому все, исходящее от такого автора, воспринимается как ценное. По инерции. Здесь мы видим главное и очевидное отличие общества шаманского и шаманистического, свободного и традиционного.
