не одобряют мудрые и что не обретается законно. Если я расстанусь с телом, отказавшись от неправедной пищи, то в этом нет ничего плохого! Такая еда – яд. Что хорошее может быть достигнуто в мире такой пищей? К тому же у меня нет причины ни для жизни, ни для смерти. Я есть лишь чистая сознательность, а тело и все остальное – красивая иллюзия, которая пропадает, когда пробуждаешься к истине о себе. И не существует тогда разницы, есть тело, или нет.
Васиштха сказал:
11–13. Пока она так размышляла в безмолвии, с неба раздался голос. Ветер, удовлетворенный тем, что она рассталась со своей демонической природой, произнес: «О Каркати, иди и наполняй знанием глупых и заблуждающихся. Природа мудрых проявляется в спасении невежественных. Кто, несмотря на объяснения, не пробудится, тот рожден только на свою погибель и будет твоей законной пищей».
14–16. Услышав это, Каркати ответила благодарностью за совет, встала и медленно спустилась с вершины горы. Пройдя леса на склонах, она пришла в долину у подножия горы, где была страна охотников-киратов. Эта земля была богата плодами, скотом, мирскими богатствами, сочной травой, лекарственными травами, съедобными кореньями, питьем, животными, насекомыми, птицами и всем остальным.
17. В черноте ночи, когда по земле расстилалась непроглядная мгла, ночная демонша, скрытая тьмой, вошла в эту прекрасную страну у подножия Гималаев.
Такова сарга семьдесят шестая «Об утолении голода грешниками» книги третьей «О создании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 77. Размышления демонши Каркати.
Васиштха сказал:
1–8. В стране Киратов стояла черная ночь, и тьма была настолько плотной, что ее можно было схватить рукой. Небеса были скрыты темными облаками, луна не светила, плотная мгла наполняла лес деревьев тамала. Из-за густой растительности скольжения тьмы казались медленными, как движения слепого в ограниченном пространстве дома, а на освещенных перекрестках города она бежала, как мальчишка. На площадях густота тьмы отступала под лучами света ламп, пробивающегося сквозь окна и щели. Мгла, как будто танцующая вокруг, была близким другом Каркати, хранившим полное молчание, словно призрак-ветала, притворяющийся скелетом. Тьма ночи была украшена густым туманом, в котором множество животных и людей погрузились в глубокий сон. Ветер ленивыми движениями едва касался капель выпавшей росы. От озер и каналов доносилось кваканье лягушек; во внутренних покоях домов тешились ночными забавами мужчины и женщины. В джунглях были видны огни, подобные пламени разрушения мира; на полях зрела кукуруза, поблескивающая каплями росы.
9–15. На небе сверкали бесчисленные звезды, в лесах дул ветер, сбрасывая на землю цветы и плоды с деревьев. В дуплах ухали совы; слышались крики деревенских жителей, обнаруживших нарушивших границы их владений грабителей. В лесу тьма ночи была безмятежной, какой обычно и бывает тишина в лесу; в городе она была тихой, как сам спящий город. В лесах дули ветры, в гнездах спали недвижимые птицы. В пещерах дремали львы, в рощах – олени. В небе тьма наполнялась холодным туманом, в рощах тихо разливалась повсюду. Мгла была подобна черной туче и напоминала пещеру в горе горного хрусталя. Она была беспросветной, как середина камня, и такой плотной, что ее можно было резать ножом. Она дрожала, как гора сажи под ветрами разрушения вселенной, и была плотной, как мрак горной пещеры; она широко раскинулась, как муть единого океана разрушения. Тьма была плотна, как чернота угольной пещеры, прекрасна, как глубокий сон, тверда, как забытье невежества, и мягка, как спинка черного шмеля.
16–18. Этой темной ужасной ночью царь земли Киратов со своим советником вышли из города, полного спящих жителей, в темный лес, дабы защитить город от дурных людей. Царя звали Викрам, и он был решителен, мудр и смел. Каркати увидела идущих по лесу вооруженных царя и советника, ищущих встречи с демонами-веталами.
Каркати подумала:
19–24. Несомненно, я нашла свою пищу! Эти двое – глупцы, не знающие своей сущности, тела таких людей – тяжелая ноша для земли! И в этом мире, и в мире ином глупец существует лишь для страданий и смерти. Таких надо уничтожать, а не взращивать невежество! Жизнь глупца, не ведающего истины, – все равно что смерть, и ему лучше умереть, чем накапливать грехи. С самого начала мира лотосорожденным Брахмой установлено, что не знающие своей природы невежды должны стать пищей для хищников. Поэтому эти двое должны быть съедены, и было бы неверным отказаться от законной добычи. Но если они мудры и благородны, то убивать таких людей мне не по вкусу в силу моей природы.
25–30. Я их испытаю, и если они мудры, тогда я их не съем, поскольку мудрым нельзя причинять вред. Жаждущие настоящего счастья, славы и долгой жизни должны поклоняться мудрым, давая им все желаемое. Я лучше лишусь тела от голода, но не буду есть хорошего человека, ибо мудрые больше ценят спокойствие ума, чем жизнь тела. Для защиты мудрого стоит даже отдать свою жизнь, поскольку с помощью лекарства общества мудрых можно подружиться даже со смертью! Если даже я, демонша-ракшаси, беру под защиту таких людей, кто другой не приблизит их к своему сердцу, словно чистую гирлянду? Воплощенные в теле, обладающие прекрасными качествами, живут здесь, как земные луны, давая прохладу и спокойствие окружающим их.
31–32. Смерть – это небрежение мудрыми, жизнь – пребывание в их обществе. Плодом нахождения подле них является обретение рая, освобождения и прочего. Потому я испытаю этих двух лотосооких игрой с различными вопросами, и по их ответам станет ясно, насколько они знающие.
33. Сначала надо решить, обладают они хорошими или плохими качествами, затем понять, превосходит ли он меня своими достоинствами, и только тогда определить верным методом, прошел ли испытуемый проверку.
Такова сарга семьдесят седьмая «Размышления демонши Каркати» книги третьей «О создании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 78. О демонше Каркати.
Васиштха сказал:
1–2. Тут Каркати, достойный цветок древа семейства демонов, подобная черному облаку, плывущему в темноте, издала ужасающий рев. После этого рыка она заговорила хриплым и страшным голосом, подобным отголоскам, следующим за раскатами грома в тучах.
Каркати сказала:
3–4. Эй, вы двое, подобные солнцу и луне, следующим по ужасному лесу! Два червя в темной пещере великой майи! Кто вы – великие мудрецы или глупцы? Вы пришли стать моей пищей и заслуживаете того, чтобы я сейчас же вас проглотила!
Царь сказал:
5–8. О призрак, кто ты и где ты? Покажи себя, ибо кто испугается одного только жужжания пчелы? Воистину, лишь недалекие люди устремляются к желаемому со всей скоростью, как лев. Оставь свое раздражение и прекрати запугивания, яви свои силу и достоинство! Скажи мне, чего ты жаждешь, и я дам тебе это, о законопослушная! Ты хочешь испугать нас своими рассерженными криками или сама нас боишься? Скорее предстань перед нами в видимой форме с подобающим голосом, ибо тянущие время не достигают ничего, кроме саморазрушения.
9–16. Каркати подумала, что ответ царя недурен и приятен, и зарычала, чтобы показать путникам свою силу, а затем расхохоталась. От ее смеха и рыка все пространство наполнилось эхом, и она явила свое огромное тело в свете блистающих в улыбке зубов. Она напоминала гору, расколотую молнией из тучи всеобщего разрушения, ее глаза сверкали молниями, наполняя небо искрами, напоминающими разлетающихся журавлей. Она была подобна мерцающим
