они вполне могли быть отброшены обратно к побережью Нормандии, откуда начали вторжение.
Если историк хочет реалистично передать напряжение и драматизм событий по мере их развития, он не должен забегать вперед и допускать всезнающий ретроспективный взгляд. Если это сделать, то всякое напряжение тут же растает. Хороший историк воссоздает для читателя исторические условия описываемых событий, создавая ощущение, что «вы там побывали».
Я пришел к выводу, что именно в этом заключается проблема большинства наших книг и рассуждений об Иисусе. Мы читаем Евангелия через предвосхищающие очки церковных соборов, наподобие Никейского и Халкидонского, через многовековые попытки Церкви постичь Христа. Он был человеком, евреем из Галилеи, у которого были имя, семья, родственники, был личностью, в определенном смысле подобной всем остальным. Но в то же время Иисус чем-то отличался от всех людей, когда-либо живших на земле.
Церкви потребовалось пятьсот лет горячих споров, чтобы прийти к согласию в гносеологическом балансе между «такой, как все» и «чем-то отличающийся». Для тех из нас, кто вырос в церкви или хотя бы — в номинально христианской культуре, этот баланс неизбежно склоняется к «чем-то отличающийся». Как сказал Паскаль: «Церкви было так же сложно убедить, что Иисус Христос был человеком, тех, кто это отрицал, как и показать, что Он был Богом; вероятность успеха в обоих случаях была одинаковой».
Хотел бы прояснить: я соглашаюсь с символами веры, однако в своих книгах стараюсь по возможности смотреть на жизнь Иисуса «снизу вверх» глазами одного из множества очевидцев, повсюду следовавших за Ним. Надеюсь, что, выражаясь словами Лютера, мне удается «облечь Христа в плоть, насколько это возможно».
Из книги «Иисус, Которого я не знал»
29 декабря
Укрощение Льва
Я обнаружил, что Иисус мало похож на телевизионного Мистера Роджерса — типичный образ, с которым я сталкивался в воскресной школе; Он также разительно отличается от той Личности, Которую я изучал в библейском колледже. Прежде всего, Он оказался гораздо более эмоциональным. Я увидел, что раньше представлял себе Иисуса, похожим по характеру на Вулкана из сериала «Звездный путь». Неизменно спокойный, невозмутимый и собранный, Он размеренно шагал, как робот, между суетящимися человеческими существами, населяющими космический корабль по имени Земля. Однако, как оказалось, Евангелия и хорошие фильмы показывают совсем другой образ. Окружающие люди сильно затрагивали чувства Иисуса: упрямство огорчало Его, самоправедность приводила Его в ярость, а простая вера — восторгала. Вне всякого сомнения, Он был более, но никак не менее эмоциональным и непринужденным, чем любой среднестатистический человек. Более, а не менее, пылким.
Чем глубже я исследовал Иисуса, тем сложнее мне было систематизировать мое представление о Нем. Он мало говорил о римской оккупации, и все же взялся за бич, чтобы выгнать из Храма мелких спекулянтов. Он призывал к соблюдению еврейского закона, хотя приобрел репутацию его нарушителя. Он мог проникнуться состраданием к незнакомцу и бросить в лицо Своему лучшему другу жестокий упрек: «Отойди от меня, сатана!» У Него были несгибаемые убеждения в отношении богачей и распутниц, но и тем, и другим нравилось Его общество.
В один день чудеса лились из Иисуса потоком, в другой же Его сила могла быть блокирована человеческим неверием. В один день Он подробно рассказывал о Своем втором пришествии, а в другой уже не знал ни его дня, ни часа. В один из моментов Иисус ушел от ареста, а в другой — целенаправленно устремился к нему. Он красноречиво говорил о миротворчестве, а потом велел Своим ученикам приобрести мечи. Из-за Своих экстравагантных заявлений о Самом Себе Иисус постоянно находился в центре полемики. Однако, совершая какое-то настоящее чудо, Он старался скрыть это. Как сказал Уолтер Уинк, если бы Иисус никогда не жил, то мы не смогли бы Его придумать.
К Иисусу Евангелий совершенно неприменимы два слова: «скучный» и «предсказуемый». Но как же тогда случилось, что Церковь заглушила такой яркий характер? Почему она, как сказала Дороти Сэйерс, «очень успешно подрезала когти Льву из колена Иудина», превратив Его в «угодное ей домашнее животное для бледных приходских священников и набожных старушек»?
Из книги «Иисус, Которого я не знал»
30 декабря
Главная причина
Иисус исправляет мои туманные представления о Боге. Предоставленный самому себе, я в конце концов приобрел бы совершенно другой взгляд на Бога. Мой Бог был бы статичным, постоянным. Однако, благодаря Иисусу, мне приходится корректировать подобные интуитивные представления. (Не в этом ли и заключалась Его миссия?) Иисус открывает Бога, Который устремляется на наши поиски; Бога, у Которого есть место для нашей свободы; Бога, Который уязвим. Но прежде всего, Иисус открывает Бога, Который есть любовь.
Тот, кто был воспитан в христианской традиции, может не ощутить шокирующий смысл Иисусова послания — ведь на самом деле слово «любовь» никогда не было нормой в описании происходящего между человеческими существами и их Богом. Коран ни разу не использует это слово по отношению к Богу, а Аристотель прямо заявил: «Было бы весьма эксцентрично для кого-либо заявить, что он любит Зевса» (или, точно так же, — что Зевс любит людей). Как ослепительный контраст этому, христианская Библия заявляет: «Бог есть любовь», и говорит, что именно любовь стала главной причиной прихода Иисуса на землю: «Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него».
Я вспоминаю ту долгую ночь, когда я сидел в аэропорту О’Хара, нетерпеливо ожидая рейс, отложенный на пять часов. Случилось так, что на ту же конференцию, что и я, летела моя знакомая писательница Карен Мейнс. В то время я работал над книгой «Разочарование в Боге», и потому чувствовал себя обремененным страданиями, скорбями, сомнениями и неотвеченными молитвами других людей.
Карен долго молча слушала меня, а потом ни с того, ни с сего задала вопрос, который навсегда остался со мной. «Филип, ты когда-нибудь позволял Богу просто любить тебя? — спросила она. — Думаю, это очень важно».
В тот момент я с содроганием осознал, что Карен выявила зияющую дыру в моей духовной жизни. Несмотря на всю мою поглощенность вопросами христианской веры, я упустил из виду важнейшее из всех посланий. История Иисуса — это история торжества и любви. Безусловно, она содержит в себе страдания и разочарования, как Божьи, так и наши. Однако Иисус олицетворяет обетование о Боге, Который готов на все ради того, чтобы вернуть Свою потерянную семью.
Статья «Раскрывая Иисуса»
в журнале «Христианство сегодня»,
17 июня 1996
