застывшие каменные лица, омытые потоками крови, слетались птицы, чтобы напиться.
55–57. Толпы демонов суталов, утталов и веталов исполняли танец разрушения. Еще живые воины пытались укрыться от них, наполовину заползая под перевернутые и разбитые колесницы. Последние судороги умирающих воинов были ужасны; трупы, покрытые слизью и кровью, вызывали жалость. Едва живые люди, поднимая головы, с тоской взирали на стаи собак и ворон. Поле боя было полно движения: дикие звери дрались между собой за куски мяса.
58. Место сражения было садом удовольствий для Смерти, с разбросанными повсюду бесчисленными лошадьми, слонами, воинами и их предводителями, с колесницами, с величественными потоками крови, струящимися из разрубленных шей верблюдов и не дающими засохнуть лианам оружия. Место битвы напоминало мир с опрокинутыми горами, пребывающий в полном беспорядке во время окончательного разрушения.
Такова сарга тридцать восьмая «История о Лиле. Описание окончания битвы» книги третьей «О создании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 39. История о Лиле. Пиршество ночных демонов в ночь после битвы.
Васиштха сказал:
1–4. Затем, когда пришло его время, как окровавленный герой, зашло солнце; его жар и сияние оружия уменьшились и пропали в океане. Когда солнце село, как падает срубленная голова, в один миг небо окрасилось закатными цветами, отражая кровавое сияние битвы. Со всех сторон – с земли, с неба и из преисподней – как нахлынувшие воды океана разрушения, появились демоны веталы, хлопая в ладоши. И вот наступила темнота, как будто величественный слон дня выпачкался в саже, и кровавое закатное небо покрылось жемчугами бесчисленных звезд.
5–9. В озерах, где прежде кипела жизнь, а теперь все замерло и погрузилось во тьму, сомкнули свои лепестки цветы лотосов, как закрываются лотосы сердец отошедших в иной мир. Сложив крылья и спрятав под них головы, вскоре уснули птицы в своих гнездах, недвижные, как тела пронзенных стрелами. С восходом прекрасной луны лотосы сердец выживших раскрылись, как удача расцветает среди героев. Окровавленное поле брани, подобное озеру лотосов с красной в свете заката водой, скрыло стрелы своих пчел в закрывшихся соцветиях мертвых лиц. Сверху темнело небесное озеро, убранное лотосами звезд, а внизу озеро воды сверкало звездами лотосов.
10–14. В темноте, утратив страх друг перед другом, на место битвы хлынули ужасные существа, как вода разливается во все стороны из перекрытого дамбой потока. Пространство истекшего сражения наполнилось поющими демонами-веталами, звенящими скелетами, грифами, воронами и хищными зверьми. Затем звездное небо осветили языки погребальных костров, послышались звуки «пача-пача!» горящего на огне мяса и плавящегося жира. Ожидая, пока кости всех конечностей лопнут в горящих погребальных кострах, демоницы-веталы начали играть среди костров, прячась в них, как в воде. Собаки, вороны, якшасы и веталы подняли шум, крича, воя, каркая и хлопая в ладоши; колышущаяся толпа этих существ волновалась, как огромный лес.
15–19. Голодные дакини выхватывали из огня куски кровавого мяса и жира, пишачи рвали зубами окровавленную плоть и высасывали мозг из костей, облизывая губы. Среди костров были видны многочисленные окровавленные трупы, которые быстро растаскивали на своих плечах демоны-вирупики. Танцевали ужасные демоны-кумбханды с огромными животами; огонь шипел «чамат-чамат», роняя капли жира и крови, от которых вздымались облака влажного дыма. Из быстро текущих рек крови поднимались привидения-рупики, напоминающие земных существ, и толпы демонов-веталов хватали трупы с карканьем стаи ворон. Малыши-веталы спали, как в колыбелях, в утробах убитых слонов; пьяная игра ракшасов стала новым отдельным полем боя.
20–23. Среди опьяневших ветал еще одним погребальным костром вспыхнула драка, и ветры разносили запахи крови, смешанной с жиром. Обожравшихся демонш-рупиков тошнило в корзины со звуком «рата-рата», жадные якши пожирали полу-испеченные трупы и толкались друг с другом. На тела Тунгов, Вангов, Калингов и Танганов слетались ночные птицы; хохочущие светящиеся рупики носились во тьме, подобно падающим звездам. Летающие веталы развлекались среди покрытых кровью вирупиков, пишачи слушали находящихся рядом предводителей толп йогини.
24–29. Над полем боя стоял гул, как будто кто-то неведомый играл на огромной лютне со струнами натянутых внутренностей; в людях проявлялись наклонности пишачей, и они сами обращались в демонов. Выжившие герои-воины дрожали от внезапного страха под взглядами рупиков, а рядом праздновали сытный ужин другие демоны с веталами и ракшасами. Падающие с плеч пролетающих в небе рупиков трупы пугали ночных чудищ, небо над полем битвы было полно толпящихся существ. С большим трудом собранное демонами для собственного пропитания мясо павших воинов было брошено в огромные кучи. Кровавые куски, выпадающие из пастей шакалов, были подобны высыпающимся из костра углям, и от этого все поле боя напоминало букет распустившихся красных цветов ашока. Дети-веталы забавлялись, приставляя головы к безголовым телам; якши, ракшасы, пишачи и прочие создания вились в небе искрами костра.
30. Мрачная туча плотной тьмы покрыла пространство, горы, леса и пещеры. Беснующиеся демоны вились с неистовством ветров конца эпохи, сотрясая вселенную с людьми и всем содержимым, – таково было это поле битвы.
Такова сарга тридцать девятая «История о Лиле. Пиршество ночных демонов в ночь после битвы» книги третьей «О создании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 40. История о Лиле. Продолжение воспоминаний.
Васиштха сказал:
1–3. Когда на поле битвы ночные существа и прислужники смерти властвовали долгой ночью, как днем там же властвовали люди; когда обретшие плоть в непроницаемой тьме, которую можно схватить рукой, существа в доме ночи развлекались в компании других существ, наевшись, сбросив с себя одежды, прыгая и приставая друг к другу; когда небожители глубоко спали, во дворце, в тишине наступившей ночи, муж Лилы, обладающий благородной душой, был озабочен.
4–6. Обсудив дела следующего дня с мудрыми советниками, он возлег на свое царское ложе, сияющее белизной, как месяц, и прохладное, как снег. В своем прекрасном дворце, напоминающем полную луну, в прохладной пещере, он ненадолго забылся сном, сомкнув свои лотосные глаза. Тогда две женщины покинули пространство и вошли в покои через маленькую щель, как дуновение воздуха проникает в бутон лотоса.
Рама спросил:
7. О лучший из рассказчиков, как имеющее размеры плотное тело могло пройти через небольшую щель, о святой?
Васиштха ответил:
8–12. Тело того, чей ум пребывает в заблуждении: «Я являюсь материальным телом», –не может пройти через небольшое отверстие, о безгрешный. Думающий: «Путь для меня закрыт, я не помещаюсь здесь», – продолжает ощущать свою материальность. Кто же сначала ощущает: «Я прохожу», – тот и действует соответственно. Как можно проникнуть сквозь отверстие, если ум не считает прохождение через него возможным? Вода не способна течь вверх, а огонь не может стремиться вниз, и осознание будет только таким, каким оно проявится. Как сидящий в тени может ощутить жар солнца? Как может чувствовать что-то иное тот, кто осознает истину?
13–16. Каково понимание, таков и ум. В этом он утверждается, и лишь огромным усилием можно его изменить. Уверенность в том, что в веревке существует змея, превращается в убежденность в отсутствии змеи только благодаря усилиям ума. Без усилий неверная убежденность таковой и остается. Каково понимание, таков и ум; каков ум, таковы и действия – это ясно каждому и понятно даже ребенку. И снова: как и кто может воспрепятствовать перемещениям существа, чья видимая форма подобна воображенному во сне человеку, который является исключительно
