Пока жив, сидишь, не ложась.
Когда умрешь, ляжешь и сесть не сможешь!
Все это — лишь работа наших костей,
Так зачем же практиковать упражнения на выносливость?
Путы спадают
Полируя камень, не сделаешь зеркало, сидя неподвижно, не станешь Буддой. В движении или покое, сидя или лежа, рубя дрова или плывя по течению, наполняя легкие воздухом или прикрыв глаза — да есть ли вообще такое действие, в котором не было бы Чань?
Примечание
Евнух Пи Вэн ь был особым посланником, которого в 706 году императрица У Цзэтянь направила к Хуэйнэну, чтобы пригласить его в столицу, город Лоян. Но Хуэйнэн ответил, что «желает провести остаток своих дней в горных чащах». После этого Пи Вэнь вел беседы с Хуэйнэном, которые затем вошли в «Сутру помоста Шестого патриарха», откуда и взят вышеописываемый эпизод. Полный ответ Хуэйнэна таков:
«Путь-Дао прозревается сердцем, так причем же здесь сидячая медитация? “Ваджрачхедика-сутра” гласит: “Тот, кто говорит, что Будда либо лежит, либо сидит, следует неверным путем”». Почему? Да потому, что нет места, откуда он пришел, равно как и нет места, куда он уйдет. Не иметь ни рождения, ни смерти — вот это и есть чистейший Чань Будды. Все дхармы пустотны и покойны, и именно таково чистейшее сидение Будды в медитации. И если внимательно посмотреть, то нет здесь даже ничего такого, что необходимо бы было «достигать», так к чему же беспокоить себя мыслями о «сидении»?
Приход созерцания
Монах Тяньхуан Даоу как-то пришел к наставнику Шитоу Сицяню и спросил:
— Если отбросить в сторону методы обучения через медитацию и через мудрые рассуждения, то как Вы, наставник, передаете последователям суть Чань?
Шитоу ответил:
— Здесь нет прислуги, кого же я должен отбросить в сторону?
— Ну а что такое просветление? — продолжал вопрошать Даоу.
Но Шитоу задал встречный вопрос:
— А можешь ли ты постичь «пустоту»?
— Такого постижения сегодня еще нет во мне, — сказал Даоу.
Шитоу покачал головой:
— О, я даже и не заметил, как ты стал человеком, что перешел на другой берег!
Даоу поспешно ответил:
— О, нет, я не человек с другого берега!
Ведь если есть «другой берег», то есть и «этот берег». Но если Вы так говорите, может быть Вы видите какие то следы, оставленные мною. Неужели, Вы видите то место, куда я пришел?
— Да я и раньше знал то место, куда ты забредешь, — заметил Шитоу.
— Да как же можете, Вы, монах, возводить на меня напраслину? — ответил Даоу.
— Так ты еще сохраняешь свой взгляд на это тело, — сказал Шитоу, указав пальцем на Даоу.
Даоу, опустив голову, призадумался на некоторое время и произнес:
— Хоть и знаю, что это так, но всё-таки скажите, как Вы наставляете людей, следующих за Вами?
— Да кто тут вообще следует за мной!? — прокричал Шитоу.
После этих слов Даоу сразу же испытал просветление, а душа его очистилась от мирской скверны.
Путы спадают
Что за речи: «Обучение через медитацию», «Обучение через философские рассуждения», «Предшественники», «Последователи»! Чаньское сердце монаха Даоу покрыто еще таким толстым слоем мирской пыли!
Живя в этом мире, карабкаясь вверх и падая вниз, нелегко избежать загрязнения вульгарными рассуждениями. Не лучше ли вдохнуть полной грудью наполненный смыслами ветер Чань, вслушаться в чарующие мелодии своего сердца, смахнуть с себя всю пыль, отбросить все тревожащие мысли — вот вам «тайное предписание», как упорядочить свою жизнь!
Примечание
Чань рассматривает три классических типа обучения (сань сюэ): «Обучение через медитацию» (дин сюэ), «Обучение через философские рассуждения» (чжэ сюэ) и «Обучение через дисциплину». Первый тип предусматривает долгие сеансы сидячей медитации (дхиана или самадхи), второй — соблюдение базовых правил и запретов, которые должны уберечь человека от ошибок, вызываемых неправедными речами, поступками и мыслями. Третий тип обучения через «мудрые рассуждения» предусматривает постижение самого учения и разрешение сомнений.
Приход созерцания
Монах Яошань Вэйянь постигал у чаньского наставника Шитоу Сицяня тайные методы совершенствования сердца, а затем под руководством наставника Мацзу Даои достиг просветления.
Однажды один ученик обратился к наставнику Яошань Вэйяню с вопросом:
— Ваш ученик никак не может понять Великого дела жизни и смерти. Прошу Вас, проявите милосердие, наставьте меня!
— Я постараюсь объяснить тебе попроще.
Если ты сможешь понять меня, то будет прекрасно. Однако если ты будешь долго размышлять над моими словами, это станет моей ошибкой, а поэтому уж лучше нам обоим не раскрывать особо ртов, чтобы понапрасну не утомлять друг друга.
— До того, как Первый патриарх Бодхидхарма пришел в Китай, существовал ли в этих землях Чань? — задал вопрос ученик.
— Существовал! — сказал Яошань Вэйянь.
— Так если здесь уже существовал Чань, то зачем же Бодхи дхарма пришел сюда?
— Именно потому, что он здесь существовал, Патриарх и пришел!
Путы спадают
Изначально в душе каждого человека запрятано сокровище, но боюсь, в мире найдется немного людей, понимающих это. Бодхидхарма не мог спокойно наблюдать за такой пустующей сокровищницей, а поэтому, не сочтя дальним путь в тысячи ли, пришел сюда, дабы раскопать эти драгоценности.
Если ты ясно понимаешь, что надо действовать, — действуй, это и будет проявлением мудрости. Если же ясно понимаешь, что действовать не стоит, но при этом все равно действуешь — то как можно расценить это?
Примечание
Яошань Вэйянь (VIII в.) обучался у великого чаньского наставника Мацзу Даои (709–788) в провинции Цзянси.
Речь идет о приходе индийского миссионера Бодхидхармы в Китай в начале VI века, чтобы распространить учение о созерцании. Поскольку Чань — это не только само учение о созерцании, но особое состояние сознания, не связанное с конкретным учителем или проповедью, то он существует везде и изначально, вопрос заключается лишь в том, чтобы проявить его, — в этом смысл заключительной фразы: «Именно потому, что он здесь существовал, Патриарх и пришел».
Уж лучше спать, вытянув ноги
Приход созерцания
Однажды один монах-ученик пришел в школу к наставнику Шаньхуэю. Ученик решил обсудить вопрос, почему учителя и патриархи прошлых поколений считали, что в духовной практике нельзя опираться на письмена — как же тогда можно обучать вне слов? Шаньхуэй сказал:
— Три года ничего не ел — и сегодня в мире уже не найдется голодного человека!
— Если уже не найдется ни одного голодного человека, так почему же я не прозрел? — спросил ученик.
Шаньхуэй сказал:
— Да потому, что твои блуждания в учении о просветлении окончательно сбили тебя с дороги!
А затем произнес четверостишье-гатху:
Коль светом озарен давно,
Нет надобности в учении о просветлении —
Лишь путает людей оно!
Уж лучше, вытянув ноги, спокойно спать,
Ни ложного, ни истинного здесь не сыскать!
Путы спадают
Блуждая в рассуждениях о смысле учения о просветлении, в конце концов обязательно окончательно заблудишься, а вот просветляясь даже в неверных способах, обязательно достигнешь просветления. Как связаны между собой тот человек, что уже пробудился, с тем, который только что пребывал во снах? Именно этому особому методу объяснений и следуют чаньские наставники.
Вот перед нами человек, который доселе ничего не знал, а затем постепенно открывает это для себя — не правда ли, сколь поразительна эта трансформация?
Примечание
Вопрос ученика, с которым он пришел к Шаньхуэю, связан с одним из четырех важнейших постулатов Чань — «Не опираться на письмена» («бу ли вэнь цзы») в передаче учения. Хотя Чань не отрицает чтения сутр и других текстов, само учение передается только от «сердца к сердцу» в виде устных наставлений. Некоторые учителя шли еще дальше, считая, что объяснения лишь путают людей, давая им ложные установки, а поэтому отказывались напрямую объяснять «учение о просветлении»: различными косвенными методами они наталкивали ученика на внутреннее озарение.
