Потому что Он любил свое ремесло.
Он был создан для этого ремесла.
Определенно.
Ремесла колыбелей и гробов.
Которые так похожи друг на друга.
Столов и стульев.
А также другой мебели.
Любой мебели.
Потому что никого не следует забывать.
Никого не следует огорчать.
Ремесла буфетов, шкафов, комодов.
Ларей.
Куда кладут хлеб.
Скамеечек под ноги.
Земля подножье ног Его [379]
Так как в это время столяры еще не были отделены от плотников.
Все, что связано с работой по дереву.
Потому что в ту пору Он любил хорошо выполненную работу.
Хорошо сделанную работу.
Он был в ту пору хорошим работником.
Хорошим плотником.
Потому что Он был в ту пору хорошим сыном.
Хорошим сыном для своей матери Марии.
Послушным ребенком.
Покладистым.
Покорным.
Повинующимся своим отцу и матери.
Ребенком.
Какого все родители хотели бы иметь.
Хорошим сыном для своего отца Иосифа.
Хорошим сыном для своего приемного отца Иосифа.
Старого плотника.
Хозяина плотницкой мастерской.
Потому что Он был также хорошим сыном для своего Отца.
Для своего Отца, сущего на небесах.
Потому что в ту пору Он был хорошим товарищем для своих маленьких приятелей.
Хорошим товарищем по школе.
Хорошим приятелем по играм.
Хорошим товарищем по играм.
Хорошим товарищем по мастерской.
Хорошим товарищем плотника.
Среди всех других сотоварищей.
Плотников.
Для всех сотоварищей. Плотников.
Потому что в ту пору Он был таким, каким пристало быть бедняку.
Потому что в ту пору Он был таким, каким пристало быть гражданину.
В ту пору Он был хорошим сыном для своих отца и матери.
Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.
Проповедь.
Хорошим сыном для своей матери Марии.
Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.
Хорошим сыном для своего отца Иосифа.
Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.
Словом, все было хорошо.
Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.
Он был всеми любим.
Все очень Его любили.
Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.
Приятели, друзья, сотоварищи, власти,
Сограждане,
Отец и мать
Были всем этим очень довольны.
Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.
Приятели считали, что Он хороший товарищ.
Друзья — что хороший друг.
Сотоварищи–плотники — что хороший компаньон.
Не гордый.
Сограждане считали, что Он хороший гражданин.
Равные — что Он и впрямь им ровня.
Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.
Сограждане считали, что Он хороший гражданин.
Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.
Вплоть до того дня, когда Он проявил себя как иной гражданин.
Как основатель, как гражданин иного Града.
Града Небесного.
Града Вечного.
Власти были всем этим очень довольны.
Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение.
Власти считали, что Он — человек добропорядочный.
Степенный молодой человек.
Спокойный молодой человек.
Серьезный молодой человек.
Хорошо управляемый.
И воздающий Кесарю Кесарево.
Вплоть до того дня, когда Он положил начало смуте.
Внес смуту.
Величайшую смуту, какая только была на свете.
Какая только была когда–нибудь на свете.
Величайший порядок, который только был на свете. Единственный порядок.
Который когда–нибудь был на свете.
Вплоть до того дня, когда Он сбился с пути истинного.
И сбившись, сбил с пути истинного весь свет.
Вплоть до того дня, когда Он выказал себя
Единственным Пастырем на свете.
Учителем всего света.
Единственным Учителем на свете.
И когда Он явил себя всему свету.
Когда равные ясно поняли,
Что нет Ему равных.
Тогда свет счел, что Он слишком велик.
И у Него начались неприятности.
Вплоть до того дня, когда Он начал воздавать Богу Богово.
Он был хорошим сыном для своих отца и матери.
Хорошим сыном для своей матери Марии.
И Его отец и мать были этим очень довольны.
Его мать Мария была этим очень довольна.
Она была счастлива, она гордилась тем, что у нее такой сын,
Что она — мать подобного сына.
Такого сына.
Возможно, в глубине души она хватила себя за это и возносила хвалу Господу.
Magnificat anima теа.
Dominum.
Et exultavit spiritus meus. Magnificat. Magnificat. [380] [381]
Вплоть до того дня, когда Он начал свое служение,
Но с тех пор, как Он начал свое служение.
Возможно, она больше уже не возносила благодарностей.
Вот уже три дня она плакала.
Плакала, плакала.
Как ни одна женщина никогда не плакала.
Ни единая.
Вот что принес Он своей матери.
Никогда ни один мальчик не стоил стольких слез своей матери.
Никогда ни один мальчик не заставлял столько плакать свою мать.
Вот что принес Он своей матери.
С тех пор как Он начал свое служение.
Оттого что Он начал свое служение.
Вот уже три дня она плакала.
Вот уже три дня она скиталась, она шла следом.
Она шла следом за кортежем.
Она следила за событиями.
Она шла следом, как на похоронах.
Но это были похороны живого.
Пока еще живого.
Она следила за происходящим.
Она шла следом, словно сама принадлежала к кортежу.
Этой церемонии.
Она шла следом словно сопровождающая.
Словно служанка. Словно римская плакальщица.
На римских похоронах.
Словно это было ее ремеслом.
Плакать.
Она шла следом словно бедная женщина.
Словно привычная участница кортежа.
Словно следующая за кортежем простолюдинка.
Словно служанка.
Словно уже привычная.
Она шла следом словно нищенка.
Словно бродяжка, просящая подаяние.
А ведь они никогда ничего ни у кого не просили.
Теперь же она просила милостыню.
Не подавая вида, она просила милостыню.
Потому что, не подавая вида, сама даже того не зная, она просила милостыню сострадания.
Сострадательной любви.
Хоть чуточку любви.
Pietas. [382] [383]
Вот в кого Он превратил свою мать.
С тех пор, как Он начал свое служение.
Она шла следом, она плакала.
Плакала, плакала.
Женщины только и умеют, что плакать.
Ее видели повсюду.
В кортеже, но чуть в стороне от кортежа.
В галереях, в аркадах, в потоках воздуха.
В храмах, во дворцах.
На улицах.
Во дворах и на задних дворах.
И она тоже взошла на Лысую гору, [384]
Она тоже вскарабкалась на Лысую гору.
Хоть это крутая гора.
А она даже не чувствовала, что идет.
Она даже не чувствовала, как ее несут ноги.
Она ног под собой не чуяла.
Да, она тоже прошла свой крестный путь.
Она тоже пронесла свой крест, пронесла.
В шумной толпе, чуть позади.
Пронесла по Голгофе.
На Голгофу.
На вершину.
До самой вершины.
Где Он был теперь распят.
Прибит за руки и за ноги.
Как ночная птица на двери гумна.
Он, Царь Света.
В месте, называемом Голгофа.
Что значит Лобное место.
Вот в кого Он превратил свою мать.
Родную мать.
В женщину в слезах.
В нищенку.
Скорбную нищенку.
Скорбящую нищенку.
Молящую о сострадании.
С тех пор, как Он начал свое служение.
Вот уже три дня она все шла и шла следом.
Провожаемая лишь тремя–четырьмя женщинами.
Этими святыми женщинами.
В сопровождении, в окружении этих нескольких же Нескольких святых женщин.
Святых женщин.
Наконец.
Потому что их вечно должны так называть.
Заслуживших таким образом.
Обеспечивших таким образом свою долю рая.
И наверняка они получат хорошее место.
Не хуже того, что у них было в этот момент.
Потому что у них будет то же место.
Ведь они будут так же близко от Него, как и в этот момент.
Я имею в виду, что они будут так же близко от Него, как и в этот момент.
Как в этот самый момент.
Вечно так же близко, как в этот самый момент.
Вечно так же близко, как в этот самый момент времени.
Иудейского времени.
Вечно так же близко в Его славе.
Как и во время Его страстей.
В славе Его страстей.
Все четверо вместе, а может быть, чуть больше, чуть меньше.
Чуть больше, чуть меньше.
Они всегда составляли отдельную группку.
Маленький кортеж чуть позади большого кортежа.
Чуть поодаль.
И их узнавали.
Она плакала, плакала под большим льняным покровом.
Большим синим покровом.
Немного выцветшим.
Вот в кого Он превратил свою мать.
Она плакала, как никогда не доведется;
Как никогда не придется
Плакать ни одной женщине на земле.
Никогда во веки веков.
Никакой другой женщине.
Вот в кого Он превратил свою мать.
Родную мать.
Как ни странно, все относились к ней с сочувствием.
Люди с большим сочувствием относятся к родителям осужденных.
Они говорили даже: бедная женщина.
