Павел должен был признаться, что потерпел полное поражение. Надменность скептиков оказалась более непроницаемой, чем фанатизм ревнителей Закона. За исключением двух — трех обращений, в том числе одного члена Ареаопага, в Афинах Павел не имел никакого успеха. Уверовавших было так мало, что они не смогли образовать даже небольшой общины.
Тимофей приехал вовремя, чтобы ободрить своего наставника. Он рассказал о делах в Македонии, о гонениях и стойкости верных. Душа Тарсянина рвалась к ним, но состояние здоровья и угроза новых конфликтов остановили его. Он предпочел снова остаться один, отправив Тимофея назад к македонцам. Сам же апостол намеревался довести задуманное до конца: впереди его ждала южная Греция с главным городом в Коринфе. Там Павел и условился о встрече с Тимофеем.
«Веселый Коринф»
Апостол был рад уйти из Афин. Простившись с любимым помощником, он шел один по дороге, глядя на золотистые скалы, холмы, изрезанные козьими тропами, на чахлые оливковые деревья. Здесь каждая местность напоминала о событиях эллинской истории. Но Павел думал о другом: что ждет его в Коринфе? Он чувствовал себя уставшим, больным и подавленным. Никаких иллюзий относительно этого города он не питал. Всем было известно, каков он, «веселый Коринф», куда приезжали продавать, покупать и сорить деньгами. Расположенный на перешейке между двух морей, город издавна слыл притоном для всякого сброда. В отличие от тихих Афин, грезивших о былом, он достиг при римлянах прежнего благоденствия.
У Истмийских ворот посетители Коринфа могли видеть памятник Диогену, вид которого мог лишь усилить мрачные предчувствия Павла. Ведь именно этот мудрец ходил средь белого дня с фонарем по Коринфу, утверждая, что ищет, но не находит человека. Однако все обернулось неожиданным образом, и апостолу повезло больше, чем философу. Именно в Коринфе Павел был вознагражден за провал в Афинах.
Первый сюрприз ожидал миссионера на одной из иудейских улиц. Там он познакомился с неким Акилой и его женой Прискиллой.Оба оказались христианами.
Уроженцы Причерноморья, супруги попали в Грецию после долгих скитаний. Прежде у них была мастерская в Риме, но недавно цезарь Клавдий приказал иудеям покинуть столицу, и Акила с Прискиллой нашли пристанище в Коринфе. Здесь они занялись своим ремеслом, изготовлением палаток. Для апостола эта встреча была большой удачей. Теперь он мог спокойно работать вместе с новыми собратьями.
Узнал он и других обитателей еврейской колонии, но, наученный горьким опытом, действовал с большой осторожностью. Коринфская синагога считалась самой знаменитой в провинции Ахайи, и ее раввины пользовались немалым влиянием. Павел сделал все от него зависящее, чтобы прежде времени не вступать с ними в конфликт. Только когда, наконец, прибыли Сильван с Тимофеем, он почувствовал себя увереннее и стал на собраниях открыто говорить об Иисусе как о Мессии, Который в уничиженном виде предварил Свой последний приход. Эффект превзошел все ожидания. Крестился сам начальник синагоги Крисп с семьей. На радостях Павел, вопреки своему правилу, лично совершил над ним таинство. Принял христианство и уважаемый член общины Юст, в доме которого рядом с синагогой Павел гостил. Но все это не избавило Тарсянина от выходок противоположной партии. Под ее давлением Криспа отстранили от должности, заменив неким Сосфеном, и началась кампания травли миссионеров.
Тогда Павел продолжил свою проповедь в доме римлянина по имени Гай. В знак начала нового этапа миссии он сам крестил его, а также Стефанаса, первого грека, обращенного в Коринфе. Последнего Павел назначил руководителем молодой церкви.
Итак, налицо был парадокс: в беспутном и легкомысленном Коринфе нашлось больше душ, искавших веры и спасения, чем где бы то ни было прежде. Убедившись в этом, апостол решил остаться в городе подольше. Число христиан быстро увеличивалось, и они нуждались в более продолжительном попечении.
Полтора года прожил Павел в Коринфе, где его пастырский дар развернулся в полную силу. Он трудился с огромным напряжением, отдавая всего себя делу евангелизации. Позади были сотни километров пути и десять общин, основанных им лично, от Малой Азии до Балкан. Почти в одиночку он совершил невозможное и знал, что в этом проявилась ощутимая помощь свыше. В Коринфе работа с людьми была нелегкой, но он слышал голос Христа: «Не бойся, но говори и не умолкай, ибо Я с тобою, и никто не сделает тебе зла; потому что у меня много людей в этом городе» (Деян 18: 9 — 10).
Не забывал апостол и о других своих «детях». Он не смог побывать за это время в Македонии, но еще раз послал туда неутомимого Тимофея. Юноша выполнил поручение, после чего Павел принялся за дело, важнейшее в его жизни и бесконечно важное для всей Церкви. Он сел писать послание фессалоникийским христианам. Быть может, первое свое послание.
Пастырь церквей и благовестник свободы (Коринф — Эфес — Иерусалим — Антиохия, 51 — 54 гг.).
Послание св. Павла
Еще у ветхозаветных общин, разбросанных по миру, вошло в обычай обмениваться посланиями. Поскольку в римскую эпоху регулярная почта служила лишь государственным нуждам, личные письма развозили нарочные. У Павла в таких людях недостатка не было: Тимофей, Тит и другие помощники в любой момент готовы были отправиться с драгоценным свитком туда, где их ждали с надеждой и нетерпением.
Письма Павла составляли как бы часть его миссионерской проповеди, хотя в основном они преследовали пастырские цели: с их помощью апостол на расстоянии продолжал руководить жизнью новообращенных. Он взял себе за правило обращаться не к старейшинам церквей, а ко всем верующим, чем подчеркивал их общую ответственность за дело Божие.
Четыре Евангелия сложились уже на исходе апостольского века, поэтому наследие Павла — самое раннее из известных нам письменных документов Церкви. Письмо в Фессалонику было получено христианами, жившими всего через двадцать лет после земной жизни Спасителя.
Тимофей, не медля, отвез письмо в Македонию. Но едва он возвратился оттуда, Павел вынужден был снова писать фессалоникийцам. От своего верного ученика он узнал, что кто–то распространил в общине текст пророчества о скором наступлении конца мира. Пророчество приписывали самому Павлу. Нужно было как можно скорее пресечь соблазн, успокоить людей, привести необходимые разъяснения.
Во втором послании апостол, говоря о конце мира, несомненно, имел в виду как ветхозаветные предсказания, так и слова Иисуса. Он разъяснил смысл этих пророчеств, где говорилось о временном торжестве врагов Божиих, которые будут попирать удел Его. Выражаясь современным языком, эти пророчества указывали на рост демонического полюса истории по мере приближения Суда. Напоминая библейское учение о царстве лжемессии, Антихриста, Павел сдерживал нетерпение тех, кому казалось, будто плод уже созрел.
Павел ясно дал понять, что время Антихриста еще впереди.
Отвергая бесплодные гадания фессалоникийцев, он настоятельно просил их не отходить от того, что им было проповедано. Он даже не побоялся ради этого употребить фарисейский термин. «Стойте и держите предания, — писал он, — которым вы научены или словом, или посланием нашим» (2 Фес 2: 15). Верность изначальному благовестию должна служить для них ориентиром, лекарством от иллюзий.
Особенно подчеркивал Павел оздоровляющую роль трудовой жизни, поскольку хорошо знал презрительное отношение к ней в греко — римской среде: на труд смотрели как на унизительную повинность, недостойную благородных людей (2 Фес 3: 6 — 13). Апостол категорически отверг попытки оправдать этот взгляд наступлением последних времен. Он сам всегда трудился, не покладая рук, и к этому же звал своих учеников.
В Иерусалим через Эфес
Прошло уже восемнадцать месяцев с тех пор, как Павел поселился в суетливом шумном Коринфе. Христиан здесь было теперь больше, чем в любом другом городе, где апостол проповедовал прежде. После стычки с синагогальным начальством он все теснее сближался с греко — римским населением. Далеким сном казались теперь страны Сирии и древний Иерусалим. Однако Тарсянин не намеревался создавать изолированную Эллинскую церковь. Он не забывал о долге сохранять единство всех верных. Этот долг и заставил его разлучиться с коринфянами, среди которых он столь успешно трудился, и снова вернуться на Восток.
Летом 52 г., когда навигация была уже в разгаре, он отправился в Кенхреи, порт Коринфа, захватив с собой Акилу и Прискиллу; Сильвана и Тимофея он оставил в городе продолжать дело евангелизации.
Прежде чем плыть в Иудею, апостол, однако, захотел хоть ненадолго побывать в городе своей мечты, Эфесе. Целую неделю плыл парусник, лавируя среди островов архипелага, пока не приблизился к берегам Азии. Из гавани Павел и его спутники, идя пешком вверх по течению реки, добрались до Эфеса.
