-" Владыко, дело не в именах. Я лично ничего не имею против митрополита Пимена, действительно считаю его наиболее подходящим кандидатом, хотя не единственным. Но поймите, я решительно возражаю против способа его избрания "открытым голосованием". Ведь это вопрос личный, а тем самым не должно происходить давления при выборе. Правда в канонах ничего не говорится о тайном голосовании, и трудно выяснить, как происходили в древности выборы, но в наше время открытое голосование личного характера недопустимо и вызовет всеобщее недоумение и осуждение! Свобода и каноничность выборов Патриарха будет всеми оспариваться и особенно на Западе. А ведь это не в интересах Русской Церкви. При тайных выборах все равно пройдет Пимен, а если найдутся голоса в пользу других кандидатов, то тем лучше, что будет доказательством свободы выборов. Вообще то лучше, чтобы митрополит Пимен прошел не единогласно, потому что в этом случае он будет обладать единоличной властью, а ведь не известно, насколько он будет способным правителем".
-" Ах Владыко, Вы все рассуждаете по-западному, по-брюссельски,- сказал мне улыбаясь митрополит Никодим,- а мы рассуждаем по-здешнему. Вы должны понять, что в современных условия здесь, никто не будет осуждать открытое голосование! А у вас там на западе, что бы мы не сделали всегда будут нас осуждать".
- "Нет, - ответил я,- и у вас открытое голосование и единая кандидатура вызывает недоумение и неодобрение". И я рассказал о моем разговоре с киевским инженером в самолете и с майором в аэропорту.
- " Пускай Ваш инженер скажет, как происходят выборы в его институте, где он служит, - вскричал митрополит Никодим, - открытое или закрытое голосование у них?! Почему он там молчит, а в церковные дела лезет, которые не знает и куда его не приглашают и не спрашивают!"
Эта реакция на мои слова, была характерным примером манеры спорить с людьми у митрополита Никодима. Вместо того, чтобы разобрать и опровергнуть аргумент противника по существу, он делал демагогический выпад персонального характера, уводящий внимание от основного предмета спора. Прием более уместный у митингового оратора, чем в серьезной дискуссии.
- " Владыко, - возразил я, - да неужто в Церкви все должно быть как в каком-то институте?" Но митрополит Никодим будто ничего не слышал и продолжал с жаром говорить.
-" Объективно говоря, за исключением Патриарха Тихона, выборы которого канонически неоспоримы, ни один из наших Патриархов не был выбран в согласии с канонами... ни Патриархи XVII века, ни Патриархи Сергий и Алексий. А между тем все они считались законными Патриархами. Так что сегодня, производя выборы открытым голосованием, мы не нарушаем церковных правил больше, чем это делалось раньше. Скажу даже, что в интересах нашей Церкви сегодня, мы считаем более целесообразным открытое голосование. А Ваши опасения, что будущий Патриарх начнет давить своею властью, то это не так. Мы его достаточно узнали на деле с тех пор, как он стал местоблюстителем и председательствует в Священном Синоде. Он человек мягкий, не склонный к диктаторским замашкам, выслушивает чужие мнения и хочет сотрудничать со своими собратьями. Вообще с ним легко работать".
Странно, но я заметил, что во время нашего разговора( в отличие от прежних) митрополит Никодим ни разу не позволил себе критически отозваться о митрополите Пимене. Видно было, что он искренне поддерживает его кандидатуру.
После того как мы выпили поданный нам чай с печеньем, наш разговор перешел к главному вопросу- постановлениям 1961года о приходах.
Эта тема и ее обсуждение, должны были быть рассмотрены на Совете обязательно и эти постановления, я начал критиковать как с канонической, так и с церковно- практической стороны уже давно.
-" Разве я когда-нибудь говорил, - сказал митрополит Никодим, - что эти постановления прекрасны и благодетельны для Церкви? Никогда! Более того, если на Соборе кто-нибудь станет утверждать это, я его остановлю. Но поверьте Владыко, уверяю Вас, ничего не поделаешь...они соответствуют законам о культах 1929 года и в точности из них вытекают. Правительство СССР натаивает на приведении церковного законодательства в согласие с гражданским. В свое время об этом было письмо Совета Министров в Совете по делам Церкви, и на основании этого требования Архиерейское совещание 196года приняло эти постановления".
-" Но, послушайте Владыко,- прервал я его, - это не было законное Архиерейское совещание".
-" Почему?- искренне удивился митрополит.
-" Да потому что на него не были приглашены все архиереи, как это полагается делать. Ни владыка Антоний, ни я, ни вообще заграничные архиереи на него приглашены не были. А другие архиереи, которых оповестили об этом поздно, были приглашены на празднование преподобного Сергия, и только поздно вечером, после всенощной, узнали, что на следующий день будет Архиерейское совещание, но о чем - им не сказали! Они были застигнуты врасплох и совершенно не подготовлены к обсуждению вопроса", - пытался объяснить я митрополиту Никодиму.
-" Все это неточно. Вопрос о приходах обсуждался еще с весны 1960 года, когда Синод издал и разослал повсюду свое постановление о приходах, принятое потом на Архиерейском совещании. Так что приехавшие на него в июле архиереи были хорошо знакомы с вопросом. Ну а что не были приглашены "заграничные" епископы, так это потому что новые постановления касались только приходов в пределах Советского Союза".
-" Это не совсем так, -возразил я, - на Архиерейском совещании 1961года, рассматривался также вопрос о вхождении Русской Церкви во Всемирный совет Церквей. А это касается не только Церкви на территории СССР, но Русской Церкви вообще. А раз, по- Вашему, постановления 1961 года нас не касаются, то почему же сейчас нас пригласили в Москву и хотите, чтобы мы их одобрили? Я не вижу здесь логики".
-" Мы вас пригласили, потому что сейчас выборы Патриарха, а раз все "заграничные" епископы будут на Соборе, то вас нельзя отстранить от решения вопроса о приходах. Вы же помните, что Совещание 1961 года передало этот вопрос на утверждение ближайшего Поместного Собора, а он сейчас собрался. И если мы уклонимся от обсуждения, то это будет рассмотрено Властями как оспаривание закона и поведет к обострению отношений с "ними". Это повредит Церкви, а нам нужно стремиться к нормализации отношений с властями, поскольку вопрос о "постановлениях 1961г."непосредственно не затрагивает веру, а только церковные порядки".
И митрополит Никодим прочитал мне выдержку из речи, которую он намеревался произнести на архиерейском Совещании, где в частности говорилось, что " Церковь живо помнит трудности, которые ей пришлось испытать, когда ее отношения к государству были не нормализованы, и не хочет возвращаться к этому".
-"Согласен, -сказал я, - что без необходимости не надо обострять отношений с гражданскими властями, тем не менее одобрить постановления о приходах я по совести не могу. Они противоречат канонам, нарушают строй Православной Церкви, а кроме того они имели пагубные последствия на церковную жизнь. Вы ведь сами знаете, что это облегчило для властей массовое закрытие приходов в начале шестидесятых годов!"
- " Каких канонов? Что они говорят?" - удивился митрополит Никодим.
Я был готов к этому вопросу, вынул из кармана бумажку и прочитал содержание 41-го Апостольского правила, где говориться, что " если епископу вручено управление человеческими душами, то тем более он должен распоряжаться церковными деньгами"
- " А по положению о приходах 1961 года епископ и его представители, настоятели приходов, совершенно устранены от хозяйственных и административных сторон жизни прихода. Она всецело передана мирянам и поэтому нарушается единство церковного управления", - ответил я.
Митрополит Никодим на минуту как будто растерялся. Видно было, что он забыл об этом каноне, но потом спохватился и с обычной своей митинговой находчивостью воскликнул:
-" Да этот канон совершенно не применим к теперешней жизни и "распоряжаться" - это значит единолично приказывать и решать по своему личному усмотрению. Разве где ни будь в вопросах церковного имущества архиерей в настоящее время обладает такою властью? И у Вас ее тоже нет. Этот канон не применим сейчас!"
-" Вы придираетесь к словам, - ответил я, - соответствующее греческое слово "распоряжаться" мягче по смыслу, а главный смысл канона , дух его, сохраняющий свое значение до нашего времени, состоит в том, что епископ принимает активное и первенствующее участие во всей церковной жизни. Как материальной так и остальной! А постановления 1961 года его от этого участия всецело устраняют и ставят под контроль людей часто вредящих Церкви..."
Митрополит Никодим страшно был недоволен моим доводам и видно по всему, что старался найти мне доказательство "этим хорошим постановлениям".
-" А, Вы знаете, что в Православной Церкви в Америке в таком случае, все приходское управление явно противоречит канонам? - произнес митрополит, - а в Антиохийском Патриархате еще более. Однако никто их не считает еретиками. Ну а что до нашей Церкви со времени Петра и до восстановления патриаршества - весь церковный строй был антиканоническим. Что ж по Вашему вся Русская Церковь синодального периода была неправославной, а еретической даже? - митрополит Никодим всячески хотел доказать мне свою правоту(но в чем?)- Вот скажите мне Владыко, почему другие могут нарушать каноны и их за это никто не осуждает, а когда мы вынуждены это делать, на нас начинают кричать, осуждать и отлучать".
