Александру пришлось доложить своим друзьям: «Там были саньясины, которых я мог привезти, но они не были настоящими саньясинами. Потом я встретил человека, который действительно представлял собой нечто очень редкое, и ваши сведения о том, что это редкий цветок, верны. Никто не может оказать на него давление, потому что он не боится смерти. Когда человек не боится смерти, как вы можете его принудить что-то сделать?»
Это ваш страх делает вас рабом, именно страх. Когда вы бесстрашны, вы больше не раб. Действительно, это ваш страх заставляет вас делать других своими рабами до того, как они постараются сделать раба из вас.
Бесстрашный человек и сам никого не боится, и не старается, чтобы его боялись другие. Страх полностью исчезает.
Лао-цзы наблюдает жизнь во всех ее измерениях и видит, что в жизни нет борьбы. Сама идея борьбы ошибочна и принадлежит человеку. Это человеческий разум видит в жизни насилие; его там нет, это заблуждение.
Лев бросается на свою добычу и пожирает ее, но это не насилие, потому что самой идеи насилия не существует. Добыча сдается, и лев пожирает ее. Это естественное взаимодействие; добыча становится львом, вот и все. Когда лев не голоден, он ни на кого не бросается, даже мышка может пройти вблизи от него и мило поболтать или посплетничать.
Лев — не насильник, он просто ест свою пищу. А в природе все является чьей-то пищей; вы ничего не можете найти в природе, что не являлось бы чьей-то пищей.
Все составляет цепь: дерево ест землю, и земля превращается в плод. Потом вы едите плод, и плод становится вашей плотью, потом вы умираете, и земля опять поедает вас. Потом растет дерево, оно ест землю, и плод растет. Другой человек — ваш сын или сын вашего сына, ваш внук — будет есть плод, так же как вы поедали своего деда. Это просто продолжается, движение по кругу. Здесь никто не едок и никого не едят: каждый становится едоком и пищей в свою очередь. Поэтому из этого постоянного цикла Георгий Гурджиев понял, что человек должен быть пищей для чего-то. Если все — пища, тогда и человек должен быть пищей для чего-то, иначе зачем человек существует? Он создал миф это миф, но идея его прекрасна — он создал миф, что человек — это пища для Луны, и, когда вы умираете, Луна поедает вас.
Это просто шутка, но идея прекрасна, многозначительна, потому что когда все является пищей для чего-нибудь еще, человек тоже должен быть пищей для чего-нибудь. Но нет нужды обращаться к Луне. Я не иду так далеко. Я вижу весь цикл и так. Земля поедает вас, и цикл продолжается, колесо вращается. Это простой процесс, здесь нет насилия, ничего такого.
Уже внутри вас, в вашем теле существуют миллионы крохотных жизней. Они поедают вас. Миллионы жизней — но не имеют о вас понятия, вы всего лишь пища для них. Как вы поедаете других, так и вас поедают. Это процесс простой, естественный. По правде говоря, вам не стоит говорить о жестокости, в природе ее не существует. Только человек жесток.
Жестокость проявляется, когда вы начинаете убивать не для того, чтобы питаться. Вы идете в джунгли, в лес, убиваете животных и называете это «игрой». Ни одно животное нельзя склонить к тому, чтобы оно убило кого-то ради «игры», только человека. Глупость достигла своего пика. Вы убиваете льва потому что хотите его головой украсить свои стены, вы делаете что-то абсолютно бесполезное. Ни один лев не заинтересуется вашей головой, даже если вы ему дадите ее, он не заберет ее с собой. А если заберет, другие львы поднимут его на смех: «Этот лев сошел с ума». Какой смысл в том, чтобы принести человеческий череп и использовать его как украшение? Но человек Глуп. Люди убивают просто ради удовольствия убивать. Нигде больше не существует жестокости. Когда вы убиваете просто для явного удовольствия убивать, я называют это жестокостью. Тогда это жестокость. В другом случае это не жестокость. В природе просто есть что-то, к примеру, лисица. Сейчас лисицы больше нет, лисица съедена львом, лисица стала частью льва. Это действительно трансформация, лиса достигла более высокой стадии во льве; больше ничего. Здесь все просто. Дерево поедает землю, и она становится цветами, красными цветами. Это трансформация. Здесь нет ничего неправильного.
Лао-цзы обращался к жизни, спокойно смотрел, наблюдал и видел предметы, много предметов; но основа всех предметов в том, что все движется к своей противоположности. Река стремится к океану, где она исчезает, стремится к своей смерти, но это не смерть, на самом деле река становится океаном. Поэтому здесь может быть две точки зрения. Вы можете думать, что река умирает, потому что впадает в океан, поглощена, съедена океаном. Это одно мнение. Есть и другая точка зрения, более глубокая: река вновь становится океаном. Вначале она была океаном и снова и снова будет двигаться и становиться океаном. Это цикл. С солнечными лучами она поднимется в небо, станет тучами, тучи будут двигаться, они превратятся в муссон и опять прольются ливнями на Гималаи, на Ганготри, на Ганг, и затем Ганг опять потечет и вольется в океан.
Миллионы и миллионы раз это происходило прежде, миллионы и миллионы раз это опять произойдет в будущем. Жизнь — это круговорот, вечный круговорот, и все превращается в свою противоположность.
В течение целого дня вы трудитесь, а ночью вы отдыхаете: энергия, которая была активной, становится бездействующей, активность превращается в бездействие. В течение всей жизни вы жили, а потом вы умираете: теперь вся энергия, которая была живой, стала смертью, превратилась в океан. Вы придете вновь и вновь — в этом смысл концепции индусов о возрождении. Ислам, христианство, иудаизм несколько беднее, потому что они не содержат концепции о возрождении. Их видение кажется более узким, чем восточное видение, которое представляет себе целостность всего — вечный круговорот. Это прекрасно: тогда вы не боитесь смерти, потому что вы придете опять и опять. Тогда вы не боитесь жизни и тогда вы не обеспокоены логикой, вы просто видите парадокс и проживаете его в его противоположных измерениях.
Теперь перейдем к сутре.
«Уступить — значит сохраниться в целости»
Вас учили как раз обратному — никогда не уступайте, боритесь упорно, сопротивляйтесь изо всех сил, потому что это вопрос выживания. Если вы не будете бороться, то не выживете, вас поедят более сильные. Жестокости учат. Но Лао-цзы говорит: «Уступить — значит сохраниться в целости». Не утруждайте себя борьбой, потому что целое не является врагом; это — ваша мать, это — начало, из которого вы вышли. Почему борьба не нужна? С кем вы боретесь? Иисус, должно быть, имел некоторое представление об учении Лао-цзы, он не мог почерпнуть эти взгляды где-либо еще. В еврейской традиции нет корней, потому что евреи говорят: «Око за око. Если кто-то разбил тебе глаз, разбей ему глаз». Закон «око за око» — это концепция битвы, борьбы. Но Иисус говорит: «Тому, кто ударил тебя по одной щеке, подставь также и другую щеку». Вот что значит уступить. Иисус говорит: «Если кто-то заставляет тебя пройти с ним одну милю, пройди две». Вот что значит уступить. Иисус говорит: «Если кто-то украдет твою накидку, отдай ему и рубашку тоже». Вот что значит уступить. Он, должно быть, сталкивался с учением Лао-цзы, потому что в еврейской традиции такие концепции он найти не мог. Христос был чужаком для евреев, вот почему он был распят. Он не был для них своим человеком, он был непостижим для их умов и их логики, а евреи очень логичны, это один из самых логичных, математических, расчетливых народов. Они не могли понять этого человека: этот человек учил безумию.
Если кто-то украл у вас накидку, устройте хорошую драку, не позволяйте ему красть так легко. А этот человек говорит: «Дайте ему взять накидку и подарите ему еще и вашу рубашку»?! Абсурд! Вот почему Иисус не мог быть принят. Даже христиане не приняли его. Они боготворят его, но они не приняли его, иначе почему так много христианских воин? Христиане уничтожили так много миллиона человеческих жизней! Они называют это крестовыми походами, религиозными войнами. Как вообще может быть война на религиозной почве? Все войны анти-религозны; война не может быть религиозна. Христиане совершили так много убийств, они самые большие в мире специалисты в области убийства. И они говорят, что следуют Иисусу! Нет, они не следуют. Невозможно следовать Иисусу, пока вы не отбросите логический разум. Христиане на самом деле все еще остаются евреями, они слишком увлеклись иудейством. Иисус все еще остается непринятым чужаком в мире. Иисус сказал где-то, что совы имеют гнезда, животные имеют норы, и только Сын Человеческий не имеет места, где укрыть свою голову. Даже христианские церкви не позволяют ему войти; если он придет опять, они просто закроют двери, потому что этот человек приносит с собой несуразность, нелогичность.
Лао-цзы говорит: «Уступить — значит сохраниться в целости». Если бы Лао-цзы и Иисус когда-нибудь встретились, они бы поняли друг друга совершенно.
