Эта женщина в конце концов поселилась в храме, и я говорю вам: никогда не селитесь в храме! Потому что храм годится лишь на то, чтобы стать приютом на ночь, он не может быть постоянным пристанищем. Не оставайтесь в храме, не примыкайте к секте, не живите в Ватикане или в Пури у Шанкарачарьи, никогда не оставайтесь с людьми, у которых сектантские наклонности.
Можно позволить себе отдохнуть, в этом нет ничего плохого. Остановитесь там на ночь, но утром, пока вас еще не поймали, бегите! Не останавливайтесь, пока не достигнете Высшего, этого единственного храма, храма, в котором вы не найдете ни одной статуи. Там вас ждут только подлинные вещи - не статуи, не портреты, а истинные ценности. Не останавливайтесь в своем поиске на портретах, на копиях, на фальшивках. Ищите оригинал, ищите сам источник.
Эта женщина нашла свое пристанище, иначе и быть не могло. Если вы носитесь с деревянным Буддой, как вы можете достичь просветления? Если бы деревянные Будды могли делать вас просветленным, проблем бы не было. Но деревянный Будда, есть деревянный Будда. Можно таскать его с собой, можно играть в него.
Каждый день монахиня разжигала благовония перед своим золоченым Буддой.
Будда был деревянный и лишь сверху покрыт позолотой, но она называла своего Будду “Золотой”. Золото покрывало статую тонким слоем, а под ним было обычное дерево, ничего больше. Но вы научились прятать, а, имея золото, можно спрятать все, что угодно. Деревянный Будда? покрытый золотом? - и вы думаете, что все отлично. Когда нет любви, тогда жену буквально осыпают золотом. Скрыв под позолотой деревяшку, вы думаете, что все в порядке. Жена тоже думает, что все хорошо, ведь муж, приходя к ней, каждый раз приносит все новые и новые украшения. Когда любовь мертва, украшения оживают. Там, где есть любовь, украшения не нужны.
Не покрываете же вы золотом настоящего Будду, не правда ли? Впрочем, он и не позволит вам сделать это, он сумеет постоять за себя. Он скажет: “Подождите! Что вы делаете? Вы убьете меня!” Золото убивает. Жизнь нельзя покрывать золотом, делайте это со смертью. Только смерть позволяет наводить на себя позолоту. Жизнь не терпит такого отношения к себе. А она называла свою деревянную статую “Золотой Будда”.
Каждый день монахиня возжигала благовония перед своим золоченым Буддой, но ей не нравилось, что аромат распространяется и на другие статуи, и она смастерила воронку, через которую дым попадал бы только на ее статую.
Это характерно для собственника: чтобы запах, фимиам, курение не достигло других статуй, хотя все они тоже были статуями Будды. “Но ведь мой Будда особенный. А твой - это так себе”. В храме не было других статуй, кроме статуй Будды. Это не были изображения Кришны или Рамы - тогда разница была бы еще больше. Она бы ни за что не остановилась в таком храме. Но это-то был буддийский храм, и жить в нем она могла. А вот позволить другим статуям наслаждаться ароматом, струящимся только для ее Будды...
Истинная любовь не заботится о том, дышит ли кто-то ее ароматом. Если это любовь, вы любите какого-то одного человека, но при этом не изобретаете никаких приспособлений, чтобы ваше чувство не достигло никого, кроме возлюбленного. Любовь - это явление такого рода, что, когда она пришла, в ее орбиту вовлекается не только любимый человек, но и все его окружающее, при этом она распространяется все шире, все дальше, проецируется на всех людей. Это похоже на круги на воде.
Если бросить в озеро камень, по воде пойдут круги все шире и шире, до бесконечности. Любовь распространяется не по прямой линии, а кругами, возникают волны. Полюбить человека - все равно что бросить камень в озеро любви. Теперь вы приносите радость всем, а не только тому, кого любите. Если же вы озабочены тем, что хотите ублажить только одного человека, значит, вы делаете то же, что и эта монахиня. Ничего хорошего тут не выйдет! Если человек по-настоящему любит, никто и ничто не остается обделенным его любовью. Любовь невозможно ввести в какое-то русло, такие штуки не проходят. Реки можно заставить течь в берегах, но любовь - это океан, он не поддается ограничениям. Привязанность можно ограничить и направить, а любовь нельзя.
Когда вы бросаете камень в озеро, он падает в определенное место, так оно и есть, но затем любовь, как и волны, распространяется до бесконечности. Влюбляясь в конкретного человека, вы тоже попадаете в конкретное место, но это только начало, но не конец. Любовь продолжает непрерывно разливаться, и вот уже весь мир затоплен ею. Как только появляется возлюбленный, весь мир озаряется вашей любовью. Он становится центром, местом, куда упал камень, откуда расходятся волны, идущие все дальше и дальше. Любимый будет центром, но любовь не будет сосредоточена вся в этом центре. Она разрастается, и никто не может удержать ее. Любимый становится всего лишь дверью, всего лишь открыванием - а затем через эту “дверь” вся вселенная наполняется вашей любовью.
Но это несчастная монахиня так похожа на вас. Обычный человеческий ум, не способный ни на что, кроме глупостей. Ей не понравилось, что аромат распространяется на другие статуи - а ведь это были изображения того же Будды.
Когда я люблю человека, он становится для меня Богом. Любовь открывает Божественное в людях. Если происходит это открытие, тогда все статуи, изображающие всех будд, - божественны: божественны деревья и облака, божественны все люди и даже нищие на улицах. Когда любовь настигает вас, вы видите человека в его истинном свете - и тогда оказывается, что вы окружены буддами, и все статуи - статуи будды, теперь весь мир стал для вас храмом.
Теперь вы уже не беспокоитесь, не тревожитесь о том, что ваш аромат распространяется на кого-то еще, что фимиам, предназначенный для вашего возлюбленного, вдыхают посторонние. Вы будете счастливы, что можете доставить радость всему миру, что благодаря вам все вокруг испытывают блаженство. Если же вы боитесь и пытаетесь сдерживать свою любовь, значит, это всего лишь жажда обладания, способная только убивать. Не пытайтесь сдерживать, обуздывать любовь! Пусть растет, помогайте ее росту, помогите ей стать такой огромной, чтобы не осталось ни одного обделенного! Только тогда получите вы право на ответную любовь.
Но тут возникает проблема. Полюбив человека, вы хотите, чтобы он был окружен любовью, заключен в вашу любовь, как в клетку. Это все равно, что посадить в горшок дерево целиком, не только его корни, но запихнуть туда и все дерево - да ведь вы же погубите его. Дерево должно устремляться к небу, ему надо раскинуть там свои ветви. Его цветы хотят источать свое благоухание для многих, а ветви желают давать большую тень, и пусть все наслаждаются его плодами. Конечно, корни останутся с вами, но дерево не может прекратить рост, иначе оно погибнет. Любовь - это самое могучее дерево. Крона его может закрыть собой все небо, его нельзя сдерживать, ограничения недопустимы. Не чините преград, ибо сама природа любви - безграничность.
Но не ей нравилось, что аромат распространяется и на другие статуи, и она смастерила воронку, через которую дым попадал бы только на ее статую.
И что же случилось? А случилось, то, что и должно было случиться.
Нос у позолоченной статуи почернел, что сделало ее чрезвычайно уродливой.
Это про исходит со всеми любящими и их возлюбленными, потому что теперь аромат уже вовсе не аромат; он превращается в обыкновенный дым. Аромат должен иметь возможность распространяться. Вот нос и почернел, и с тех пор все будды черноносые.
Присмотритесь к вашим Кришне, Будде, Махавире - у них у всех черные носы, и все из-за вас, из-за вашей привязанности. Ваши молитвы - не настоящие, они лишь свидетельства ваших привязанностей. Джайны не позволяют никому, кто не принадлежит к их религии, входить в свои храмы. Индуисты налагают такой же запрет на неприкасаемых, как на не принадлежащих к высшим кастам. Все храмы черны, потому что они кому-то принадлежат: “Мой храм!” С того момента, когда я начинаю утверждать, что храм мой, храм перестает быть храмом: разве он может быть моим или вашим? Храм - он и есть храм!
Я однажды был привлечен к суду зато, что открыл людям церковь. Эта церковь была закрыта, по меньшей мере, в течение 20 лет. Церковь осталась без прихожан, они уехали, так как были не из Индии. Это была собственность какой-то английской христианской секты. В городе не осталось никого, чтобы хотя бы присматривать за зданием. Церковь была прекрасная, но очень ветхая. Однажды несколько христиан пришли ко мне и сказали: “Мы не принадлежим к этой секте, но у нас нет своей церкви. Не могли бы вы помочь нам? Откройте ее для нас, чтобы мы могли совершать гам богослужения”. Я сказал: “Хорошо”. Тогда они сломали замок и привели церковь в порядок - они отмыли Христу запачканный нос.
Сделав храм доступным для всех, я сказал: “Какая разница, кому принадлежит церковь. Она принадлежит тем, кто в ней молится”. Но месяца через 2-3 эта новость достигла ушей владельцев церкви. Они наняли адвоката, и он потащил меня в суд, так как ему хотелось знать, зачем я открыл церковь.
