окружности, для всего войска распределили окопы вокруг крепости. В это время в крепости находился дядя по отцу его величества [Абдулла-хана] Сулайман-султан со своим сыном Махмуд-султаном. Он неустанно прилагал все усилия к охране башен и стен крепости. Когда тяжелое положение жителей [крепости] достигло крайнего предела, его величество [Абдулла-хан] послал им на помощь Тангри-Кули-бия дурмана. Этот эмир вместе со своим сыном Хасаном дурманом, подняв победоносное знамя, направился к крепости. Несмотря на то что на его пути стояло много вооруженных и оснащенных людей, в ту же ночь он прибыл к окраинам крепости. С небольшим числом людей, имеющихся при нем, он рассеял войско противника и, непрерывно сражаясь, переправился через реку. Победоносный и торжествующий, он! вошел в крепость. У врагов, удивленных происшедшим, закружилась голова, и было чему [удивляться].
На следующий день владыка востока — [солнце] —
Стихи
Подобно пери, показывающейся из окон дворцов,
Предстал светлой зарей на лике дня.
Тогда Тангри-Кули-бий с отрядом смелых храбрецов и победоносных воинов стремительно выступил из городских ворот. Он обнажил меч мести, поднял копье, подобное чудовищу, схватил часового у ворот Фарик аталыка, который был одним из надежных лиц Баба-султана, и отрубил ему голову. От этого несчастного случая так задрожало сердце в груди [врагов], что они в страхе и смятении сняли осаду [Дабусии] и направились в Самарканд. Баба-султан, согласно тонкому смыслу [стиха]: “Ведь согласие — лучше” [150], пошел шагами старания по похвальному пути заключения перемирия. Он отправил человека к порогу, достойному Каабы [151], его святейшества Азизан [152] и сообщил ему свою претензию на Шахрисябз. Его величество [Абдулла-хан], Джамшид по достоинству, по заступничеству его святейшества отдал такую прекрасную страну, как Кеш, Баба-султану. Управление ею [Баба]-султан передал Абу-л-Хайр-султану и отправился в Туркестан.
/150а/ [О том, как] Дарвиш-хан, подобный дервишу, поднял походное знамя для встречи с великим и могущественным хаканом [Абдулла-ханом] и встретился [с ним] в Согде Самарканда [153], [о том, как они] заключили между собою союз и остановились в куруке Алиабаде для осады Самарканда
Спустя несколько дней после этого события хан, подобный дервишу, Дарвиш-хан послал одного из вельмож — столпов государства к высокому порогу его величества [Абдулла-хана], повелевающего, как Искандар. Он просил об укреплении основ дружбы, об установлении добрых отношений, изъявил желание сильно укрепить и упрочить основы дел [мира] путем установления дружественных отношений. После многократных приветствий, молитв, многочисленных [добрых] пожеланий он обратился [к хану] со следующей просьбой: “Если Ваше величество согласится, мы выступим в поход с войском Ташкента, с войском Ходжента и, свободные от вражды и лицемерия, вместе [с вами] окружим Самарканд”.
Его величество [Абдулла-хан] оказал послу всякого рода милости. Он согласился на сближение [с Дарвиш-ханом] и отпустил посла. Когда посол заслуживающего похвалы [Дарвиш]-хана, прославляя бога и выражая ему благодарность [за свое благополучие], вернулся обратно, Дарвиш-хан собрал огромное войско, многочисленное, как капли дождя, армию, неисчислимую, беспредельную, как листья на деревьях; и направился к Самарканду. Он послал человека к его величеству [Абдулла-хану] и сообщил о своем выступлении. Выслушав этот рассказ, его величество [Абдулла-хан] твердо решил выступить в благословенный поход на Самарканд и сразу же обратил сень внимания на то, чтобы узнать о состоянии войска и привести в готовность победоносную рать.
Двустишие
Он раскрыл двери сокровищницы и кладовой золота,
Раздал войску много дирхемов.
В месяце раджабе 977 года, когда солнце только что вступило в созвездие Козерога, когда покровительство всевышнего [бога] охраняло [Абдулла-хана], победоносный [хан], поддерживаемый помощью великого бога, выступил в поход и двинулся для встречи с Дарвиш-ханом.
Эти два величественных и славных государя встретились около Сагарджа. Они выступили из лагеря для окружения Самарканда и остановились в куруке Алиабад.
Са'ид-султан, став на путь вражды, также собрал войско из всех подвластных земель [Самаркандского] вилайета и начал укреплять башни и стены крепости, приложил исключительное старание в охране крепости. Несмотря на то, что был издан ханский приказ, которому подчиняется [весь] мир, чтобы войско [хана] не подходило к крепости и не вступало в битву и сражение, отряд смелых мужей, опоясавшись, поднял руки храбрости и направился к Самарканду. [Это были] храбрецы, подобные Марсу, которые ввиду исключительной смелости презирали смерть так, как живые существа [любили] жизнь. Они так любили сражение, как [иные] люди — покой. [В числе их были] такие, как Назар чухра-агаси [154], Баки хаджи, сын Тугма /150б/ аталыка, Ширафган-мирза и другие. Когда весть о наступлении этого отряда дошла до самаркандского войска, из крепости выступило около двух тысяч всадников и пехотинцев с луками мести, перекинутыми через сильные плечи. Вооруженные, оснащенные, они [засели] в засаде и стали ждать битвы. Вдруг храбрецы ристалища смелости, воители долины храбрости и отваги тронули смелых коней и, словно палящий огонь или неожиданное бедствие, обрушились на пехотинцев, вознеся хвалу богу до высшей точки вращающегося неба, они выступили со всех сторон. То они разрубали смертоносным мечом одного человека надвое, то копьем, подобным чудовищу, соединяли двух в одного.
Словом, эти два мстительных войска напали друг на друга так [стремительно], сражались и воевали так искусно, что от удивления перед этим сражением закружилась голова у солнца, от ожесточенности этого боя задрожало сердце Марса-меченосца на вершине небесной твердыни. Поскольку этот отряд войска вступил на путь сражения вопреки воле его величества [Абдулла-хана], то некоторые [из выступивших], как, например, Баки хаджи и другие, попали в плен, а такие, как Иман чал, сын Исганак бахадура, Сикзак бахадур и шейх-заде кази Таткенда [155], пали от стрелы. Остальные, продолжая вести бои, теснили пехотинцев так, что враги отступили и подняли знамя бегства. Погасло пламя сражения, огонь войны, который горел так сильно, и каждый воин поспешил в свое убежище.
Когда время осады [Самарканда] затянулось и достигло сорока дней, некоторые вельможи [Дарвиш-хана], стараясь улучшить отношения между сторонами заключением мира, уговорили Дарвиш-хана послать человека к высокому порогу [Абдулла-хана] и просить его величество о следующем: “Представляется правильным теперь вернуться нам обратно и, когда пройдет зима, ранней весной вновь прийти сюда”.
Воинственный [Абдулла-хан] счел это предложение правильным. Он снял осаду, возобновил договор [о мире с врагами] и вернулся обратно.
[Рассказ о том, как] собралось вражеское войско и в исключительном великолепии направилось к Бухаре. [О том, как] изволил прибыть [к ним] его святейшество Азизан, и о заключении перемирия
Когда государь, не имеющий себе равных, [Абдулла-хан] повернул поводья возвращения из окрестностей Самарканда, Баба-султан с
