История взаимоотношений Омирбека и его пира – одна из самых знаменитых.
Омирбек ведь одно время был супы, разве вы не знаете? Был!
Что? Ах, что такое супы? Это ученик и последователь пира.
Что такое пир? Кто этого не знает – минуточку терпения! – сейчас разберемся.
ПИР И СУПЫ
В старое время, в годы жизни Омирбека, проводники воли аллаха на земле – как любили назмват» себя мусульманские священнослужители – были довольно многочисленной прослойкой.
Если перечислять все титулы и звания, которые они имели, то на одно чтение этих анекдотов времени не хватит. Судите сами: шейхи, имамы, ишаны, кадии, хатибы, муфтии, муллы и прочее, и тому подобное…
Многие из них имели к тому же еще целые свиты учеников, последователей, прислужников.
Такие духовные наставники – ими могли быть муллы, ишаны, имамы – именовались пирами. Пиры всегда были окружены раболепствующими учениками. Ученики, как правило, сами мечтали со временем стать пирами, обзавестись учениками и тогда уж взять свое.
Так вот, ученик пира назывался супы.
Супы должен был во всем слушать своего пира. Любую глупость пира считать умной мыслью, каждый приказ выполнять беспрекословно. Впитывать, как песок влагу, те святые слова, которые пир изрекает.
Иной раз пир (сосуд святости, кладезь знаний, воплощение мудрости и аллах ведает чего еще) совершал путешествие со своими супы. Иногда бил их, заставлял работать на себя. Если супы жили в других аулах (а так, по большей части, и бывало), то он приезжал к ним в гости и, в доказательство своей большой любви к ним, захватывал с собой еще и родственников. Доверчивые бедняки считали пиров людьми святыми, несли им дары.
Хитрые богатеи поддерживали с пирами хорошие отношения, ибо, как говорит пословица, когда ешь с кем-нибудь из одной посуды, то не плюй в нее – неизвестно, в чью ложку угодишь.
Пир благоденствовал за счет подношений правоверных и труда своих супы. Каждый слуга аллаха хотел стать пиром – набрать как можно больше учеников-последователей.
Особенно много пожертвований получали слуги аллаха в неурожайные годы. Разоренные засухой бедняки считали, что спасти их может только чудо. А кто может сотворить чудо? Ответ на этот вопрос знал любой мальчишка: только аллах. А так как имам или ишан, имеющий многих супы, разумеется, более близкий к аллаху человек, чем какой-нибудь бедняк, то его молитву аллах и услышит скорее всего. Но разве ишан или имам будут молиться за кого-нибудь просто так? Нет. конечно.
Вот и тащили им все, что оставалось в юртах, – последнего барана, последнего петуха. Лишь бы только замолвил святой человек аллаху словечко!
Супы на дальних подступах к богатой юрте принимали подношения и тащили их в специальную пристройку.
Омирбек, наблюдая такой грабеж среди бела дня, просто с ума сходил от злости.
– Они несут этому жирному ишану все, что у них есть, а сами будут голодать! – глядя на тянущихся к богатой юрте бедняков, говорил Омирбек.
«А как сюда, к юрте ишана, попал Омирбек?» – можете спросить вы. Вот так.
ПРО ЮРТУ ОМИРБЕКА
Утром жена Омирбека собралась пойти к соседке, у которой в дальнем ауле умер какой-то родственник…
– Пойду поплачу с ней немножко, – сказала жена, – ей легче станет.
– А детям ты поесть чего-нибудь оставила? – спросил Омирбек.
– Чего же я им оставлю, когда у нас в юрте нет ничего? – ответила жена.
– И мне, значит, тоже есть нечего? – уточнил Омирбек.
– Даже одного початка джугары нет!
– Отчего же ты в таком случае идешь плакать к соседке? – удивился Омирбек. – Плакать надо здесь! Оглянись вокруг – сразу слезы польются.
В юрте Омирбека почти всегда было пусто – хоть шаром покати.
Недаром весь аул смеялся над ишаком Омирбека, который обычно отказывался идти домой, упирался, ложился в пыль.
– Что с ним? – спрашивали соседи Омирбека. – Обычно скотина сама домой бежит! А твой ишак не хочет. Почему?
– Так он же знает, что дома нет ни соломы, ни зерна. Чего ему спешить? – отвечал Омирбек.
Но шутку не положишь в казан, из нее не сваришь шурпу, ее не зажаришь на огне.
– Что же мы есть будем? – спросила жена.
– Пойду посмотрю на людей. Что-нибудь да придумаю! – как всегда в таких случаях, ответил Омирбек.
Вот так он оказался возле богатой юрты.
ПРО ЮРТУ ПИРА
Друзья Омирбека, такие же бедняки, как он, уже с утра сидели у юрты ишана и смотрели, как супы помогают пиру обирать бедняков.
– Зачем ты несешь свою последнюю курицу этому кабану? – ухватил Омирбек за руку проходившего мимо соседа. – Иль яйца ты теперь сам нести будешь? Сам сядешь в казан, и тебя будут варить? А о детях ты подумал? Может, им не понравится сваренная из тебя еда?
– Э-э, Омирбек! – обреченно махнул рукой сосед. – Может быть, моя курица разжалобит аллаха и он нам поможет…
– Как же, как же, жди! – усмехнулся Омирбек. – Я знаком с этим аллахом. Он меньше, чем за пять баранов, и пальцем не шевельнет – можешь мне поверить!
Друзья засмеялись, а сосед испуганно побежал дальше, придерживая рвущуюся из рук курицу.
Омирбек бессильно воздел руки к небу:
– Вот горе! Они все считают этого жирного скрягу святым! А в нем святости столько же, сколько в хвосте моего ишака! Но попробуй скажи им об этом!
Омирбек от огорчения закрыл глаза.
– Говори не говори – никто нас, бедняков, слушать не будет, – сказали друзья. – Нужно ждать, пока этот святой настолько разжиреет, что лопнет.
– Нет, – Омирбек открыл один глаз и хитро посмотрел на друзей. – Ждать нельзя.
– Что же делать?
– Вы умеете плакать? – Омирбек открыл второй глаз.
– Если тебе нужно – сумеем.
– Вы поведете меня к юрте пира и будете плакать, как на похоронах.
– Зачем?
– Я решил стать супы ишана.
Друзья растерянно смотрели на Омирбека.
– Это самая неудачная из твоих шуток, – сказали они.
– Это не шутка. Я хочу совершить два угодных аллаху дела.
– Каких?
– Сохранить жизнь себе – ни один супы еще не умер от голода, а в юрте у меня есть нечего. Разве аллах не будет рад, что сохранится семья такого бедняка, как я?
– Ну, а второе дело?
– Только бы он согласился сделать меня своим супы! – мечтательно произнес Омирбек. – Я бы показал землякам, кого они принимают за святого! Я бы так вывернул этого кабана наизнанку, что все бы увидели, сколько в нем святости и знаний! А вы к тому же увидели бы, сколько баранов, на которых уже накинули веревку, чтобы тащить их к ишану, останется в юртах! Только бы он сделал меня своим супы!
– Но зачем нам громко плакать, Омирбек?
– Э-э, друзья, что с вами? Разве ветер здесь дует со стороны богатой юрты?
– При чем здесь ветер?
– Вы полдня посидели тут и заразились самой страшной болезнью – глупостью! Даже сообразить не можете, почему вам нужно плакать! Вы теряете друга, который отныне посвящает себя служению пира! Нет прежнего Омирбека – есть супы Омирбек! «На кого ты нас покинул, Омирбек!» – вот что вы должны кричать, да так, чтобы вся степь это слышала. И чтобы мой будущий пир вам поверил. Поверит вам – поверит мне. А я обязательно должен стать его супы!
– Мы будем кричать и плакать изо всех сил! – поклялись друзья.
И над юртами взвился такой горестный вопль, что все, кто шел к ишану, остановились и поглядели в небо: не с высот ли аллаха прозвучал этот скорбный глас? А из рук вздрогнувших супы вырвались две дарственные курицы и ринулись прочь – спасать свои головы.
Сам ишан замер с открытым ртом, так и не донеся до губ пиалу с кумысом.
А друзья Омирбека вновь завопили, и крики их были еще горестнее, еще печальнее.
– Хорошо, хорошо! – сказал Омирбек. – Но глотки у вас работают лучше, чем глаза, – столько крика И не одной слезинки! Плачьте, плачьте! Неужели мне придется кидать вам в глаза пыль?
И он медленно пошел к юрте пира, а друзья, спотыкаясь от еле сдерживаемого смеха, который вполне мог издали сойти за рыдания, поплелись за ним, вздымая руки и голося:
– Вернись… Остановись… Подумай, на кого ты нас бросаешь… Аллах везде аллах – и в богатой юрте, и в бедной…
…Ишан хорошо знал Омирбека. Никто не доставлял ему столько неприятностей, как этот смекалистый шутник. Часто после того как гнев, вызванный очередной проделкой Омирбека, стихал, ишан с сожалением произносил:
– Если бы Омирбек славил аллаха вместо того, чтобы издеваться над его слугами, то сколько мы бы даров еще получили!
Но ишан понимал, что привлечь Омирбека к служению аллаху невозможно. И от этого вздыхал еще тяжелее.
И тут вдруг сам Омирбек просит взять его в супы! Что он задумал? Неужели его сердце открылось для святой мудрости и он решил начать новую жизнь?
Голос Омирбека был почтителен и печален: в его юрте скоро наступит голод, и это – не иначе! – как наказание аллаха за все проделки и шутки, пора уже замаливать грехи, познавать священную премудрость…
