Сон как рукой сняло. Дайюй закашлялась и позвала Цзыцзюань.
– Вы не спите, барышня? – удивилась Цзыцзюань. – Опять кашляете? Может, простудились? Уже светает. Скоро солнце взойдет. Поспите хоть немного, не думайте ни о чем. Сон придаст вам сил!
– Неужели ты думаешь, что я не хочу уснуть? – усмехнулась Дайюй. – Просто не могу. Это ты спишь себе да похрапываешь.
Дайюй снова закашлялась, а потом спросила:
– С чего это вдруг ты проснулась?
– Так ведь утро уже, – ответила Цзыцзюань.
– Раз проснулась, дай мне другую плевательницу, – попросила Дайюй.
Цзыцзюань взяла плевательницу, чтобы сменить, и заметила в ней кровь.
– Вот беда! – не сдержала она испуганного возгласа.
– Что случилось? – спросила Дайюй.
– Ничего особенного, – спохватившись, ответила Цзыцзюань. – Я чуть не уронила плевательницу.
– Только-то? – с сомнением произнесла Дайюй.
– Конечно! – быстро ответила Цзыцзюань.
Голос ее дрогнул, комок подступил к горлу, из глаз покатились слезы. Дайюй не раз чувствовала во рту сладковатый привкус крови, и сейчас, по взволнованному голосу Цзыцзюань, все поняла.
– Иди в комнату, а то простудишься!
Цзыцзюань поддакнула, голос ее прозвучал еще печальнее – казалось, девушка всхлипывает. Дайюй похолодела от страха.
– Почему ты плачешь? – спросила она Цзыцзюань, когда та подошла, утирая слезы.
– А я не плачу, – с притворным изумлением произнесла девушка. – Что-то в глаз попало. – И добавила: – Сегодня, барышня, вы полночи кашляли и проснулись раньше обычного!
– Мне очень хотелось спать, – ответила Дайюй. – Но, как нарочно, сон бежал от меня.
– Вы нездоровы, барышня! – встревожилась Цзыцзюань. – Постарайтесь не думать о печальном. Главное – здоровье. Недаром пословица гласит: «Хочешь, чтобы всегда был огонь в очаге, береги деревья!» Кто здоровье бережет, тот долго проживет. Уж если о себе не думаете, пожалейте старую госпожу и госпожу, они вас так любят!
Тут на память Дайюй пришел недавний сон, в глазах потемнело, словно от сильного удара…
Цзыцзюань быстро поднесла Дайюй плевательницу, а Сюэянь стала хлопать ее по спине. Дайюй выплюнула кровь. Заметив в плевательнице кровь, служанки побледнели от страха и едва успели подхватить под руки лишившуюся сознания Дайюй.
Цзыцзюань сделала знак Сюэянь позвать кого-нибудь на помощь.
Сюэянь бросилась из комнаты и столкнулась с Цуйлюй и Цуймо, которые весело хихикали.
– Что это барышни Линь Дайюй не видно? – спросила Цуйлюй. – Наша барышня Сянъюнь с третьей барышней Таньчунь пошли к четвертой барышне Сичунь посмотреть, как она нарисовала сад.
Сюэянь замахала руками.
– В чем дело? – в один голос спросили Цуйлюй и Цуймо. Сюэянь рассказала о том, что только что произошло.
– Ну и глупы же вы! – воскликнули Цуйлюй и Цуймо. – Разве можно такое скрывать? Бегите скорее к старой госпоже!
– Я к ней как раз и направлялась, – ответила Сюэянь. – И вот встретила вас!
– О чем вы там разговариваете? – послышался голос Цзыцзюань. – Барышня спрашивает…
Цуйлюй, Цуймо и Сюэянь поспешили в комнату. Дайюй лежала в кровати.
– Кто вам обо мне рассказал? – спросила Дайюй. – Не надо поднимать шум!
– Барышня Сянъюнь и барышня Таньчунь пошли к барышне Сичунь смотреть, как она нарисовала сад, – принялась рассказывать Цуймо. – И велели мне пригласить вас, – они не знают, что вам нездоровится.
– Ничего страшного, просто слабость, – улыбнулась Дайюй. – Полежу немного, и пройдет. Так и передайте барышням. И попросите после завтрака прийти, если будет свободное время. Второй господин Баоюй у вас не был?
– Не был.
– Второму господину Баоюю теперь некогда, он ходит в школу, и отец каждый день проверяет, как он занимается.
Дайюй молчала. Девушки-служанки постояли немного и потихоньку вышли.
Незадолго до этого Таньчунь и Сянъюнь обсуждали картину «Сад Роскошных зрелищ». Не все им нравилось.
Когда же речь зашла о стихотворной надписи к картине, девушки решили посоветоваться с Дайюй и послали за нею Цуйлюй и Цуймо. Служанки вернулись озабоченные.
– Что с барышней Дайюй? – спросила Сянъюнь.
– Ей нездоровится, – ответила Цуйлюй. – Всю ночь она кашляла. А Сюэянь сказала, что в мокроте у нее – кровь.
– Не может быть! – воскликнула Таньчунь.
– Разве я стану врать?! – проговорила Цуйлюй.
– Мы только что были у барышни Дайюй, – подтвердила Цуймо. – На ней лица нет, она даже говорить не может…
– Говорить не может! – вскричала Сянъюнь. – А как же с вами разговаривала?
– Дуры вы! – обругала Таньчунь служанок. – Когда человек не может говорить, значит, он…
Таньчунь спохватилась и умолкла.
– Барышня Дайюй умна, а по пустякам расстраивается, – заметила Сичунь. – Разве можно верить всему, что болтают в Поднебесной?
– Давайте навестим ее, – предложила Таньчунь. – Если она и в самом деле серьезно больна, скажем старой госпоже и Фэнцзе, пусть пригласят врача.
– Вот это верно! – согласилась Сянъюнь.
– Вы прямо сейчас идите, – обратилась к сестрам Сичунь, – а я следом за вами.
Таньчунь и Сянъюнь со своими служанками отправились в павильон Реки Сяосян.
Увидев их, Дайюй расстроилась. Ей снова вспомнился недавний сон. «Если даже бабушка меня не любит, что говорить о сестрах?! Не пригласи я их, ни за что не пришли бы!» Однако Дайюй не подала виду, что расстроена; попросила Цзыцзюань помочь ей подняться и пригласила сестер сесть.
Таньчунь и Сянъюнь сели на краю кровати. Они видели, что Дайюй и в самом деле серьезно больна, и опечалились.
– Что, сестрица, опять нездоровится? – спросила Таньчунь.
– Ничего особенного, – отвечала Дайюй. – Просто слабость, и все.
Цзыцзюань, стоявшая за ее спиной, показала на плевательницу. Сянъюнь заглянула в нее и, не умея скрывать своих чувств, вскричала:
– Сестрица, ты погляди! Какой ужас!
Только сейчас Дайюй увидела кровь и совсем пала духом.
Таньчунь попыталась исправить положение и сказала:
– Ничего особенного, такое случается, когда усиливается огонь в легких. А эта Сянъюнь невесть что болтает!
Сянъюнь покраснела от смущения и раскаивалась в своей неосторожности.
Таньчунь, обеспокоенная болезненным видом Дайюй, поднялась со словами:
– Старайся не волноваться, сестра! Мы еще к тебе зайдем!
– Спасибо! – с горькой усмешкой произнесла Дайюй.
– Хорошенько заботься о барышне! – приказала Таньчунь, обращаясь к Цзыцзюань.
Цзыцзюань кивнула. Только Таньчунь собралась уходить, как снаружи послышался голос. Если хотите узнать, кто это был, прочтите следующую главу.
Родные навещают заболевшую Юаньчунь в покоях императорского дворца;Баочай удерживается от слез во время скандала на женской половине домаИтак, когда Таньчунь и Сянъюнь собрались уходить, снаружи послышался голос:
– Ах, негодяйка! Кто позволил тебе в саду безобразничать?
– Здесь совершенно невозможно жить! – вскричала Дайюй, указав рукой на окно.
Хотя Дайюй была любимицей матушки Цзя, служанки не очень-то ее жаловали. И вот сейчас Дайюй решила, что кто-то подбил старуху ее обругать, потому что она сирота. Как же стерпеть подобную обиду? Внутри у Дайюй все перевернулось, к горлу подступил комок, и она лишилась сознания.
– Барышня! – с горестным воплем бросилась к ней Цзыцзюань. – Что с вами? Очнитесь!
Мало-помалу к Дайюй вернулось сознание, но, все еще не в силах произнести ни слова, она только указывала рукой на окно.
Таньчунь вышла во двор и увидела старуху с костылем, которая гнала грязную, растрепанную девчонку.
– Я здесь присматриваю за фруктами, а ты зачем явилась? – орала старуха. – Погоди, придешь домой, живого места на тебе не оставлю!
Девчонка стояла поодаль и, сунув в рот палец, смеялась.
– Бессовестная! – напустилась на старуху Таньчунь. – Как ты смеешь здесь ругаться?
Старуха с заискивающей улыбкой ответила:
– Да я не ругаюсь. Внучку отсылаю домой. Чтобы не натворила чего-нибудь. А то увязалась за мной.
– Нечего оправдываться! Живо убирайся отсюда! – оборвала ее Таньчунь. – Барышня Линь Дайюй нездорова, а ты здесь кричишь!
Старуха сокрушенно покачала головой и поспешила ретироваться. Следом за ней убежала девчонка.
Вернувшись в комнату, Таньчунь увидела, что Сянъюнь держит Дайюй за руку и плачет, а Цзыцзюань, обняв барышню, растирает ей грудь.
Наконец Дайюй приоткрыла глаза.
– Ты подумала, что старуха тебя ругает? – спросила Таньчунь.
Дайюй кивнула.
– Она внучку свою ругала, – продолжала Таньчунь. – Этим грубиянкам все нипочем. Ни с чем не считаются!
Дайюй вздохнула, взяла Таньчунь за руку, промолвила:
– Сестрица… – и умолкла.
– Не тревожься, – сказала Таньчунь. – Я пришла навестить тебя, как сестра сестру. У тебя мало преданных служанок. А тебе сейчас нужны покой и забота. Надо вовремя принимать лекарства и выбросить из головы мрачные мысли. Тогда ты поправишься, и мы снова соберем наше поэтическое общество. Как это будет прекрасно!
