Войска вольсков и эквов однажды вторглись в римские пределы. Навстречу им послали армию во главе с консулами. Завязалась битва, в ходе которой силы вольсков, возглавляемые Веттием Мессием, неожиданно оказались между римским войском и собственным лагерем, также захваченным римлянами. Тогда предводитель вольсков, видя, что им оставалось погибнуть или пробить себе дорогу мечом, обратился к своим солдатам со следующими словами: «Ite mecum; non murus пес vallum, armati armatis obstant; virtute pares, quae ultimum ac maximum telum est, necessitate superiores estis» [71] . Так что Тит Ливий называет необходимость «крайним и лучшим средством». Камилл, благоразумнейший из всех римских военачальников, уже ворвавшись со своим войском в город вейентов, чтобы облегчить штурм и избавить противника от последней необходимости сопротивления, приказал – так, чтобы это слышали и защищающиеся, – чтобы никто не трогал разоружившихся врагов; те побросали оружие, и город был взят почти без пролития крови. Этому поступку подражали потом многие полководцы.
Глава XIII
Следует ли более полагаться на хорошего полководца, управляющего слабым войском, или на сильное войско, возглавляемое негодным полководцем
Когда Кориолана изгнали из Рима, он отправился к вольскам и, собрав там войско для отмщения своим согражданам, пришел под стены Рима, но, недолго простояв там, снял осаду, скорее из почтения к собственной матери, чем из опасения перед силами римлян. В этом месте Тит Ливий замечает, что подобные происшествия показывают, насколько более Римская республика обязана своим ростом доблести полководцев, чем умению солдат, ибо вольски до этого всегда терпели поражение и победили, только когда Кориолан стал ими командовать. Но хотя Ливий придерживается такого мнения, тем не менее из многих описаний его истории видно, что доблесть солдат, оставшихся без предводителя, творила чудеса, и после гибели консулов они зачастую сражались в большем порядке и более ожесточенно, чем при их жизни. Так было с войском, которое римляне послали в Испанию под командой двух Сципионов; когда оба командира погибли, это войско не только спаслось благодаря своей доблести, но и одержало победу и сохранило для республики эту провинцию. Так что, говоря обобщенно, есть много примеров, когда сражение было выиграно только благодаря доблести солдат, и много других, где такой же результат был достигнут исключительно с помощью полководческого таланта. Можно сказать, что одно помогает другому и дополняет другое.
Надо еще, правда, рассмотреть, чего следует более опасаться, хорошего войска с плохим командиром или хорошего командира во главе плохого войска. Если присоединиться к мнению Цезаря, и в том и в другом случае бояться нечего. Когда Цезарь отправлялся в Испанию воевать против Афрания и Петрея, которых он невысоко ценил, но у которых было отличное войско, он сказал, что «выступает к войску без предводителя», имея в виду бездарность его начальников. Напротив, когда он выступил в Фессалию против Помпея, то сказал: «Я отправляюсь сражаться с вождем без войска».
Можно еще поставить вопрос по-другому: что легче, хорошему полководцу собрать хорошее войско или хорошему войску найти хорошего полководца. На этот счет я скажу, что двух мнений быть не может, ибо гораздо легче множество опытных людей разыщет и научит одного, чтобы тот тоже сделался пригодным, чем один человек научит многих. Когда Лукулла послали на войну с Митридатом, он был вовсе не искушен в военном деле, тем не менее в хорошем войске, где было много отличных командиров, он вскоре сделался прекрасным военачальником. Римляне из-за недостатка в людях вооружили множество рабов и отдали их на выучку Семпронию Гракху, который за короткое время сделал из них сильное войско. Когда Пелопид и Эпаминонд, как мы уже говорили, освободили свои родные Фивы из-под ига спартанцев, они сделали из фиванских крестьян за очень короткий срок прекрасных солдат, и те смогли не только противостоять спартанскому ополчению, но и победить его. Так что здесь стороны в равном положении, ибо один знающий человек может найти другого. Однако хорошее войско, лишившись хорошего командира, обычно становится разнузданным и опасным, как было с македонским войском после смерти Александра и с римскими ветеранами во время гражданских войн. И я, пожалуй, скорее положусь на умелого полководца, у которого будет достаточно времени, чтобы обучить людей и снабдить их хорошим вооружением, чем на взбунтовавшееся войско с избранным из его среды вождем. Во всяком случае, полководцы, которые не только победили врага, но и сумели еще до столкновения с ним обучить свое войско и сделать его сильным, заслуживают двойной похвалы и двойной славы. Ведь они выказывают двоякую доблесть, столь редкостную, что, если бы подобная задача ставилась перед многими военачальниками, они не достигли бы такой известности.
Глава XIV
Какое действие могут возыметь в пылу боя необычные новшества и неожиданные слухи
Сколь важную роль может сыграть в ходе сражений и стычек неожиданное происшествие, сопряженное с дотоле невиданными и неслыханными вещами, явствует из описаний многих событий, например того случая, который произошел при столкновении римлян с вольсками. Когда один из флангов римского войска дрогнул, Квинкций стал громко кричать, чтобы подбодрить его, ибо на другом фланге его войско брало верх; его слова воодушевили солдат и устрашили противника, так что ему удалось одержать победу. И если уж в хорошо устроенном войске такие увещания имеют большую силу, то еще большим будет их воздействие на войско разнузданное и плохо упорядоченное, ибо его настроение переменчиво. Приведу пример, относящийся к нашему времени. Несколько лет назад Перуджа разделилась на две партии, поддерживавшие семейства Одди и Бальони. Последние были у власти, а их противники подверглись изгнанию, однако с помощью своих друзей они собрали войско и, выйдя из своего городка неподалеку от Перуджи, однажды ночью вошли в город, воспользовавшись поддержкой своих сторонников. Никем не замеченные, они продвигались к центральной площади, а так как все улицы города были перекрыты цепями, мешавшими проезду, впереди войска Одди шел человек с железной булавой, разбивавший замки и открывавший проход для лошадей. Когда в городе забили тревогу, оставалось разбить последнюю цепь перед площадью, но так как толпа сзади напирала, занимавшийся этим человек не мог как следует размахнуться, чтоб разбить цепь, и тогда он попросил: «Сдайте назад!» Из этого возгласа до последних донеслось только слово «назад», и они обратились в бегство, а остальные последовали за ними с такой поспешностью, что сами явились причиной своего поражения. Так столь незначительное происшествие погубило все планы семейства Одди.
По этому поводу следует заметить, что важны не столько боевые порядки войска сами по себе, сколько его умение не приходить в расстройство из-за всякого пустяка. Ведь народная толпа не годится для войны именно потому, что всякий шум, всякий слух и посторонний звук может изменить ее настроение и обратить в бегство. Поэтому хороший военачальник наряду с прочим должен назначить особых людей, которые бы принимали его команды и передавали их другим, и приказать солдатам, чтобы они слушали только этих лиц, остальным же командирам – чтобы они повторяли только его приказания. Если не соблюдать этих условий, то, как бывало неоднократно, можно за это жестоко поплатиться.
Что касается всяческих новшеств, каждый военачальник должен, пока есть возможность, постоянно стараться познакомить с ними солдат, чтобы поднять боевой дух и запугать противника, ибо из всех средств, способствующих победе, это одно из сильнейших. Тут можно сослаться на римского диктатора Гая Сульпиция, который в битве с французами вооружил всех обозников и прочих прислужников в лагере, посадил их на ослов и мулов, так что они выглядели как настоящая конница, поставил их под хоругвями за холмом и приказал, чтобы они по его знаку выступили и появились перед врагом в тот момент, когда схватка будет наиболее жаркой. Все это было исполнено, и французы пришли в такой страх, что проиграли битву. Таким образом, хороший полководец должен подумать о двух вещах: во-первых, чтобы подобными военными хитростями устрашить врага; во-вторых, приготовиться к тому, чтобы раскрыть подобные же уловки врага и сделать их бесполезными. Это удалось царю Индии в битве с Семирамидой, которая, зная, что у царя много слонов, решила напугать его и показать, что у нее их еще больше. Она сделала чучела слонов из коровьих и буйволиных шкур и водрузила их на верблюдов. Эти чучела появились на поле боя, но царь распознал обман, и замысел Семирамиды не только не пошел ей на пользу, но обратился во вред. Диктатор Мамерк сражался с фиденатами, которые, желая напугать римское войско, решили сделать в пылу битвы вылазку из Фиден с большим количеством солдат, несущих на своих копьях зажженные факелы, чтобы римляне, пораженные необычным зрелищем, расстроили свои ряды. По этому случаю следует отметить, что когда эти новшества основываются скорее на чем-то реальном, а не поддельном, тогда их можно выставлять напоказ, ибо сильная их сторона не позволит слишком скоро раскрыться слабой. Если же в этих уловках будет больше обмана, чем настоящего, лучше оставить их или по крайней мере показывать на расстоянии, так чтобы их непрочность сразу не обнаружилась, как поступил Гай Сульпиций с погонщиками мулов. Ведь уязвимость этих уловок на близком расстоянии тотчас же раскрывается и приносит тебе вместо пользы ущерб, как мнимые слоны Семирамиде и огни фиденатам; ибо в последнем случае, хотя эти факелы немного поколебали войско, все же, когда выступил диктатор и закричал солдатам, чтобы они стыдились прятаться от дыма, словно пчелы, и призвал их напасть на фиденатов со словами: «Suis flammis delete Fidenas, quas vestris beneficiis placare non potuistis» [72] , – эта выходка оказалась бесполезной, и фиденаты проиграли битву.
