ничем не ограниченная жизнь; а осесть в городе Делмиру или на острове Маражо не имело никакого смысла. К тому же герой был совершенно не склонен к самоорганизации. Так он и решил:
– Ну что ж поделаешь!.. В силке тому грифу привольней, который запутался повыше – он гадит на того, кто бьется ниже; нет больше счастья в мире, и я ухожу на небо!
Он собирался на небо, чтобы жить там со своей треклятой. Он станет красивым огоньком, бесполезным, но образующим новое созвездие. Ничего такого нет в том, чтобы стать бесполезным огоньком, – по крайней мере, вся родня, все родители всех живущих на его земле, матери, отцы, братья, женщины, девушки, девчушки – все эти знакомцы его стали такими огоньками, жизнь которых теперь – один бесполезный свет звезд.
Он посадил в землю семя лианы матамата, сына Луны, а пока лиана росла ввысь, взял острый булыжник и написал на стене пещеры, которая когда-то давным-давно была огромной черепахой, такие слова:
Я В МИР пришел НЕ КАМНЕМ БЫТЬ.
Вот лиана уже выросла и зацепилась одним усиком за Капей. Хромой герой подхватил клетку с леггорнами и стал подниматься к небу, напевая:
Попрощаемся с тобою
Навсегда,
Словно птичка улетает
Из гнезда,
Крылом взмахнула – уже нету
И следа,
Лишь гнездо ветер качает
Иногда.
Поднявшись, он постучал в хижину Капей. Луна открыла дверь и спросила:
– Чего тебе, хромоножка?
– Здравствуй, матушка! Ты приюти-ка меня да дай перекусить!
Тогда Капей поняла, что перед ней стоит никакой не хромой бродяга, а герой Макунаима. Но в ночлеге она ему отказала, потому что вспомнила, как однажды воняло от героя. Макунаима разозлился и отметелил голову змея – поэтому теперь на ней такие темные пятна. Это синяки от побоев Макунаимы.
Тогда Макунаима пошел просить ночлега у Кайюаногуэ, утренней звезды. Кайюаногуэ выглянула в окно посмотреть, кто идет, и из-за ночной темноты и хромоты героя приняла его за одноногого проказника:
– Чего тебе, саси?
Тут она присмотрелась и увидела, что это был герой Макунаима, так что даже ответа не стала дожидаться, вспомнив, как от него тогда несло.
– Пойди помойся! – пробурчала звезда, закрывая окно. Макунаима тогда крикнул в сердцах:
– Давай выходи, тунеядка!
Кайюаногуэ не на шутку испугалась, задрожала и спряталась за дверью, подсматривая в замочную скважину. Вот почему звезда-красавица такая маленькая и так сильно дрожит.
Тогда Макунаима постучал в хижину Пауи-Подоле, Отца Мутуна. Пауи-Подоле очень любил героя, потому что Макунаима в тот раз защитил его от мулатистого мулата во время празднества в честь Южного Креста. Но сказал так:
– Ах, герой, поздно ты пришел! Мне было бы большою честью принять в своем дому потомка Черепахи, первого из всех племен… Вначале ведь была на свете одна только Большая Черепаха… И она-то в тиши ночной выкинула из своего живота человека и его жену. То были первые живые существа и первые из людей вашего племени… Другие пришли позже. Ты поздно пришел, герой! Нас здесь уже двенадцать, а с тобой стало бы тринадцать апостолов за столом, а это плохая примета. Очень сожалею, но плакать не могу!
– Ну что ж поделать, снимать штаны и бегать! – воскликнул герой.
Тогда Пауи-Подоле сжалился над Макунаимой. Он принялся колдовать. Взял три веточки, подбросил их в воздух, перекрестился и превратил Макунаиму со всем его хозяйством – с петухом, с курицей, с клеткой, с револьвером, с часами – в новое созвездие. Оно теперь зовется Большой Медведицей.
Говорят, был в наших краях один профессор – конечно, немец, – который говорил, что Большая Медведица – это саси, потому что у нее только одна нога… А вот и нет! Саси всё еще гуляет по этому свету, разбрасывая костры и связывая узлы в гриве жеребцов… А Большая Медведица – это Макунаима. Это тот самый оставшийся без ноги герой, который после стольких бедствий на земле, где нет здоровья, но есть полчища муравьев, разочаровался во всём, ушел прочь и теперь гуляет в одиночестве по бескрайнему полю небесному.
Так закончилась история, а потом забылась.
В лесу больше не оставалось ни души. Беда постигла племя тапаньюмас, и его сыны умирали один за одним. Больше не было никого. Те места: поля, овраги, луга, опушки, пороги, леса, таинственные чащи – всё совершенно вымерло и опустело. На берегу Урарикоэры спала беспробудная тишина.
Ни одного человека не осталось на земле, который знал бы язык племени, а тем паче мог бы пересказать его необычайные сказания. Кому же было узнать о герое? Братья, превратившиеся в прокаженную тень, теперь были второй головой Отца Урубу, а Макунаима – созвездием Большой Медведицы. Некому больше было рассказывать красивые истории на умершем языке. На берегу Урарикоэры спала беспробудная тишина.
Как-то раз оказался в тех краях один человек. Было предрассветное время, и Вей отправила своих дочерей посмотреть на звезды. От бескрайней страшной пустоты мерли рыбы и птицы, да и сама природа упала в обморок. Царила такая плотная тишина, что ветки уменьшились в размерах. И тут в грудь человеку ударил голос откуда-то с листвы:
– Куррр-пак, папак! Куррр-пак, папак!
Человек от страха вмиг съежился, как младенец, и похолодел. А тут невесть откуда прилетела еще колибри, ударившись ему о лицо:
– Било, било, било, ла-тетейя!
И взлетела стремительно ввысь. Следя за ее полетом, человек посмотрел на небо.
– Попробуй догони меня, старый бык! – крикнула она, прежде чем умчаться.
Тогда человек обнаружил на одной из веток смотрящего на него зеленого попугая с позолоченным клювом. И сказал:
– Лети сюда, попугай.
Попугай тогда слетел человеку на голову, и они пошли вместе. По дороге попугай стал говорить на непонятном, мягком языке, и язык этот был как песня и как пальмовое пиво с медом лесных пчел и ароматом неизвестных доселе лесных плодов.
Вымерло племя, от семьи осталась лишь тень, подточенная муравьями хижина рассыпалась в прах, а Макунаима поднялся в небо, но остался на земле аруаи из свиты попугаев с тех времен, когда герой был Императором Макунаимой. И только попугай в тишине Урарикоэры хранил от забвения сказания и исчезнувший язык. Только попугай хранил в тишине слова и деяния героя.
Он рассказал всё это человеку, а затем упорхнул в сторону Лиссабона. Человек тот – я, друзья мои, и я должен передать вам то, что услышал. Для этого я и пришел сюда. Я сел на
