Великому государеву синклиту, [194]
благодати тезоимениту.
Рождьшему же звание «победител»,
государьскому имени таковый же быв снабдител.
Многогрешный монах челом ударяет
и с плачевным гласом изрековает.
Вем бо тя, государя, ныне кручинна и печална велми,
что велие светило угасе в нашей земли.
И великому государю царю был рожденный отец,
а стадо Христово пас всех нас, словесных овец,
и жезл свой страшно держал над всею Росиею,
яко же над древнею великою Асиею,
и яко столп стоя непоколебим,
и ни от кого же бысть победим.
И паки всей земли великое утвержение,
а врагом нашим страшное возражение.
Тебе же, государь, был единоутробный брат,
молбы и моления к богу творил на сопостат.
И того ради злии всегда побеждаема бываху
и плещи свои нам часто показоваху;
и паки со страхом трепетали
и на бежание себе устремляли.
И да подаст ему господь небесное царство,
а стужает по нем все великое государство,
таковаго великого государя лишився,
а против врагов еще не до конца ополчився.
И всем нам скорбь и печал об нем, государе, велика,
понеже убогая наша молба к богу не толика.
Обаче на него, всещедраго бога, надежда полагати,
о государском и о вашем многолетном здравие его призывати,
чтобь ваша государьская держава во веки была неподвижна,
и вера ваша, и любов к богу приближна.
И тако господь не отставит своея милости
и не презрит вашей государьской смиреной тихости;
и тако всем нам будет благо,
а государьское имя всегда бывает драго,
а врагом и сопостатом — страшно,
а нам, християном, — аки сладкое брашно.
И проженет их господь силою своею невидимо,
а християнское имя будет непобедимо!
Ты же в печал и в скорбь велию не вдавайся
и твердым своим смыслом, и умом укрепляйся:
и всем нам тамо быти,
и паки всякому естеству человечю смерти не избыти.
Есть же печал сокрушает сердце всякому человеку
и таковый человек не допровожает своего веку.
И иаки печал преже времени старость наводит,
а крепкоумный муж размыслом своим от себе отводит.
Аще от жалости не уме престати,
но обаче в меру подобает печал держати, —
да не будет сердцу сломление,
и уму и смыслу погубление.
Не позазри, государь, сему нашему к тебе дерзновению,
поне мало словцо приими к своему утешению,
яко же господь две цате оноя убогия вдовы [195].
Увы нам всем без оныя честныя главы.
Но обаче государским крепкоумием и счастием все исъцелится,
без нея же немало добра умалится.
Дай, господи, он, государь, здрав бысть на многие лета,
да сподобится зрети самого немерцающаго света.
Царева молитва выспрь к богу восходит,
писано есть: царь о мире бога умолит;
к тому же — и вашим синклитским радением,
и всея руския земля умолением
подаст господь на враги и сопостаты победу,
да не останется их ни следу!
И тако в веселии и в радости пребудем,
а ныне много тщеты государевым людем.
Надеяся на твою государскую к себе щедрость
и на божественную в сердцы твоем ревность,
потому недостойнии тако и дерзаем,
да и впредь от тебя милости к себе чаем.
Молим твое достойное величество
и благоутробное твое разумичество:
паки не остав<ь> своея милости от нас, грешных,
буди нам помощник
