память хорошая.
— Во сколько за тобой заехать? — вежливо поинтересовался Богдан.
Ого…
Снова я испытала шок: что это с ним?! Дементьев интересовался, во сколько заехать, согласовывая время, интересуясь, удобно ли мне, а не просто командовал…
— Можешь заехать через полчаса, я собираюсь, скоро буду готова, — ответила я довольно осторожно.
Разительные перемены в поведении Дементьева насторожили меня.
— Хорошо, я за тобой заеду скоро.
***
Он приехал ровно как и обещал. Все тот же люксовый внедорожник, только дорогой официальный костюм сменили добротные джинсы, пуловер и укороченная куртка с воротником из искусственного меха Teddy.
Богдан приветствовал меня кивком и легкой улыбкой. Он вылез из машины и даже распахнул передо мной дверь. Сегодня Дементьев был без водителя, и атмосфера стала менее напряженной.
Мы заняли места, Дементьев перегнулся на заднее сиденье и… неожиданно опустил на мои колени небольшую корзинку с цветами.
Изящная корзинка была наполнена розами нежных и светлых оттенков. Их лепестки, словно сделанные из тончайшего шелка, излучали мягкость и тепло. На фоне этой природной красоты особенно выделялась зелень стеблей и листьев, добавляя свежести и жизни в общую композицию. Корзинка была украшена тонкой красной лентой, которая подчеркивала изящество и придавала ей законченный вид.
— Что это?
— Небольшой презент в качестве извинений за не самый приятный диалог в ресторане. Сам не знаю, что на меня нашло… — вздохнул и добавил с затаенной горечью. — Я тебя обидеть не хотел. Никогда не хотел.
Что я на это могла ответить?
Не хотел, но обидел?
Зачем ворошить прошлое?
Или…
Я не знаю, не хотелось ли ему разобраться, почему мы расстались?
Или это компромисс, чтобы я всего лишь не была против его общения с дочерью?
Несмотря на сомнения и затаенные страхи я поблагодарила Богдана за цветы, машина тронулась.
***
— Давай я зайду первой, разведаю обстановку и позову тебя, — предложила я Дементьеву, стоя у двери палаты Яны.
— Пожалуй, так будет лучше… — телефон Богдана издал трель, Дементьев вытащил айфон со словами. — Как раз важный звонок. Иди к дочери, буду ждать.
Войдя в палату, я была готова увидеть сестру.
Но вместо нее сидела уставшая, выбившаяся из сил… мама.
— Мама? — поцеловала ее. — Ты почему здесь? Где Даша?!
— Дела у нее… По поводу работы, на собеседование позвали, — прикрыла зевок ладонью мама. — Да ты не смотри так, я подменилась. Вон Янке три пары носков навязала, и за твои принялась. Сама-то как?
— Все хорошо, мам.
— По лицу не скажешь. Тревожная ты…
— Да, — я не стала отрицать. — Есть причины. Отец Яны здесь, в больнице. Хочет увидеться с дочерью.
— Ах! — громко выдохнула. — Спустя столько лет! Объявился…
— Ма, тише! Не кричи… Скажи мне одно… Только честно… Это ты ему сообщила о том, что Яна попала в аварию?
Она
— Кто? Что? Доча, не понимаю… — забормотала мама, растерявшись.
— Мама, все просто. Кто-то сообщил Богдану, что у меня родилась дочь. Он проверил информацию, обнаружил очевидное сходство и теперь хочет увидеться…
— Так, постой…
Мама нервным жестом смахнула испарину со лба.
— Не ты сама ему рассказала? — понизила она голос до шепота.
— Нет! — я сердито качнула головой в знак отрицания. — Я бы ему не рассказала. Никогда!
— Да, в этом отношении ты всегда была непреклонной, — заметила мама с небольшим осуждением.
У нас разнились мнения насчет того, должен ли был Богдан знать о рождении дочери. Мама считала, что у ребенка должен быть быть отец.
«Какой-никакой, но он Янкин папа! Отцовская рука и воспитание значат многое!» — настаивала она в прошлом.
Я спорила с ней до хрипоты, мы даже ссорились из-за этого.
«Года пройдут, дочь все равно об отце узнает! И как ты потом ей объяснишь, что из-за ваших глупых ссор ты решила оставить ее без папы?» — настаивала она.
А я… Просто не могла!
Не могла через себя переступить и рассказать Богдану, что я родила.
Он был моей первой серьезной любовью, моими первыми настоящими отношениями стали отношения с ним. До него я не понимала, что девушки находят в любви. Нет, я не была затворницей, встречалась с парнями, но все как-то блекло, без особых эмоций… Все не то.
Когда я впервые встретила Богдана в кофейне, и наши руки случайно пересеклись на стаканчике с кофе в борьбе за заказ, между нами проскользнула искра. Реальная искра! Такая, знаешь, когда потрескивает, и ты это слышишь наяву! Мы отдернули пальцы, улыбнулись друг друугу. Он уступил мне стаканчик и дождался своего. Но едва я отпила, поняла, что это не мой напиток. Ему даже отпивать не пришлось, он принюхался, уловил аромат ванильного сиропа в классическом рафе и протянул стаканчик мне, забрал у меня свой, сразу же отпил. Его губы обхватили крышку картонного стаканчика после моих губ. Плю сего взгляд — неторопливый, заинтересованный.
Ох, у меня дыхание перехватило от этих воспоминаний!
У нас был красивый, бурный роман.
Казалось, это будет длиться вечно.
Нет-нет, я не могла ему простить те грязные слова и недоверие!
Я не говорила Богдану, у меня не было ни одной мысли, чтобы сообщить ему о моей Яне.
«Знаешь, Яночке бы не помешала помощь ее влиятельного отца…» — как-то сказала она после аварии.
Учитывая все это, когда Богдан объявился, я сразу же подумала, будто мама могла ему сообщить.
— Я ему не говорила. И как? Думаешь, у меня есть его телефон? Или я сыщик, чтобы иголку в стоге сена найти?
— Ладно, мамуль, не обижайся. Я поняла, что не ты ему сказала. Но и не я.
— Неважно, кто сказал! — отмахнулась мама. — Главное, что он помочь Яне не против, а ты ей про папу хорошее рассказывай, не надо обиды свои дочке пересказывать. Она еще маленькая, ни к чему ей это. Не поймет ничего… — тут же принялась поучать меня она.
— Поняла, мама. Тебе пора. Дома отдохни и Даше набери, где она там шляется опять…
— Может, путевое что-то нашла, чего ты? — принялась выгораживать младшенькую.
Я не стала развивать эту тему, простилась с мамой и выглянула в коридор. Дементьев еще разговаривал по телефону, жестикулировал, рассмеялся и улыбнулся собеседнику по-особенному тепло — так, как умел улыбаться только он
