идея авторского права. Поэтому издатели, заинтересованные в успешной продаже книги, нередко по своему усмотрению правили тексты так, чтобы подогреть интерес широкой публики.
— Иными словами, добавочные четверостишия вообще не относятся к текстам Нострадамуса. И никаких пророчеств в них нет.
— …
— Но открывать глаза на эту суровую правду отцу и дочери, которые мечтают спасти свою семью, вовсе не обязательно. Не знаю даже, как бы они пережили тот факт, что Вихан и Асми были в сговоре с Барнсом.
— Поэтому ты не стал передавать этих мошенников сотрудникам Интерпола?
— Гадалка ведь не лгала, не обещала ничего конкретного, говорила только, что в пророчествах указан способ «рассеять темные облака». О том, что «болезнь пройдет» и «больная очнется», речи не шло. И все-таки Атикш с Адирой не пожалели трехсот миллионов, чтобы достать книгу…
— Вот оно, — неожиданно прервал его Мимори. — Кажется, я понял, почему мастер Госики выбрал семью Миттал. Он увидел, что в «Предсказаниях» воплотилась их надежда.
— Точно. Дарить людям надежду. Таково предназначение этой книги. Конечно, в том, чтобы любоваться ею, поставив в ряд с другими фолиантами, как сделал бы, например, граф Паскаль, тоже нет ничего плохого, и все же старику Госики, видимо, хотелось, чтобы ее читали, с надеждой всматриваясь в будущее. Да и магистру Нострадамусу, вероятно, тоже.
Внезапно Мимори осенило.
Неужели Госики Такуицу направил его сегодня в ресторан именно для того, чтобы навести на эту мысль? Чтобы Мимори сам, лично проверил, достойно ли семейство Миттал владеть книгой…
Сю бодро продолжал:
— Вот поэтому Барнса и требовалось устранить. Во имя надежды.
В этот момент послышался какой-то странный, постепенно нарастающий звук. Словно кто-то скреб когтями по асфальту. Поглядев по сторонам, Мимори заметил группу подростков на скейтбордах: они пересекли проезжую часть и сейчас катили через площадь к пешеходному переходу на другой ее стороне. Он периодически встречал по ночам их группу. И каждый раз гадал, куда направлялась — или откуда возвращалась — эта стая.
— Эй, Сю! — крикнул один из ребят.
Субтильный юноша в голубой парке и нахлобученной до самого носа черной кепке проехал мимо, успев на ходу пожать Сю руку. Мимори в ступоре проследил, как толпа скейтеров пронеслась по переходу и скрылась в недрах ночного делового квартала, а когда обернулся, не поверил своим глазам.
Сю держал в руке алую розу. Очевидно, ее отдал промчавшийся мимо юноша.
— Что?.. Нет! Неужели это он?
Тот самый мальчик-официант, что привел в действие скрытый механизм в ларце? Сейчас он выглядел совсем иначе — его было не узнать.
Сю поднес розу к губам и усмехнулся:
— Удивительная ловкость! Не пальцы, а золото! Мое счастье, что Вихан выбрал для встречи «Сорэйю» в «Аква-Токио». Благодаря Аллону мне удалось незаметно проникнуть в ресторан.
— Аллон… А-а-а, владелец «Аква-Токио», Аллон Рютар…
— Вообще я здорово удивился, когда понял, что ты тоже в числе гостей.
— И я был удивлен, когда увидел тебя в этом странном наряде.
Сю с тихим смешком приложил розу к волосам. И, разглядывая причудливые тени, которые в свете ночных фонарей отбрасывали лепестки, пробормотал:
— Послушай, Мимори, а ты не слышал, чтобы Госики Юмэдзи Шестой или, может, Субару… в общем, чтобы они говорили про книгу?
— Книгу? Какую именно? — ответил вопросом на вопрос Мимори. Сю посмотрел на товарища. В его глазах снова разгорался азарт ищейки.
— «Шуйди тушугуань».
— Как-как?
— Это по-китайски, а если перевести… «Подводная библиотека».
Сю внимательно вгляделся в озадаченного Мимори. Потом вздохнул и развернулся на сто восемьдесят градусов. Помахивая зажатой в руке розой, он зашагал прочь и скоро растворился в темноте ночной улицы: назад он так и не обернулся. Мимори молча проводил его взглядом.
Что это было?
Книга. Напряженный голос Сю взлетел на этом слове до небес.
Мимори почудилось, что он различает еле слышный плеск воды.
РУКОПИСЬ ДА ВИНЧИ
ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ
Напрячь мышцы, сгруппироваться. А затем, ничем не выдав своих намерений, выбросить руку вперед.
Однако Сю с легкостью заблокировал удар Мимори своей правой. Он обхватил его запястье, не позволив даже коснуться себя. И сразу, пока Мимори еще не успел опомниться, разжал левый кулак и ладонью ударил его по шее. Прошедшая по коже дрожь передалась куда-то в мозг и прокатилась волной по онемевшему телу, в считаные секунды лишая возможности продолжать бой. У Мимори, так и не успевшего высвободить запястье, подкосились колени.
— Скорость хорошая, а вот над техникой стоит поработать, — захохотал у него над головой Сю. Этот гад даже не запыхался! Мимори прищелкнул от досады языком и поднялся на ноги. Видимо, кровь резко отлила от головы, потому что в глазах тут же потемнело.
Джит кундо, стиль боя и метод изучения других боевых искусств, разработанный небезызвестным Брюсом Ли. Классические техники как способ противостоять врагу, самому себе, судьбе… боевое искусство, в котором соединились черты самых разных направлений и воплотилась сама суть философии этого человека, его вечное стремление к борьбе.
Сю называл себя последователем Ли. Непонятно, насколько это заявление соответствовало истине, но телом своим он и правда владел мастерски. Можно было подумать, что длинные руки и ноги в бою окажутся, скорее, недостатком, но его выпады напоминали взмахи гибкого хлыста. Каждый раз, когда Мимори наблюдал свободные движения «сражающегося» Сю, он словно ощущал едва уловимый аромат материковой культуры. И лихой задор, что отличает людей, родившихся и выросших среди необъятных открытых пространств.
— Ого, молодец какой! Здорово получается! — раздались перемежающиеся аплодисментами похвалы. Сю с довольной улыбкой развернулся и помахал рукой собравшейся толпе зрителей.
Они находились в саду на крыше клиники Тикира в районе Сэндагая. Крышу украшали цветочные клумбы, повсюду стояли лавочки: это было излюбленное место отдыха пациентов, сотрудников и посетителей клиники, выполнявшей, помимо прочего, функции реабилитационного центра. Дожидаясь, пока начнутся часы посещения больных, Мимори с Сю поднялись сюда, и тут Сю с какой-то стати решил первый раз за год напомнить Мимори технику ударов руками в джит кундо. А в результате все вылилось в форменное безобразие. Старичок в кресле-коляске и группа женщин, совершавших моцион для восстановления после болезни, с блеском в глазах следили за движениями Сю, больше похожими на танец.
— Эй-эй-э-эй! — раздался строгий окрик. — Никакого рукоприкладства, здесь, между прочим, больница!
Оглянувшись, они увидели мужчину: он с суровым выражением лица замер в дверях, перегородив выход с крыши. Голова его была обрита, закатанные рукава открывали крепкие мускулистые руки. В плечи ему как будто зашили стальной лист. Если бы не белый халат, его с легкостью можно было бы принять за очень-очень плохого парня.
— Доктор Тикира… — разом заговорили пациенты.
Доктор обошел их всех, одного за другим, и с каждым обменялся парой слов.
— Ну что, как ваши ноги, бабуля Тоёнака? Вы со мной, между прочим, обещали потанцевать, так что поправляйтесь живенько!.. А, дед Набэсима! А ведь результаты анализов, черт вас дери, отличные! Так держать! А-а-а, все-таки «Зум» осваиваете? Сможете наконец с внучком пообщаться? Что значит действует лучше моих лекарств? Вот демоны!..
Продвигаясь вперед с раскатистыми возгласами, от которых сотрясался воздух, доктор очень скоро оказался возле Мимори и Сю. И тут же приложил обоих по лбу широкой крепкой ладонью. В ответ раздалось слаженное «Ай-я!».
— Прямо на глазах у пациентов кулаками махать вздумали! Покалечитесь, друг из друга дух повышибаете — я ради вас и пальцем не пошевелю!
— У-у-у, сухарь! Это же, в конце концов, больница! Коно…
Обидное слово «коновал» оборвалось на середине: договорить Сю не сумел. Потому что директор клиники Тикира Михоро заломил вверх правую руку смутьяна, зафиксировав при этом его левую ногу своей — левой же — ногой. Известный среди рестлеров прием «изгиб кобры». Даже Сю, при всей его гибкости, в этом жестком захвате мог только кричать:
— Бре-е-ейк!
— Вы же наверняка проведать кого-то пришли! Ну так почему не можете спокойно, как
