мы не вернемся сегодня? – Сквозь сон спрашивал тот, еле разлепляя свои чудные глазки.
– Нет, милый, – поцеловав в родной носик, объяснила ему. – Сегодня мы поспим тут, хорошо? Тебе ведь тут будет не страшно?
– С тобой не будет, – лукаво улыбался сынишка в ответ, – и с тем дядей. Он не даст нас в обиду.
Я не нашлась, что ответить…
– Ма-а… – Петька вновь подал голос, когда я уже было решила, что он уже спит.
– Что, мой хороший? – Погладив черные курчавые волосы, поправила ему одеяло.
– А что значит… «умер»? – спросил сын, и мое сердце пропустило удар. – Ты сказала, что мой папа… умер. Что это значит?
Я до боли закусила губу, лишь бы не выдать, как жалею, что врать Гураму мне пришлось при ребенке. Мы еще ни разу не обсуждали тему отца, и я малодушно считала, что у меня есть пара лет, чтобы составить легенду.
– Твой папа… – С замирающим сердцем, я глядела, как реснички сына трепещут. Он внимательно слушал. – Твой папа…. На самом деле, твой папа жив. – Не смогла я солгать Петьке в лицо.
– Ты обманула?
– Да, родной. Обманула.
– Но обманывать не хорошо…
– Мне… пришлось. Потому что этот дядя ни за что на свете не должен узнать, кто твой отец.
– Тогда давай это будет наш секрет? – Тут же взбудоражился сын, всей своей детской душой обожающий тайны.
Я устало ему улыбнулась и поцеловала в макушку.
– Договорились. Но только, если ты закроешь глазки сейчас и будешь спать.
Петька так и сделал. А я повернулась на другой бок, сложив руки под голову. И… замерла. В дверной щелке померещилась чья-то фигура.
15
Гром.
– Уверен?
– Конечно, Гром. Проверил все от и до. Чиста твоя девка. Можешь ее отпускать.
Я хлопнул входной дверью дома, и Марта тут же материализовалась, будто отделившись от стены невидимой тенью. Мазнул по ней взглядом, не прекращая свой разговор.
– А с пацаном что?
– Скинул тебе все по почте, сам погляди. Но там тоже не за что зацепиться. В графе отца прочерк. Фамилию свою дала. Отчество по деду скорее всего. Рожала здесь, а частной клинике. Больше двух лет назад.
– Откуда у нее бабки на частную клинику?
– Не знаю, но говорю: никаких покровителей. – Стоял Хасан на своем. Он уже много лет был моей правой рукой. И я не склонен не доверять тому, что Хасан говорит. – Ты же знаешь, если бы она с кем-то из «наших» засветилась, я бы это сразу пробил.
– Знаю, – задумчиво сказал я в ответ, одним взглядом спросив у Марты, где наши гости. Та чинно указала рукой на верхний этаж. Значит, как было велено, Фею с пацаном разместили в гостевой спальне.
– Хасан, а со мной? – Я уже поднялся на второй этаж, но застыл в коридоре, от чего-то не решаясь приблизиться к узкой полоске света, исходящей из щели двери гостевой. – Со мной она как-то может быть связана?
Хасан замолчал на мгновение, но тут же нашелся:
– Гром, я так не думаю. Она в каком-то захолустье жила всю жизнь почти. Потом переехала, в мед поступила. Так и не закончила. Ты же сам знаешь… – многозначительно закончил Хасан, явно намекая, что девочка не из моего окружения.
Я и сам это понимал, но что-то свербело внутри. Душило чувство, что я чего-то не знаю. Чего-то, что касается меня напрямую.
Но Хасан прав. Где бы мы могли пересечься? Со студентками я дел не имею. Мою койку греют девицы из высшего общества, и ни одна из них не студентка и близко.
– Ладно, – нехотя выдавил я, спеша закруглить разговор, – набери, если еще что-то узнаешь.
В трубке послышались гудки, а за дверью гостиной тихий голос девчонки.
Я неосознанно сделал шаг, намереваясь сказать ей, что распоряжусь подготовить машину с водителем отвезти их домой.
Но ноги будто приросли к полу, а телефон сжался в пальцах, когда я услышал о чем именно Фея говорит с пацаном:
– Твой папа… – Явственно подрагивал ее голос на гласных. – Твой папа…. На самом деле, твой папа жив.
В моей груди завибрировало.
– Ты обманула? – Спросил ее сын.
– Да, родной. Обманула.
Зачем?
– Но обманывать не хорошо… – по-детски наивно вторил ей парень.
– Мне… пришлось. Потому что этот дядя ни за что на свете не должен узнать, кто твой отец.
«Дядя» – это я, так понимаю? Что ж… Не зря моя чуйка бесилась. Она меня еще ни разу не подводила, черт побери.
– Тогда давай это будет наш секрет? – Оживился мальчишка.
– Договорились. Но только, если ты закроешь глазки сейчас и будешь спать. – Устало ответила Фея, и разговоры затихли.
Я сцепил челюсть и, развернувшись, отправился прочь от двери.
Устраивать ей допрос прямо сейчас не намерен. Завтра у нас для этого есть целый день.
Дал отбой машине с водителем и распорядился не выпускать Фею из дома ни при каких обстоятельствах.
В какую игру ты играешь? Неужто не знаешь, как опасно врать таким людям, как я?
И почему, черт побери, меня это так зацепило? Взбешенная буря внутри не утихала почти до рассвета. Я просмотрел все данные, которые Хасан нарыл на Фею за пару часов, и велел ему искать дальше.
– Здесь что-то не так, – устало растирал глаза ближе к утру, когда помощник вновь позвонил. – Она водит меня за нос, Хасан.
– Давай я пошлю ребят? Прижмем.
– Знаю я твои методы. Вы мне эту Фею на первом же разговоре сломаете.
– А она тебе целая нужна? – заржал он в ответ. – Че там за куколка? Красивая хоть?
– Не твоего ума дело, – почему-то взбесился я еще больше, и Хасан тут же притих, поняв, что перегнул палку. Я глубоко вздохнул пару раз и продолжил: – Она может быть подсадной. Серый что-то мутит, Хасан. Я это чую. Может, они специально все это представление с девкой устроили? И пацан у нее слишком уж яркой наружности. Явно не русский.
– Ты думаешь, ее могли подослать? Зачем?
– А что, если она заберется в мою койку, у нее
