все сплотились и разбились на группы. Я сказала, что сроду не сидела в лодке и руки у меня недостаточно сильные. Я не стала добавлять, что команда по гребле — это что-то для девочек по имени Эшли. Как и того, что у меня лишний вес (чуть выше нормы, но в моем представлении огромный) и я боюсь, что потоплю лодку.
«Ни у кого нет опыта, — сказала Карен. — В этом вся прелесть».
Она сказала, у меня будет год, чтобы освоиться в гребле — с девушками и против девушек, которые никогда не занимались греблей. Она объяснила, что все дело в сердце и ногах. В тот день она увела меня с физры, чтобы попробовать гребной тренажер, оказавшийся таким же, как в подвале Робсонов. Девчонки из команды были остры на язык и высмеивали те виды спорта, где ты скачешь в коротенькой юбочке. Не прошло и недели, как я уже могла встать на рассвете и приехать на «Фургоне дракона» к лодочной станции на Тигровой Плети, где река была пошире и поглубже, могла, затаив дыхание, забраться в лодку с восемью другими девушками, думая, много ли нужно, чтобы эта штука перевернулась, могла грести на третьей банке, а затем, когда обнаружилось, что у меня есть ритм, и на четвертой.
Что еще мне нравилось, это возможность вырваться из кампуса. Лодка была тем местом, где никто не мог достать тебя, где перед тобой не мог возникнуть какой-нибудь мальчишка и начать прикалываться. Даже когда мальчишки гребли мимо нас, мы только шумели или скандировали; нам не нужно было все бросать и смотреть на них, что обычно ожидалось от девочек. (Помните, к примеру, подобие Вудстока, которое устроили в школьном дворе Марко Вашингтон и Майк Стайлз? Они притащили диваны из общаги, удлинители для гитар и микрофонные стойки. Я вместе с остальными слушала их кошмарную игру просто потому, что так было принято. Точно так же, как Вечера открытых комнат сводились к тому, что девочки делали вид, будто им интересно смотреть, как мальчики играют в видеоигры. Точно так же, как полные трибуны на спортивных мероприятиях собирали только команды мальчиков. Что меня бесило в те годы, так это идея, что мы должны взирать на этих мальчишек как на звезд и кланяться им в потные ноги. Что меня волнует сейчас, так это то, что мальчики воспринимают девочек как публику, а точнее, как зеркала, чтобы их собственные достижения казались более зримыми.) Но в лодке нам не надо было ни смотреть на мальчиков, ни находиться под их взглядами; там был только звук воды и голос нашей рулевой, требующей поднажать, только жжение в мышцах, только холодный воздух на влажной коже.
К весне я снова записалась на спорт, на этот раз на спринтерский бег, который с тех пор не бросала. По крайней мере, до старшего курса, когда я во всех отношениях сдала — когда я под шумок похудела до 115 фунтов [21], когда забросила математику, когда выкуривала по десять сигарет в день и начала мешать тайленол с водкой. В ту первую неделю спринтерского сезона я села в лодку и не смогла ничего сделать, буквально не смогла вытянуть свой вес. Я ушла из команды, решив, что уже стара для такого. Но в колледже я иногда участвовала в тренировках, а в Нью-Йорке и Эл-Эй вступала в гребные клубы. Когда я думаю о Грэнби, я прежде всего вижу Тигровую Плеть и Коннектикут, и только потом кампус. Вижу спину Робин Фейсер и как качается ее коса, когда она гребет. Вижу, как мы празднуем в Стотсбери, что не опозорились, и осыпаем друг дружку «M&M’s» в коридоре отеля.
Тренер, сидевшая рядом со мной, стала называть всех девушек из своей команды, которых видела в столовой.
— Вон одна, — сказала она, указывая на высокую девушку возле прилавка с сэндвичами. — Вон трое, которые вместе.
Я сказала:
— Мне они сразу понравились.
И это была правда. Они держались совершенно раскованно и громко смеялись, наливая себе фужеры шоколадного молока. Дориан Каллер образца 2018 года подумал бы десять раз, прежде чем связываться с ними.
Когда мы стояли со своими тарелками, мистер Левин сказал:
— Знаешь, я всегда знал, с тобой будет все окей. — И мне захотелось расплакаться — от горечи? от нежности? — потому что он, возможно, был единственным человеком, который так думал. Сама я точно так не думала. — По тебе всегда было видно, все у тебя будет хорошо.
[21] 115 фунтов = 52,2 кг.
[20] TI-81 — первый графический калькулятор, созданный компанией Texas Instruments в 1990 году для использования на курсах алгебры и предварительного исчисления.
[19] Нэр (англ. Nair) — средство для удаления волос.
11
Тем вечером я рассказала Фрэн о подкасте Бритт.
— Не хочется, чтобы люди думали, что это моя идея, — сказала я.
Энн отвела ребят домой принимать ванну; Фрэн проводила меня — ей хотелось посмотреть новый дом для гостей, — и мы открыли вино.
— Да ну, — она заглядывала в каждый шкаф, каждый ящик. — Никому и на ум не придет, что ты типа знала Талию. — Она имела в виду преподавателей, тогда как я — всех: наших одноклассников, родных Талии, весь мир. — Будь вы с Талией лучшими подругами, они бы, может, и запомнили. Будь ты кем-то вроде Робби Серено. Но, как я сказала за ужином, кто здесь с кем учился — все в тумане.
На кухню зашел мой сосед и представился Фрэн. Оливер Коулман. Весьма кстати, потому что я уже забыла, как его зовут, и повторила про себя несколько раз: Оливер-Оливер-Оливер. Я спросила его, как прошел первый день.
— Они умнички, — сказал он. — Вы были правы. И уважительные. Я как бы думал… не знаю. Думал, они будут более заносчивыми.
— Они весьма заносчивы, — сказала Фрэн, присаживаясь с вином за стойку. — Большинство. Просто скрывают.
— Я думал, будет больше фирменных безрукавок, — сказал он с серьезным видом, но затем усмехнулся — ямочки на щеках, морщинки возле глаз.
Оливер явно хотел затусить. Он достал пачку крекеров из буфета, насыпал в миску и стал расспрашивать Фрэн о здешней жизни и не стучатся ли в дверь ребята со своими проблемами в неурочное время. Он был очень мил, и будь я помоложе, видела бы в нем не просто непрошеного гостя.
— Я дежурю всего один вечер в неделю, — сказала она. — Если стучатся в другое время, я их окатываю водой из шланга.
У меня возникло ощущение, что Фрэн все время донимали такими вопросами, и я сменила тему.
— Одна из моих учениц, — сказала я, — хочет сделать подкаст о девушке, которая умерла, когда мы с Фрэн были выпускницами. Похоже, девяносто пятый для нее — это древняя история. Типа старинного ужастика.
Фрэн спросила Оливера, сколько ему было в 95-м.
— Э-э, — он задумался. — Шесть.
Фрэн сказала:
— Боже правый.
— Я подсчитала, — сказала я, — сейчас мы так же далеко от девяносто пятого, как девяносто пятый от семьдесят второго.
Фрэн покачала головой.
— Это просто неприлично.
— Знаете, что странно? — сказала я. — Что воспоминания не блекнут. Их становится меньше. Но самые сильные тут как тут.
Оливер сказал:
— Погодите, это тот случай, связанный с бассейном? Тот самый… Когда меня пригласили, я загуглил Грэнби и увидел отдельный выпуск «Выходных данных».
Я сказала:
— Тот самый.
— Мне стоит его посмотреть?
— Пошлятина, — сказала Фрэн. — Каждый раз, как у них реклама, показывают, как она плавает под водой.
Я смотрела его всего дважды: в 2005-м, когда он только вышел, и еще раз, во время погружения в «кроличью нору». То, что в 2005-м казалось клише, спустя
