момент, когда Екатерина Матвеевна впопыхах оправляла только что надетое платье. Поручик Ржевский сидел на постели, с озабоченным видом натягивая сапоги.
— Катенька, наша дочь… — с порога выпалил Иван Захарыч, и слова застряли у него в глотке.
— Что такое? — сипло произнес он, уставившись на Ржевского. — катя, что здесь делает этот му… му… мужчина?
— Не видите, что ли, сапоги надеваю, — буркнул поручик. — Не лезут, черти.
— По… по… позвольте…
— Мерси, как-нибудь сам справлюсь.
— Кто это, Катя?
Иван Захарыч моляще посмотрел на жену. Она сделала вид, что занята своей прической и не слышит.
— Имею честь, поручик Ржевский!
У коллежского секретаря окончательно пропал голос. Он замахал руками, пытаясь выразить свои чувства, но не находил ни слов, ни звуков.
— Крепись, папаша, — сказал Ржевский, похлопав его по плечу. — Такую едреную красотку, как твоя жена, в чулан не спрячешь и в сундук не запрешь.
— Перестаньте говорить пошлости, поручик, — возмутилась Екатерина. — Я люблю своего мужа. Кто же знал, что он вернется именно сегодня! Иванушка, — набросилась она на супруга, — ты же обещал приехать завтра. Что стряслось? Почему ты молчишь? Ты заболел?
— Я здоров.
— А откуда этот ужасный сип? Покажи-ка горло. — Он покорно разинул рот. — Ну вот, так я и знала! Горлышко совсем красное. Простудился, Ванечка?
Сбитый с толку Иван Захарыч неуклюже топтался на месте, позволяя жене ощупывать его лоб. Но тут он нечаянно взглянул через дверь в гостиную, где император Александр целовал руку его дочери. И хотя оба они уже были одеты, внутри коллежского секретаря опять все закипело.
— Катя! — воскликнул он, схватив жену за локоть. — Кто этот тип?
Она сделала удивленные глаза.
— Где?
— Ты что, ослепла? У нас в гостиной мужчина!
— У нас в гостиной какой-то мужчина?
— Да, и он имел связь с нашей дочерью.
— Иван, вы меня пугаете!
Екатерина Матвеевна, изображая обморок, упала на руки Ржевскому.
— Господи, за что мне эти несчастия! — схватился за голову Иван Захарыч. — Чем я перед Тобой провинился? Сидел у себя в департаменте, перебирал бумажки и никого не трогал. За что, Господи? За что?!
— Хватит стенать, — оборвал его поручик. — Ты хоть знаешь, драная калоша, кто переспал с твоей дочерью?
— Не знаю и знать не хочу! — взвизгнул чиновник и вдруг с криком: «Мерзавец, я задушу тебя!» — бросился через всю гостиную к царю.
Оставив Екатерину, Ржевский кинулся за ним. Он успел схватить его прежде, чем тот смог вцепиться Александру в горло. Император же стоял, словно остолбенев, и даже не думал защищаться.
— Вот и меня чуть было не задушили, как папу Павла, — в суеверном ужасе бормотал он. — От судьбы не уйдешь.
— Пустите меня! — кричал Иван Захарыч, вырываясь из рук Ржевского и стараясь достать царя хотя бы ногой. — Я не позволю… в моем доме!.. это моя дочь!..
— Ваша, ваша, никто не сомневается, — успокаивал его поручик.
— Дайте мне его задушить!
— Дурак! — рявкнул ему в самое ухо поручик. — Это же Александр Первый.
— Он будет последним! — огрызнулся чиновник, мало соображая, о чем идет речь. — Да-с, последним!
От этих кощунственных слов царь побелел. В нем взыграла горячая кровь Петра Великого.
— Да как ты смеешь, холоп! — взорвался он, отвесив Ивану Захарычу звонкую оплеуху.
— Я не холоп, я коллежский секретарь! А вы, сударь, развратник и хам.
И он плюнул царю в его голубые очи.
Утершись рукавом, Александр протянул поручику свой платок:
— Заткните этому болвану рот! Я устал слушать тут всякий вздор.
Ржевский немедленно выполнил его распоряжение, после чего Ивану Захарычу осталось только мычать и таращить глаза, — что он и делал.
Но тут за отца семейства вступились его жена и дочь.
— Как вы обращаетесь с моим мужем! Папенька!! — в два голоса закричали они. С визгом набросившись на царя с поручиком, они стали колотить их по спине, голове, плечам. — Убирайтесь отсюда! Негодяи, проходимцы!
— Вот чертовы бабы, — ухмылялся Ржевский, отмахиваясь от наседавших дам. — Пошли, что ли, государь. Здесь нам больше не светит.
Остановившись у двери, царь погрозил всему семейству кулаком:
— Вы меня еще запомните! Ух, я вам дам!
— Прочь! Вон из моего дома! — крикнул Иван Захарыч. — Я буду жаловаться.
— Рогоносец! — Император, дразнясь, показал ему язык. — Ро — го — но — сец! Ы — ы — ы…
— Ваше величество, это не остроумно, — заметил Ржевский, увлекая его за дверь.
— Почему?
Поручик многозначительно повел бровями, и до царя дошло. Он вспомнил о своей собственной нелегкой супружеской доле. И сразу заметно погрустнел.
— Эх, из — за своей беспутной Лизки никого уж толком не обзавешь, — с досадой проворчал он, спускаясь по лестнице.
— Плюньте, ваше величество! по-моему, мы все — таки неплохо порезвились.
Царь улыбнулся.
— Хорошо, что муж опоздал. Собственно, я уже собирался уходить. Каков подлец — он так и не признал во мне монарха!
— Не мудрено, ваше величество. Кто бы мог подумать, что император всея Руси позарится на дочь простого чиновника.
— Поручик! — строго перебил царь. — Не забывайтесь. И потом, я такой же мужчина, как и все. Кстати, сейчас самое время пообедать. После любовных перепитий ничто так не утешает, как сытый обед и бокал доброго вина.
— Лучше бутыль, — с усмешкой заметил Ржевский.
— И не одна, — добавил царь.
Поручик засмеялся.
— И не вина, а водки. И не бутыль, а бочка!
Посмеиваясь, они вышли на Невский.
— Ну что ж, — сказал царь. — мне пора возвращаться в Зимний. Прощайте, Ржевский, надеюсь, когда моя жена в очередной раз будет рожать, ей не придет в голову звать вас на помощь.
— Не могу обещать, ваше величество. Женщина — создание непредсказуемое.
Царь изменился в лице.
— Вон! — крикнул он, топнув ногой. — Вон с глаз моих!
Поручик отдал царю честь и быстро пошел в сторону ближайшего ресторана.
Часть 2. Провинциальные соблазны
Поговорим о странностях любви
(Другого я не смыслю разговора).
А. С. Пушкин. «Гаврилиада»
Глава 1. Курица — не птица
Поручик Ржевский не спеша гарцевал по просыпавшимся улицам. Народу по пути попадалось немного — все больше хмурые с похмелья дворники и сладко зевающие дворняги.
Прошло два дня, как он вернулся из Санкт — Петербурга в расположение своего эскадрона в уездный город N.
Сегодня утром он всерьез рассчитывал позавтракать у пани Терезы, благо он проснулся как раз у нее под боком. Но, едва открыв глаза, сия страстная особа вдруг вздумала его на себе женить. Она не знала, видно, что при одной мысли о
