на первый взгляд. Ровный ряд полотенец, раковина с покрытым бежевой эмалью краном, ванна на ножках-лапах за деревянной ширмой, темно-зеленые стены.
Я осмотрелась еще раз и замерла, увидев что-то красное под комодом у стены. Наклонилась и удивленно подняла брови.
Детский деревянный мячик? Откуда он здесь? Анжелика уже слишком взрослая для того, чтобы играть в мяч.
В доме есть еще ребенок? Но почему его не слышно и не видно?
13.1
Нахмурившись, я взяла в руки красный мячик и встала. Снова оглядела ванную. Больше ничего необычного здесь не было.
Я выглянула в коридор и тихо притворила за собой дверь. Из гостиной раздавались приглушенные голоса. Девушка-служанка куда-то отлучилась — это было мне на руку. Я вернулась в холл и осмотрелась. Начищенный до блеска паркет, деревянные обшивки на стенах, уходящая на второй этаж узкая лестница. Светло-голубые обои, украшенные пейзажами в золоченых и деревянных рамах. А напротив входной двери — пустое место, которое смотрелось… странно. Как будто его нарочито не замечали, даже картину здесь повесить не пожелали.
Я подошла поближе и нахмурилась.
Мне кажется, или стена здесь немного темнее, чем в других местах? Из-за непогоды и сгустившихся снаружи туч в доме не хватало света, так что сказать наверняка было нельзя.
Я поежилась и обхватила себя руками. Как же холодно!
Отвернулась от стены и еще раз осмотрела холл. Мне кажется, или здесь холоднее, чем в гостиной?
От злости я сжала зубы. Мне нужен был Рейвен! Пусть я была умертвием и владела силой Тьмы, но до Рейвена мне было далеко. Он… однажды он сказал, что нечисть он буквально чувствует, как другие чувствуют запах гнили или, например, тепло солнечных лучей. Потому он лучший в том, чем занимается. Я ничего такого ощутить не могла, как ни пыталась.
Конечно, мне казалось, что в этом доме что-то не так, вся моя интуиция буквально вопила об этом! К тому же — этот деревянный мячик в ванной. Разве не странно? В доме, где нет ребенка — красный деревянный мячик.
Но это все было совершенно не то, я бы ни за что не могла сказать, чувствую ли я присутствие нечисти или просто лезу туда, куда не следует.
Провались оно все во Тьму!
Необходимо найти способ поговорить с Рейвеном с глазу на глаз. Он должен осмотреть этот дом как следует.
Кто-то в этом городе призвал демона. Зачем? Кому это может быть выгодно? И, главное, как этого кого-то вычислить?
Над моей головой что-то тихонько стукнуло, я запрокинула голову и, вскрикнув, отшатнулась.
В дюйме от меня об пол ударилась тяжелая фарфоровая ваза и разлетелась миллионом осколков.
Это еще что⁈
Я подняла голову и ничего не увидела, кроме проблеска чего-то светлого между столбиков перил на верхнем пролете лестницы.
— Леди? — выглянула из гостиной служанка и удивленно моргнула.
— Лиз, ты в порядке? — Рейвен оттеснил служанку и подошел ко мне.
— Она разбила вазу! — звонко возвестила Анжелика, выбежав вслед за Рейвеном.
— Лиз? — Рейвен нахмурился и схватил меня за плечи.
От его прикосновения все внутри вздрогнуло, уже почти привычно, так что я едва не забыла о том, что вообще вокруг происходит.
— Там что-то было.
Я оттолкнула Рейвена и подбежала к подножью лестницы.
— Элизабет!
— Леди Фортесктью!
— Что за возмутительная наглость!
Я взбежала вверх и оказалась в узком коридоре, по обеим сторонам которого располагались двери. Я открывала одну за другой, пока наконец не добежала до конца коридора. Дернула на себя ручку двери — и оказалась в детской.
Разбросанные по полу игрушки, деревянная лошадка, деревянная сабля и — крохотная фигурка, спрятавшаяся на кровати под коричневым одеялом. Топот и голоса бургомистра и остальной компании, звучащие за моей спиной, затихли.
Подавив улыбку, я подошла ближе. Все-таки в доме был ребенок, но держали его в ежовых рукавицах: не разрешали разбрасывать игрушки и мешать старшим во время приема гостей. Я лично считала такие правила воспитания чересчур строгими, но многие со мной могли бы не согласиться.
— Кто это у нас здесь прячется? — спросила я вслух, подходя еще немного ближе.
Фигурка не двинулась с места, и я присела на корточки у кровати.
Потянула одеяло на себя и увидела мальчика лет пяти с пушистыми светлыми волосами. От одеяла волосы наэлектризовались и встали дыбом, как одуванчик. Одет малыш был по-взрослому: в просторную рубашку, брючки и крохотную жилетку из мягкой синей ткани.
— Тебя родители не учили, что сбрасывать вазы на гостей — нехорошо? — пожурила я.
Мальчик не пошевелился. Он по-прежнему сидел на коленях, смотрел вниз, как будто меня здесь не было. Крохотные кулачки были сжаты, и я подумала: как такой кроха смог поднять тяжелую вазу, донести до края лестницы и сбросить вниз?.. Должно быть, он очень сильный. Детские шалости! Дядюшка рассказывал, что его сыновья как только ни чудили в детстве (да и во взрослом возрасте тоже).
Хорошо, что под лестницей стояла всего лишь я, а не живой человек. Конечно, я после смерти не разучилась чувствовать боль и раны на мне больше не заживали вовсе, так что упавшая на голову ваза — не то, с чего бы я хотела начать день. Но смерть живого человека — намного хуже, чем неудобства какого-то умертвия.
— Как тебя зовут? Я — Элизабет. Это я стояла под лестницей, когда ты решил проверить, что будет, если сбросить с нее вазу.
Никакой реакции. Ох, Тьма! Кто-то должен объяснить малышу, что так играть — опасно. Продолжая его рассматривать, я заметила, что правое запястье малыша наливалось краснотой — наверное, ударился, пока нес вазу.
— Болит рука? Хочешь, помогу? Я умею лечить.
Мальчик вздрогнул и бросил на меня короткий взгляд исподлобья. Глаза у него были серо-голубые, совсем как у бургомистра.
— Леди Фортескью, — прозвучал за моей спиной взволнованный, испуганный и разозленный мужской голос. — Встаньте и немедленно отойдите от моего сына!
Глава 14
Я вздрогнула и обернулась.
Бургомистр смотрел на меня со смесью страха и злости, его руки были опущены по швам, тонкие губы дрожали, то ли от страха, то ли от попыток сдержать рвущиеся наружу слова.
За его спиной стояли жена и Анжелика, чуть поодаль, в коридоре, — проповедник. Призрак, пользуясь своей бестелесностью, занял место в первом ряду и таращился на меня с большим интересом.
— Арчибальд! Я не знал, что у тебя есть сын.
Что⁈ Это как понимать? То есть, наличие у бургомистра сына — это секрет?
Рейвен протиснулся мимо всей этой толпы и встал рядом со мной.
— Ты цела? — спросил он, пристально взглянув на меня.
Меня окатило огнем после этого вопроса.
Он прозвучал… обычно. Как будто я была живой. Как будто у нас с Рейвеном все было… как раньше.
Глупости.
Ладно, обо всех странностях можно поразмышлять позже. Пока — пора уже ответить что-нибудь, пока меня в очередной раз не попытались упокоить!
— Я… я прошу прощения. — Я встала и посмотрела на малыша. — Я не знала, что у вас есть ребенок. Кто-то сбросил на меня вазу с верхнего этажа, я подумала — вдруг в доме… нечисть.
Когда я сказала это, прозвучало совсем глупо.
— Возмутительно! — воскликнула жена бургомистра и всплеснула руками — кружевной зонтик в правой от этого жеста мотнулся вправо-влево. — Этот ребенок совершенно невыносим! Когда-нибудь он убьет нас. Я говорила тебе, Арчи!
Анжела приложила ладошку ко рту.
Лицо бургомистра побелело.
— Кларисса! — рявкнул он, обернувшись. — Не при гостях!
Воцарилась тишина.
— Я не думаю… — откашлялась я. — Не думаю, что… Это ребенок! — наконец нашлась я. — Уверена, он просто заигрался. Правда, малыш? Как тебя зовут?
Я снова присела, чтобы было удобнее с ним разговаривать. Мальчик никак не отреагировал на мои слова, так и продолжал смотреть вниз, рассматривая свои руки.
— Мой сын не говорит, леди Фортескью, — звенящим голосом объявил бургомистр. — И я снова прошу вас отойти от него и впредь не вламываться без приглашения в комнаты моего дома!
Ох, Всевышний!
От стыда мне захотелось провалиться сквозь землю.
— Господин бургомистр, — низким угрожающим голосом начал Рейвен, но я перебила:
— Прошу прощения, господин бругомистр. Я подумала… — Я замерла. — Это же вы! Вы говорили, что в ваш дом пробралась нечисть! Когда я только прибыла в город!
Лицо бургомистра стало еще бледнее.
— Этот город кишит нечистью! — воскликнул он. — Сегодня зомби пытался сожрать мои петунью, вчера что-то стучало в стенах, а за неделю до этого — кто-то выл под окнами!
— Пес? — предположил Рейвен.
— Вот и выясните! А сейчас — немедленно покиньте детскую!
Ничего себе! Ни разу не видела бургомистра таким злым и испуганным.
Впрочем, ничего удивительного. Умертвие, которое прикасается к его ребенку — чем не повод для паники?
— Разумеется, — я отошла. — Но… У мальчика ушиблена рука. Разрешите, я осмотрю?
— Нет! Для этого есть лекарь!
Да, разумеется. Лекарь. Но…
— Если я не ошибаюсь, Арчибальд, — медленно произнес Рейвен, — то мисс Янг на днях уехала к тетушке и вернется к Воскрешению. Так что ближайший лекарь — в сотне миль.
Бургомистр поджал губы.
— Я не позволю…
— Это умертвие туманит ваш разум! — восклкнул проповедник. — Сопротивляйтесь!
Какой же он… активный.
Я поморщилась.
Если мне сейчас запретят вылечить
