сказала я. – Но у меня билет на поезд до Лондона только на послезавтра.
– Ты нам очень нужна завтра, – ответила она. – Мы можем купить тебе другой билет.
Телевидение не терпит отлагательств; деньги, вспаханные на поле «закончить все в срок»; если гора не идет к Магомету, то ее необходимо сейчас же ему доставить – мне еще предстоит обо всем этом узнать. Совсем скоро я пойму, что срочность – главная валюта телевидения. ТВ не терпит отлагательств.
– Хорошо, – говорю я.
Я прихожу в офис прямо с поезда. Я не мылась четыре дня, у меня обгорел нос, а светлые короткие волосы спутались в ирокез. Чистой одежды не осталось, поэтому я в огромной рубашке моего бойфренда, в его джинсовке, в колготках со стрелками и в балетках.
Бригитт и Тим усаживают меня во главе длинного стола. Мой новый босс, менеджер шоу Гэри, расхаживает рядом в паре дырявых джинсов и футболке с глубоким вырезом. У него лицо Джорджа Майкла сорока с небольшим, а гардероб семнадцатилетнего участника «Голоса» из манчестерского торгового центра. Он невероятно красивый, загорелый, широкоплечий и высокий, а его хорошо поставленный, авторитетный голос разносится от Шордича до самого Лейтонстоуна. Он прославился на ниве сериалов о любовных похождениях мужчин среднего возраста, его сценарии неоднократно выигрывали премию BAFTA. Он прекрасен.
Десятки людей в телевизионной униформе – джинсы и парусиновые туфли – собираются за столом, и все как один выкладывают на него свои «Блэкберри»[51].
– Итак, – говорит Гэри. – Что там с новеньким?
Девушка, которая одной рукой ест салат с кускусом, а другой набирает сообщение на «Блэкберри», отвечает ему:
– Ну мы думали, что он вроде как увлекся девчонкой, но тут на горизонте замаячила его бывшая, ну та, знаешь, блондинка, которая разбила ему сердце. Ну и она думает, что хочет все вернуть, и сказала ему об этом, так что, скорее всего, он соскочит.
Гэри покрутил пальцем у виска – жест, появление которого я буду пытаться предугадать и которого буду бояться на каждой встрече раз в две недели.
– Понятно, – серьезно говорит он, надевая очки для чтения и просматривая план. – Если он даже не собирается приглашать ее на свидание, не говоря уже о поцелуе, тогда нам стоит серьезно обдумать эпизод с самого начала.
Продюсеры по очереди делятся новой информацией, остальные делают пометки в телефонах и блокнотах. Мои глаза все больше и больше округляются с каждой новостью: «видимо, он все еще спит со своей бывшей», «эти двое сильно поссорились вчера в магазине», «ходят слухи, что он целовался с другой на прошлой неделе». Они не работают – они сплетничают. Я заинтригована.
Гэри начинает свой «Монолог о концепции сезона» – еще одна его фишка, к которой я скоро привыкну. Это грандиозная речь о его надеждах и планах на сюжет и атмосферу грядущих десяти эпизодов – и, как я скоро пойму, пустая трата времени. На доске он пишет слова типа «возмездие» и «предательство». Затем выбирает «тему» сериала; обычно это ничего не значащая общая фраза типа «пути назад нет», или «мужики остаются мужиками» или «девчонки рулят», все запишут ее без малейшего представления о том, как это может повлиять на непредсказуемые события реальной жизни, которые диктуют сюжет реалити-шоу.
– Мы должны всегда держать в голове девиз любого шоу: «что посеешь, то и пожнешь», – говорит он.
Внезапно Гэри заканчивает свой монолог о потенциальных сюжетных поворотах сериала, снимает очки и поворачивается ко мне, чтобы заговорить впервые за время двухчасовой встречи.
– Ты собираешься устраивать ивент в своем эпизоде? – спрашивает он.
Все поворачивают головы в мою сторону.
– Собира… что, простите? – переспрашиваю я. – Собираюсь ли я что сделать в моем… что?
– ИВЕНТ, – орет Гэри. – Вечеринку. В своем ЭПИЗОДЕ.
– Э… не знаю.
– Думаю, мы все объясним Долл чуть позже, – обнадеживающе говорит Бригитт.
Всю оставшуюся часть встречи я сижу, лихорадочно делая записи. Когда планерка заканчивается, Тим распечатывает краткие изложения предыдущих эпизодов, чтобы я переварила их дома. Позже я узнаю, что после той встречи ассистенты продюсеров прозвали меня «Шестеркой, которую Бригитт наняла для смеху».
– Сценарист? – говорит Фэйрли по телефону вечером того же дня, такая же ошарашенная, как и я сама.
– Ага, – отвечаю я.
– Типа ТВ-сценарист?
– Типа того. Всего на один эпизод, чтобы посмотреть, как я справлюсь.
– А тебе не надо было ради этого сначала поработать курьером? Потаскать коробки, позаказывать такси и все такое?
– Думаю, я вроде как перепрыгнула этот этап.
– Я очень горжусь тобой, и я в полном шоке, – говорит Фэйрли. – Ты вообще хочешь на телевидении работать?
– Наверное, – говорю я. – Думаю, хочу.
Первые две недели на новой работе оказались очень тяжелыми. У телевидения был свой язык, столь же запутанный и не поддающийся расшифровке, как эсперанто, и меня бросили в его глубокие воды без надувных нарукавников. Я узнала о существовании программы TX’d, о том, что слово «врезка» не имело отношения к бумаге, а «долли» – ко мне. «Черновой монтаж» означал первую версию эпизода в очень сырой форме. Об этом я узнала на собственном горьком опыте, когда продюсер прислал мне эпизод вчерне и попросил высказать свои замечания. Я не могла поверить своим глазам, настолько низкого качества он был, и написала в ответ длинное, максимально вежливое письмо, перечислив все свои наблюдения типа «после пятой сцены появляется просто надпись «музыка», а музыки при этом нет» и «между сценами большой промежуток времени занимает черный экран». «Если мы покажем это по телевизору в таком виде», – написала я, – «это поставит нас в исключительно неловкое положение».
Моя должность появилась вместе с новым телевизионным жанром всего пару лет назад, поэтому по ней не существовало учебников или курсов. Самым быстрым способом научиться было: следуй всему, что происходит в жизни твоих героев, и потом представляй это в наиболее драматичном и развлекательном свете. Соблюдай баланс между драмой и юмором – 75 % напряжения, романтики и разоблачений, 25 % абсурда, милоты и фарса. Добавляй саспенс в реальные истории везде, где только можно, дразни и будь компульсивной. В центре внимания всегда держи любовную линию. Будь в курсе взаимоотношений между героями через общение с менеджерами на площадке. Ничего не выдумывай. Вместо этого развивай реальные истории. На экране не должно происходить ничего такого, чего не может случиться без камер; сценарист эпизода просто следит за тем, чтобы в нужный момент была нажата кнопка записи.
После того как я начала говорить на их языке и закончила свой первый эпизод, к моему восторгу, меня пригласили остаться в команде. Вскоре я привыкла обсуждать личную жизнь совершенно незнакомых мне людей во всех ее тревожащих подробностях. Моя почта была переполнена сообщениями типа: «СРОЧНО – КОШЕЧКИ СЦЕПИЛИСЬ ВЧЕРА В МАХИКИ, ССОРА ПОВЛИЯЕТ НА ЧЕТВЕРТЫЙ ЭПИЗОД». Еще я стала «Консультантом по золотой молодежи». Из-за того что я была одного возраста с
