должен нести за него ответственность. В последние годы наблюдается мощный толчок к повышению прозрачности и подотчетности во всех сферах деятельности. В первую очередь это касается государственных институтов, таких как законодательные и исполнительные органы власти, но затем это требование распространилось и на управление частными организациями - от католической церкви до бойскаутов, корпораций и неправительственных организаций. Без прозрачности невозможна подотчетность: коррумпированные чиновники, недобросовестные руководители, распространители детской порнографии и торговцы сексуальными услугами могут скрываться за завесой тайны. Действительно, многие считают прозрачность безусловным благом, где большее всегда лучше меньшего.
Хотя в определенных обстоятельствах приватность и прозрачность могут быть взаимодополняющими товарами, они так же часто враждуют друг с другом, и не существует либерального общества, которое может быть полностью прозрачным или отказаться от потребности в приватности. Дискуссия и переговоры не могут существовать в полностью прозрачном мире. Никто, покупая дом, не хочет, чтобы продавец имел доступ к информации о его обсуждении с риэлтором окончательной цены предложения; никто не будет честным в споре о найме или продвижении по службе, если его откровенные мнения будут известны всем, включая кандидата. Так называемые правила "Чатем-хауса" применяются на закрытых встречах именно для того, чтобы побудить участников к откровенному разговору. В США ряд законов, таких как "Закон о Федеральной консультативной комиссии" и "Закон о правительстве в условиях солнечного света", был принят в 1970-х годах в результате Уотергейтского скандала. Наряду с круглосуточным телевизионным освещением работы Конгресса, эти обязательные правила прозрачности широко обвиняются в исчезновении дискуссии как в исполнительной, так и в законодательной ветвях власти.
Развитие Интернета в сочетании со старыми вещательными средствами массовой информации привело к серьезному разрушению зоны приватности. Частные мнения, которые раньше высказывались приличной встрече или по телефону, теперь опосредованы электронными платформами, где они остаются в неизменном виде. В Китае именно правительство имеет доступ к этим данным, которые оно может использовать для контроля над поведением своих граждан. В демократических странах доступ к этим данным имеют крупные интернет-платформы, и такие компании, как Facebook (теперь Meta), используют то, что им известно о ваших самых сокровенных мыслях и предпочтениях , для продажи вам товаров.
Но проблема не начинается и не заканчивается на крупных платформах. Многие пользователи выражают свои, как им кажется, личные взгляды по электронной почте или в социальных сетях небольшим группам людей. Однако любой человек, получивший сообщение, может передать его всему миру, и в последние годы многие люди попадали в неприятности просто за то, что честно высказали свое мнение в частной, как они считали, обстановке. Кроме того, в Интернете не существует срока давности; все, что вы говорите, становится частью постоянной публичной записи, которую впоследствии очень трудно дезавуировать.
Все эти тенденции были проиллюстрированы случаем с Дональдом Макнилом, ветераном-репортером газеты New York Times.время учебной поездки в Перу с группой студентов старших Макнил был обвинен в использовании расового эпитета, причем не от своего имени, а в качестве цитаты, и в целом в высказываниях, которые некоторые студенты восприняли как расистские. Эта история стала сенсацией в социальных сетях и привела к огромной мобилизации возмущенных сотрудников газеты, которые потребовали извинений от Макнила и в итоге вынудили его уйти.
Свобода слова включает в себя право частных организаций на дисциплину и контроль за тем, что говорят и делают их члены, выступая от их имени. Безусловно, Макнейл мог сказать нечто такое, что могло бы привести к его дисциплинарному наказанию со стороны газеты в рамках внутреннего процесса. Проблема заключается в новом стандарте оценки расистского поведения. Редактор TheTimes ДинБаке пришел к выводу, что "мне не показалось, что его намерения были ненавистными или злонамеренными"; однако современные активисты антирасистского движения стремятся отделить расизм от намерений. Теперь недостаточно, чтобы люди вели себя нерасистски; считается, что их частные мысли пронизаны скрытым расизмом и должны быть приведены в соответствие с господствующей ортодоксией. Существование социальных сетейNew York Times не смогла решить проблему тихо, используя свои внутренние процессы, а превратила инцидент в предмет общенациональных дебатов. Дело Макнейла показывает, как частная жизнь разрушается в результате слияния нескольких более широких тенденций: во-первых, убежденности в том, что прозрачность должна распространяться на все формы частного поведения; во-вторых, чрезвычайной чувствительности к языку, порожденной политикой идентичности, объединяющей язык и власть; в-третьих, технологической способности превращать частные слова в публичные высказывания.
В США частная жизнь защищена в некоторых ограниченных областях, таких как медицинская информация, но нет национальных законов, защищающих другие формы частной жизни, которые были бы сопоставимы с европейскими Общими правилами защиты данных (GDPR).Однако, как показывает пример Макнейла, формальное регулирование частной жизни было бы очень трудно осуществить и потребовалось бы детальное вмешательство государства в частные коммуникации, что легко могло бы привести к контрпродуктивным последствиям. Защита частной жизни может опираться на четкий закон, но в конечном счете ее лучше осуществлять с помощью социальных норм, которые уважали бы возможность сограждан придерживаться неприятных или спорных взглядов.
С другой стороны, защита частной жизни требует совсем иных норм в отношении публичных высказываний. Граждане должны соблюдать нормы вежливости при общении друг с другом. Значительная часть политической речи в США сегодня не направлена на привлечение людей с другими аргументированными мнениями, во многих случаях она призвана намеренно спровоцировать оппонентов или вызвать согласие со стороны единомышленников.
Таким образом, свобода слова оказывается под угрозой как в результате концентрации власти, дающей определенным субъектам огромный контроль над речью, так и в результате неуклонного размывания зоны приватности, которую стремится защитить либеральное общество. Совещательная функция свободы слова ослаблена не только чрезмерными требованиями к прозрачности, но и ростом различных фантастических миров, ставших возможными благодаря переходу нашего социального взаимодействия в сферу онлайн-коммуникаций.
В США в 2021 г. значительная часть американских правых живет в мире фантазий, в котором Дональд Трамп победил на президентских выборах в ноябре 2020 г. с большим отрывом, но у него их украли путем массовых фальсификаций демократов. Это привело к реальным последствиям, таким как штурм Капитолия 6 января 2021 года толпой сторонников Трампа. Это также привело к тому, что политики-республиканцы в таких штатах, как Джорджия, Техас, Флорида и Аризона, приняли законы, призванные решить несуществующую проблему путем ограничения доступа избирателей и предоставления себе права отменять результаты выборов в будущих опросах, если они не покажут республиканцев в качестве победителей. В связи с развертыванием в стране вакцинации в ответ на пандемию Ковида многие консерваторы выступили против вакцинации как политически мотивированного правительственного заговора. Меньшее, но все же значительное число консерваторов присоединилось к еще более необычным теориям заговора, например,
