Катисса перевоплотились в драконов и улетели, а мы с Уттаей отправились к пятому дому.
— Что-то случилось? — Я обернулась, но драконьих силуэтов уже не заметила. — Мы, люди, ничего не знаем об измененных.
— Магистры и Магистрис знают, — мягко ответила Катисса. — Нам не нужны лишние волнения. Мы, драконы, знаем, что закрыть врата невозможно. Но вы, люди, зачастую смотрите на эту проблему однобоко. Вы считаете, что можно разработать ритуалы и артефакты, которые будут очищать и приумножать магию. Это возможно, я не спорю. Те же дома исцеления — это замкнутая система, но… В рамках целого мира это просто невозможно.
— Я так не считаю, — вспыхнула я. — Да, это было моей первой мыслью, но…
— Врата Севера завалены камнями, сквозь которые сейчас бьет родник. На наше счастье, сами врата не пострадали, они не материальны. Но тем не менее в самое сердце северных земель пробрался человеческий фанатик и подорвал старый храм, в котором и покоились, как он считал, врата.
— Не все люди такие.
— Не все, — согласилась Уттая, — но измы не доходят до ваших земель, а значит, они не ваша проблема.
— Кажется, вы не слишком любите людей.
Уттая пожала плечами и чуть ускорила шаг. А после, уже у дверей пятого дома, проворчала:
— Это просто бессильная злость от всепоглощающей зависти. Но я осознаю, что неправа, и потому способна измениться. Доброго дня, леди Фредерика.
Я потянула на себя дверь и, опешив, чуть не захлопнула ее обратно: в просторной прихожей будто стая волков резвилась! Все, что могло упасть, упало, что можно было порвать — порвали, а что сломать — сломали.
— Нон Рифас, нонна Шавье!
— Мы здесь! Ты ж моя сладкая прелесть, — от сюсюкающих ноток в голосе Рифа мне стало дурно.
Что тут происходит?!
Оно сидело на столе. Правая ступня забавного существа была туго забинтована, а левая… Левую бинтовали сейчас. В передних лапках существо держало маленькую чашку с какао, а…
— Цвир-цвир-цвир!
Едва увидев меня, оно попыталось убежать.
— Тш-ш-ш-ш, маленький, — заворковала нонна Шавье, — это наша леди Фредерика, она добрая и тебя не обидит.
— Я приберу в прихожей, — шепнула я. — Это прыгунок?
— И он, очевидно, запомнил Кристин, — кивнул Рифас.
Уборка не заняла много времени, тем более что нонна Шавье тоже присоединилась. И от нее я узнала историю Уттаи — оказывается, девушка отказала одному из своих истинных, и тот, лишь сделав вид, что смирился, преследовал драконицу долгие годы. А она не понимала, отчего все драконы, с которыми она могла свить гнездо, умирали.
— Его казнили, а она ушла в храм, — нонна Шавье вздохнула, — трудно это все.
— Да уж, — я не знала, что ответить, — нелегко.
— Давайте не будем о плохом? — предложил Рифас. — Как насчет того, чтобы сварить еще какао и просто посидеть, наслаждаясь таким редким бездельем? Или у кого-то есть какие-то планы?
Я развела руками.
— У меня нет ничего, что помогло бы скрасить досуг. Конспекты выучены от корки до корки, известные мне заклятья отработаны по три сотни раз каждое, а приключенческие романы остались в лавках родного города.
— У меня есть несколько, принесу вам вечером, леди Фредерика.
— Благодарю, нонна Шавье.
В шесть рук мы накрыли на стол, разлили свежесваренное какао, и, когда проснувшийся прыгунок захотел к нам, Рифас перехватил его в воздухе левитацией. После чего принялся объяснять, как сильно мы расстроимся из-за испорченной еды.
И что самое странное, я точно видела, что малыш его понимает.
— К сожалению, они плохо запоминают правила, — посетовал Риф и сотворил для прыгунка высокий детский стульчик, — нужно постоянно повторять и при этом нельзя наказывать. Увы, от страха эти пушистики перестают что-либо соображать и начинают бестолково метаться. Что, сами понимаете, увеличивает количество испорченных вещей.
— Вы много о них знаете, нон Рифас, — восхитилась я. — Откуда?
— Матушка моя держала маленькую ферму прыгунков. Но мы не выдержали конкуренции с другими, они-то продавали диких, а мы своих учили жить в соседстве с драконами. — Нон поделился какао с пушистиком. — К тому же матушка моя была эмпатом и хозяев выбирала не по количеству монет. Многие были обижены на ее отказ продать зверика. Пошли слухи, и пришлось оставить попытки продавать прыгунков. Оставшихся мы понемногу раздали, а после… После матушка моя стала жертвой нападения измов. А меня отправили в храм. Я еще не принял полного посвящения: думаю, решаю. Потому и знаю сильно меньше остальных нонов.
Прыгунок начал цвиркать, и Рифас тут же пощекотал ему пушистое пузико. Мы с нонной Шавье с умилением наблюдали за их общением. А после нонна осторожно проговорила:
— Разве ты не хотел бы восстановить ферму? Земля и дом у тебя остались.
— Я не такой сильный эмпат, каким была матушка. К тому же… Я не смогу никого продать, — Риф развел руками, — как можно продавать друзей?
— Зато ты мог бы их спасать, — продолжала настаивать нонна Шавье, — брошенкам трудно живется.
— Это да, — пригорюнился нон Рифас, — но ведь и работать где-то надо.
Прыгунок, допив свою крошечную порцию какао, свернулся калачиком прямо на сиденье стула и уснул. Это стало понятно по тоненькому присвисту, который стал сопровождать каждый его выдох.
— Они привязываются к людям так сильно, что иногда умирают, если хозяин решает передарить питомца, — тихо проговорил Риф.
— Давайте не будем о плохом, — я вернула ему его же фразу.
— Просто нонам нельзя держать питомцев. — Рифас с надеждой посмотрел на меня.
А я…
— Я не уверена, что смогу быть ему достойным компаньоном, — честно ответила я. — Мое будущее туманно. Вот, кстати, Эрвитар вовсю намекает, что я могу быть его Предназначенной, но ведь Искру из человека не вытащить! Это же навсегда, эта самая искра будет делиться и передаваться детям Предназначенной и дракона.
— Он не знает, а я не могу сказать ничего, кроме одного: во время ритуала думай только о том, чего ты хочешь.
— Тишины и покоя, и возможности учиться, и… И я совершенно точно не хочу стать в очередь за лаской с остальными женами Эрвитара.
А мысли о том, что Харелт мог бы… Не мог бы. Мне не может так повезти, и
