сил и другими представителями уходящей диктатуры. Когда в 1989 году состоялись демократические выборы, оппозиционная коалиция "Консертасьон" получила 55 % голосов и двадцать два из тридцати восьми выборных мест в Сенате. Но благодаря девяти назначенным сенаторам консервативные союзники Пиночета получили большинство в верхней палате, что помешало многим реформам нового демократического правительства.
Таким образом, не все контрмажоритарные институты укрепляют демократию. Мы должны четко различать те, которые защищают меньшинства, сохраняя демократию, и те, которые ставят меньшинства в привилегированное положение, предоставляя им несправедливые преимущества, тем самым подрывая демократию. В профессиональном футбольном матче правила, обеспечивающие честную борьбу или защиту игроков путем запрета опасной и нечестной игры, необходимы. Но правила, которые позволят одной из команд начать матч с преимуществом в один гол или присудят победу команде, забившей меньше голов, будут считаться явно несправедливыми.
Контрмажоритаризм также имеет временное измерение. Современное большинство может быть сдержано решениями, принятыми в прошлом, иногда в далеком прошлом. Это происходит двумя способами. Во-первых, поскольку конституции могут действовать десятилетиями и даже столетиями, одно поколение неизбежно связывает руки большинству на несколько поколений вперед. Теоретики права называют это проблемой мертвой руки. Чем сложнее изменить конституцию, тем крепче хватка "мертвой руки".
Радикалы XVIII века, такие как Джефферсон и Томас Пейн, скептически относились к тому, что поколение основателей имеет право налагать ограничения на будущие поколения. Здесь они вторили Джону Локку, который спрашивал: Имеют ли родители право связывать своих детей будущими обязательствами? Джефферсон вступил в оживленную дискуссию с Джеймсом Мэдисоном по этому вопросу, спросив своего друга и союзника: " , имеет ли право одно поколение людей связывать другое". Его собственный ответ был отрицательным. "Мертвые, - писал он Мэдисону, - не должны управлять живыми". Джефферсон даже предложил "срок годности" для конституций, предложив переписывать их каждые девятнадцать лет - или раз в поколение. Хотя Мэдисон отверг этот принцип Джефферсона, он был включен в революционную конституцию Франции 1793 года, в которой прямо говорилось: " Народ всегда имеет право пересматривать, дополнять и изменять свою конституцию. Одно поколение не может подчинять своим законам будущие поколения". (Конституция была отменена в течение нескольких месяцев и заменена в течение двух лет).
Мэдисон и другие признавали ценность закрепления конституции. Действительно, весь смысл демократической конституции заключается в том, чтобы установить набор прав, защищенных от преходящих прихотей нынешнего большинства. Когда речь идет об избирательном праве, свободе слова и других основных правах, нас должны сдерживать прошлые поколения. Мэдисон также прозорливо заметил, что есть преимущества в том, чтобы унаследовать стабильную, действующую конституцию, а не переписывать правила каждые двадцать лет. Боливия и Эквадор меняли конституции с частотой примерно раз в десятилетие с момента обретения независимости в 1820-х годах. Они никогда не были стабильными демократиями, показывая нам цену отсутствия набора общепринятых правил, выходящих за рамки политики. Нигде модель Джефферсона не привела к созданию функциональной демократии.
И все же в точке зрения Джефферсона что-то есть. Конституции чрезвычайно противодействуют мажоритарности; они связывают поколения большинства. Проблема в том, что составители конституций ошибаются. Даже самые гениальные из них не могут заглянуть далеко в будущее. Как сказал федералист Ной Уэбстер, было бы " совершеннейшим высокомерием" полагать, что основатели Америки обладали "всей возможной мудростью", чтобы "предвидеть все возможные обстоятельства" и "судить за будущие поколения лучше, чем они могут судить за себя". Сами основатели признавали это. Во время Филадельфийского конвента делегат от Вирджинии Джордж Мейсон предупреждал, что новая конституция " будет, безусловно, несовершенной".
Поэтому конституции должны связывать будущие поколения, но не слишком крепко. Если барьеры для изменений будут слишком громоздкими, современное большинство рискует оказаться в "железной клетке" правил, не отражающих потребности общества и преобладающие ценности. Когда это происходит, межпоколенческий контрмажоритаризм становится серьезной проблемой.
Судебная власть подвержена другой разновидности этой проблемы, особенно когда судьи назначаются на влиятельные должности без ограничения срока полномочий или пенсионного возраста. Судебный контроль дает судьям, назначенным десятилетиями ранее, возможность отменять законы или политику нынешнего большинства. Именно эта проблема спровоцировала план Франклина Рузвельта по "упаковке судов" 1937 года. Рузвельт не только был переизбран на новый срок с 61 % голосов избирателей, но и столкнулся с беспрецедентной проблемой - Великой депрессией, которая заставила пересмотреть роль правительства в экономике. Программа Рузвельта "Новый курс", которая отражала это новое мышление, была первоначально сорвана консервативным большинством Верховного суда, состоящим из судей, которым было более семидесяти лет и которые получили свое юридическое образование в XIX веке. Опять же, судебный контроль может быть легитимным и способствовать развитию демократии. Но когда судьи, осуществляющие пересмотр конституции, остаются на скамье подсудимых в течение десятилетий, долгое время после того, как те, кто их назначил, покинули свой пост, государственная политика может все дальше и дальше уходить за пределы досягаемости современного большинства.
Демократии не могут выжить без некоторых важных контрмажоритарных институтов. Но они также не могут выжить - по крайней мере, как демократии - с чрезмерно контрмажоритарными институтами. Именно в таком положении находятся сегодня Соединенные Штаты.
-
Конституционная система США содержит необычайно большое количество контрмажоритарных институтов. К ним относятся следующие:
Билль о правах, который был добавлен к Конституции в 1791 году, сразу после Конституционного конвента в Филадельфии.
Верховный суд с пожизненным назначением судей и правом судебного контроля, или правом отменять как неконституционные законы, принятые большинством голосов в конгрессе.
Федерализм, передающий значительные законодательные полномочия штатам и местным органам власти, не подвластным национальному большинству.
Двухпалатный Конгресс, что означает, что для принятия законов требуется большинство в двух законодательных органах.
Сенат, в котором все штаты имеют одинаковое представительство, независимо от численности населения.
Филибустер - правило супербольшинства в Сенате (не предусмотренное Конституцией), которое позволяет партийному меньшинству постоянно блокировать законодательство, поддерживаемое большинством.
Коллегия выборщиков - непрямая система избрания президентов, которая дает привилегии небольшим штатам и позволяет проигравшим в народном голосовании получить президентское кресло.
Чрезвычайно жесткие правила супербольшинства для изменения конституции: две трети голосов каждой палаты Конгресса, плюс одобрение трех четвертей штатов США.
Из них Билль о правах наиболее недвусмысленно защищает демократию. Другие имеют обоюдоострый характер. Независимый Верховный суд с правом судебного контроля может быть критически важен для защиты прав меньшинств, но пожизненное пребывание в должности позволяет неизбираемым судьям препятствовать большинству на протяжении нескольких поколений. Кроме того, широкие полномочия по судебному надзору могут использоваться для отмены поддерживаемых большинством законов, которые не угрожают демократии или фундаментальным правам. Федерализм часто рассматривается как оплот против опасного национального большинства, но на протяжении большей части американской истории он позволял властям штатов и местным органам власти вопиюще нарушать гражданские и основные демократические права. Для защиты демократии необходимо соблюдать правила о сверхбольшинстве голосов при изменении
