но которые либо, по его мнению, усилятся со временем, либо он с выгодой продемонстрирует справедливость своей политики собственному населению, либо это будет выгодно в какой-либо иной сфере. Эти и подобные факторы означают, что в большинстве случаев один лишь учет национальных интересов не даст однозначного ответа на вопрос, какую политику выбрать. Эта неотъемлемая неуловимость политических дел открывает немаловажный простор для моральной аргументации, позволяющей изменить баланс в принятии решений, нисколько не нарушая обязанность государственного деятеля отстаивать интересы нации. По этим причинам политические деятели, вполне осознающие маловажность вильсоновского идеализма в мировых вопросах, тем не менее, могут быть заинтересованы в развитии режима независимых национальных государств. Государственный деятель, признающий этот режим наилучшей формой мироустройства, не намерен, подобно Наполеону, ниспровергать всё существующее с целью навязать этот идеал повсюду. Да, он и не считает себя способным диктовать соответствующую политику в каждом случае. И тем не менее, режим независимых национальных государств является для него образцом, который он держит в поле зрения, взвешенно и умеренно участвуя в его обсуждениях и решениях, никогда не ввергая себя в догматическое безумие. Это означает, что там, где независимость конкретного народа выходит за рамки возможностей его поколения, он не будет тратить ресурсы на продвижение этого дела. Там, где применение принципа национального самоопределения нанесет ущерб его нации или важному союзнику, или установит нестабильный, враждебный или вредоносный режим, он будет против. В то же время, продолжая рассматривать свободу наций как благо, которое следует принимать во внимание, он в редких случаях будет энергично добиваться создания нового национального государства или распада несостоятельного ненационального государства. И он с удовольствием воспользуется возможностью положить на чашу весов своё влияния в пользу нации, чьи очевидные потребности и возможности таковы, что позволяют верить в то, что ее независимость будет благом для нее самой и других.
Режим независимых национальных государств это не план нового мира, который можно построить на дымящихся руинах старого усилиями одного-двух поколений святых активистов. Это скорее далекая цель, путеводная звезда, компас, дающий общее направление и цель практике международных дел. Каждый государственный деятель, справедливо сосредоточенный на интересах и чаяниях собственной нации, вероятно, лишь ограниченным образом может способствовать медленному, великому продвижению этого режима, возникающего в течение столетий.
XVIII: Некоторые принципы режима национальных государств
Режим независимых национальных государств поддерживается путем соблюдения определенных практических принципов. Однако, поскольку режим национальных государств видится лучшим политическим порядком, с течением времени эти принципы перестают рассматриваться как лишь практические. Они становятся естественными обязательствами, естественными законами для наций. Фактически, то, что сегодня ошибочно называют "международным правом", происходит, как раз, из такие практических правил, которые стали считаться "естественной" моралью, начиная с авторов семнадцатого века. Здесь будет полезно упомянуть некоторые из этих принципов.
Во-первых, режим национальных государств это режим, предоставляющий политическую независимость нациям, достаточно сплоченным и сильным, чтобы ее обеспечить. Другими словами, если нация со временем достигает военной и экономической мощи, достаточной для предотвращения завоевания себя иностранными державами, то другие национальные государства признают ее независимой нацией в рамках системы национальных государств. И наоборот, если составляющие нацию племена не обладают достаточным единством, чтобы предотвратить внутреннюю дезинтеграцию и постоянное насилие, или они не обладают достаточной военной и экономической силой для защиты от иностранных держав, то их не будут считать независимой нацией в рамках национальных государств.
Часто говорят, что нация, сплоченная и достаточно сильная, чтобы обеспечить свою политическую независимость, имеет "право на суверенитет" в пределах своих границ. Оба эти термина в настоящее время проблематичны из-за их связи с рационалистической и абсолютистской политическими теориями. Фактически под этим подразумеваются два разных принципа: второй и третий принцип режима национальных государств:
Второй принцип это принцип невмешательства во внутренние дела других национальных государств. Это то, что позволяет нации свободного государства следовать своим интересам и целям в соответствии с ее собственным пониманием. Без этого принципа могущественные нации взяли бы под свой контроль дела меньших наций, и режим национальных государств превратился бы в имперский порядок.
Третий принцип это государственная монополия на организованное принуждение внутри государства. Согласно этому принципу, правительство каждого национального государства, и только оно, имеет право, содержит и использует механизмы властного принуждения. Без этого принципа различные племена и кланы отстаивали бы собственные желания и законы вместо единого закона национального государства, и режим национальных государств погрузился бы в пучину анархии.
Эти два принципа являются основополагающими для режима национальных государств: он не может существовать, если они не будут соблюдаться. Тем не менее было бы ошибкой рассматривать их как мандат на абсолютное право, применимое в любом случае. Допустим, принцип невмешательства понимается как принцип, направленный против империализма. Однако, настаивая на его соблюдении, мы можем легко привести к возвышению империй и разрушению национальных государств. Мы знаем какие ужасы развились за фасадом ряда независимых государств: Наполеон во Франции, Гитлер в Германии, Сталин в России и т. п. Преступления, совершенные этими личностями против собственных народов, были лишь прелюдией к попытке уничтожить соседние национальные государства, присоединив их население к универсальной империи. Столкнувшись с такими агрессивными имперскими деятелями, у национальных государств нет иного выбора, кроме как вмешаться политическими или военными средствами, тормозя и предотвращая их возвышение. Право на подобное вмешательство проистекает из природы самого режима независимых национальных государств, поскольку без бдительных усилий по поддержанию этого режима государства падут одно за другим, и свобода наций в мире будет потеряна.
Аналогичные ограничения касаются и государственной монополии на организованное принуждение внутри государства. В силу особых полномочий, на которые оно претендует, национальное государство лишает племена и кланы, находящиеся в его границах, возможности вооружаться и вести войну, а значит, ограничивает их способность защищать свой народ и добиваться его свободного волеизлияния. Поступая так, национальное государство берет на себя обязательство защищать все племена и кланы в пределах своих границ. Это обязательство проистекает из самого характера режима национальных государств и требования национального правительства, согласного с этим режимом.
Чтобы убедиться в этом, рассмотрим следующее. Мы знаем, что племя или клан, не получающий защиту от государства, начнет организовывать защиту своих членов. Таким образом, национальное государство, которое не может защитить все племена и кланы на своей территории, побуждает и быстро получит возврат к анархическому кланово-племенному режиму внутри своих границ. Это начнется в районах и городах, где незащищенные племена наиболее сильны, а затем распространится, пока не станет угрозой самому существованию государства. Анархия представляет также привлекательное поле для организованной преступности, предлагающей защиту в обмен на плату. Анархия не менее привлекательна и для империалистических противников национального государства, типа марксистских и исламских террористических организаций, находящих в
