яркими заявлениями и видимыми событиями происходила настоящая революция, когда средние слои, используя философию как один из ста инструментов, отбирали у аристократии и короля контроль над экономикой и государством.
ГЛАВА XXXVI. Накануне 1774-89 гг.
I. РЕЛИГИЯ И РЕВОЛЮЦИЯ
В финансовом отношении католическая церковь была самым надежным учреждением в стране. Ей принадлежало около шести процентов земли и другой собственности, оцениваемой в сумму от двух до четырех миллиардов ливров, с ежегодным доходом в 120 000 000 ливров.1 Еще 123 000 000 ливров он получал в виде десятины, взимаемой с продуктов и скота с земли.2 Эти доходы, по мнению церкви, были необходимы для выполнения ее различных функций: поощрения семейной жизни, организации образования (до 1762 года), формирования морального облика, поддержки социального порядка, распределения благотворительности, ухода за больными, предоставления медитативным или неполитическим душам монашеского убежища от смятения толпы и тирании государства и привития разумной смеси страха, надежды и смирения душам, обреченным, в силу природного неравенства людей, на бедность, лишения или горе.
Все это, как утверждалось, делалось с помощью духовенства, которое составляло около половины одного процента населения. Их число сократилось с 1779 года,3 а монастыри находились в серьезном упадке. "Многие монахи, - говорят нам, - благосклонно относились к новым идеям и читали труды философов".44 Сотни монахов оставили монашескую жизнь и не были заменены; с 1766 по 1789 год их число во Франции сократилось с 26 000 до 17 000; в одном монастыре с восьмидесяти до девятнадцати, в другом - с пятидесяти до четырех.5 Королевский указ 1766 года закрыл все монастыри, в которых было менее девяти человек, и повысил возраст, разрешенный для принятия обетов, с шестнадцати до двадцати одного года для мужчин и до восемнадцати лет для женщин. Монашеские нравы были распущенными. Архиепископ Тура писал в 1778 году: "Серые монахи [францисканцы] находятся в состоянии деградации в этой провинции; епископы жалуются на их распутство и беспорядочную жизнь".6 С другой стороны, женские монастыри находились в хорошем состоянии. В 1774 году в 1500 монастырях Франции насчитывалось 37 000 монахинь;7 Их нравы были хорошими, и они активно выполняли свои обязанности по воспитанию девочек, служению в больницах и предоставлению убежища вдовам, девам и женщинам, сломленным в жизненной борьбе.
Светское духовенство процветало в соборах и томилось в приходах. Было много преданных и трудолюбивых епископов и несколько мирских бездельников. Берк, посетивший Францию в 1773 году, нашел несколько прелатов, виновных в скупости, но подавляющее большинство произвело на него впечатление своей образованностью и честностью.8 Один историк, знакомый с литературой скандала, заключил: "В целом можно сказать, что пороки, которыми было заражено все духовенство в шестнадцатом веке, исчезли к восемнадцатому. Несмотря на закон о безбрачии, сельские викарии, как правило, были нравственными, строгими, добродетельными людьми".9 Эти приходские священники жаловались на сословную гордость епископов, которые все были дворянами, на требование передавать епископу большую часть десятины и на вытекающую отсюда бедность, которая вынуждала викариев не только обрабатывать землю, но и служить церкви. Людовик XVI был тронут их протестами и принял решение о повышении их жалованья с пятисот до семисот ливров в год. Когда произошла Революция, многие представители низшего духовенства поддержали Третье сословие. Некоторые епископы тоже выступали за политические и экономические реформы, но большинство из них оставались непреклонными против любых изменений в Церкви и государстве.10 Когда казна Франции приблизилась к банкротству, богатства Церкви стали заманчивым контрастом, и держатели облигаций, обеспокоенные способностью правительства выплачивать проценты и основную сумму по своим займам, начали видеть в экспроприации церковной собственности единственный путь к национальной платежеспособности. Распространяющийся отказ от христианского вероучения совпал с этим экономическим порывом.
Религиозная вера процветала в деревнях и ослабевала в городах; в них женщины среднего и низшего классов сохраняли свою традиционную набожность. "Моя мать, - вспоминала мадам Виже-Лебрен, - была очень набожной. Я тоже была набожной в душе. Мы всегда слушали высокую мессу и посещали церковные службы".11 По воскресеньям и святым дням церкви были переполнены.12 Но среди людей неверие захватило половину ведущих духов. В дворянской среде в моду вошел скептицизм, даже среди женщин. "Модный мир вот уже десять лет, - писал Мерсье в своей "Парижской таблице" в 1783 году, - не посещает мессу"; а если и посещает, то "чтобы не скандалить со своими лакеями, которые знают, что это происходит за их счет" 13.13 Высший средний класс последовал примеру аристократии. В школах "многие учителя были заражены неверием после 1771 года";14 многие ученики пренебрегали мессой и читали философов. В 1789 году отец Боннефакс заявляет: "Самый серьезный скандал, который повлечет за собой самые фатальные последствия, - это почти абсолютный отказ от религиозного обучения в государственных школах".15 В одном колледже, как утверждалось, "только три имбецила" верили в Бога.16
Среди духовенства вера варьировалась в обратной зависимости от дохода. Прелаты "приняли "утилитарную мораль" философов и держали Иисуса лишь в качестве незаметного прикрытия".17 Были сотни аббатов, таких как Мабли, Кондильяк, Морелле и Рейналь, которые сами были философами или принимали современные сомнения. Были епископы, такие как Талейран, которые мало претендовали на христианскую веру; были архиепископы, такие как Ломени де Бриенн, на которого Людовик XVI жаловался, что он не верит в Бога.18 Людовик отказался, чтобы священник обучал его сына, чтобы тот не потерял религиозную веру.19
Церковь продолжала требовать цензуры прессы. В 1770 году епископы направили королю мемуары об "опасных последствиях свободы мысли и печати".20 При Людовике XV правительство смягчило законы против въезда протестантов во Францию; сотни из них теперь находились в королевстве, живя в условиях политической неполноценности, заключая непризнанные государством браки и ежедневно опасаясь, что старые законы Людовика XIV в любой момент будут приведены в исполнение. В июле 1775 года собрание католического духовенства обратилось к королю с просьбой запретить протестантские собрания, браки и образование, а также отстранить протестантов от всех государственных должностей; оно также просило восстановить шестнадцатилетний возраст для принятия монашеских обетов.21 Тюрго умолял Людовика XVI проигнорировать эти предложения и освободить протестантов от их ограничений; иерархия присоединилась к кампании по его смещению. В 1781 году второе издание "Философской истории двух Индий" Рейналя было сожжено по приказу Парижского парламента, а автор был изгнан из Франции. Бюффон подвергся нападкам со стороны Сорбонны за изложение идеи естественной эволюции жизни. В 1785 году духовенство потребовало пожизненного заключения для лиц, трижды осужденных за нерелигиозность.22
Но церковь, ослабленная столетием нападок, уже не могла доминировать в общественном мнении, и она больше не могла полагаться на "светскую руку" в исполнении
