каннабиноиды еще в доисламскую эпоху использовали в обрядах зороастрийские священнослужители, а позже гашиш активно применяли иранские мистики: суфии и дервиши. Медики тоже обращались к каннабиноидам: знаменитый иранский средневековый врач Ибн Сина, он же Авиценна, в книге «Канон врачебной науки» рекомендовал использовать гашиш как обезболивающее для головы (понятно, что с тех пор медицина шагнула далеко вперед и вред каннабиноидов был научно доказан). Вообще, по рассказам иранцев, в стране исторически употребляли именно гашиш, а марихуана стала популярна только в последние десятилетия — благодаря западным фильмам и музыке, где часто упоминается «weed», трава. Ислам исламом, а глобализацию никто не отменял.
Впрочем, и с исламом все не так однозначно: в 2018 году в Иране на английском языке вышло исследование, в рамках которого авторы опросили два десятка иранских марджей, исламских правоведов высшего статуса, об отношении религии к марихуане. Большинство ответило, что прямого запрета в исламе нет[64]. Более того, значительная часть высказалась в пользу возможной легализации медицинского применения марихуаны, если наука докажет обоснованность такого действия. Иными словами, несмотря на строгость законов, общество, включая религиозных авторитетов, не стигматизирует употребление каннабиноидов и готово смотреть на него сквозь пальцы.
Отчасти это нашло отражение и в государственной политике. Так, в 2016 году в Меджлис был внесен на рассмотрение законопроект, разрешающий использование марихуаны в лекарственных целях — его отклонили, но само наличие такой дискуссии уже показательно. А в 2018 году власти исключили марихуану из списка наркотиков, за хранение которых полагается смертная казнь. До этого повешенье грозило тем, у кого обнаружено 50 или более килограмм каннабиноидов.
***
Очередная иранская вечеринка. По случаю дня рождения моей приятельницы в квартире ее родителей собралось три десятка ее друзей, все сидят в большой гостиной, пьют арак и самодельное вино. В какой-то момент один из гостей достает внушительный косяк: кто-то подходит к барной стойке, чтобы разделить еще один прямо в квартире, оставшиеся интереса не проявляют. Затем употребившие возвращаются к остальным празднующим. И тут я вижу, как косяк берет пожилой отец именинницы. Мы смотрим друг на друга, потом он изрекает:
— Надо делать то, что делает молодежь. Пока ты с ними на одной волне — ты тоже молод.
И глубоко затягивается. Синтетика и «кокаин»
На посиделке у иранского друга я познакомился с Навидом. У него интересное и рисковое для Ирана хобби — вместе с друзьями он проводит техно-вечеринки, фактически рейвы на дому. Навид — и один из организаторов, и диджей: на видео, которое он мне показывает, пара сотен человек двигаются под ритмичную музыку. Он тут же приглашает и меня сходить на такую вечеринку.
— А это не опасно? Что, если полиция нагрянет?
— Не, у нас у одного из организаторов отец работает в госструктурах. Поэтому мы заранее знаем, в каких районах рейды. Арендуем большой дом там, где они не планируются. Все приезжают на простых машинах, заходят в 10–11 вечера, после чего дом закрывают и никого не выпускают до 8 утра. Чтобы не привлекать лишнее внимание.
— И что, мне там надо упороться экстази? — ехидничаю я.
— Да можешь просто так прийти. Так что давай, у нас до пандемии тусовки были по пятьсот-шестьсот человек. Как коронавирус начался, люди побаиваться стали, но по двести-триста людей мы собираем.
Кое-кто из общих знакомых, правда, говорит, что на таких рейвах все под амфетаминами или экстази. Пугает, что там даже воду из бутылок нельзя пить — якобы туда могут быть подмешаны наркотики — и спрашивает, что подумает мое начальство, если полиция все-таки придет и меня задержат на такой вечеринке? Я в раздумьях.
***
Новые времена — новые вещества. Опиум и каннабиноиды употребляют в Иране веками, а вот массовая синтетика пришла сюда недавно. Этими вещами начали увлекаться «дети Исламской республики», родившиеся уже после революции 1979 года. Они разобрались не только как доставать соответствующие наркотики, но и как их производить: по стране расцвела сеть подпольных лабораторий. Местную синтетику можно честно выпускать с логотипом Made in Iran.
С экстази (оно же MDMA) и амфетаминами легче всего столкнуться на подпольных дискотеках, примерно на такую меня и звал Навид. Вещества не самые дешевые, поэтому употребляют их в основном горожане с доходом от среднего и выше. Как водится, тенденция отражается и в песнях популярных музыкантов. «Мне не подходит жизнь без риска, это как вечеринка без экстази», — читает в своем треке иранский рэпер Куруш.
***
Российские туристы в Иране иногда попадают в неловкую ситуацию, когда ищут, где покурить кальян. В других ближневосточных странах, например, в Турции, они слышали слово «шиша», обозначающее этот вид курения, и вопросительно обращаются с этим словом к местным — где шиша? Местные, в свою очередь, ошарашено смотрят на русских: в Иране кальян звучит как «кальйюн». А слово «шиша», точнее, очень похожее «шише», обозначает метамфетамины. Буквально оно переводится как «стекло» — из-за внешнего вида наркотика.
Если смотреть по объемам конфиската, шише стабильно занимает второе-третье место в Иране, о чем рапортовал в июне 2022 года замглавы штаба по борьбе с наркотиками генерал Насер Аслани:
— Больше всего в нашей стране сейчас употребляют опиум и гашиш, за ними следуют шише и героин. Но, к сожалению, число людей, пристрастившихся к шише, день ото дня растет.
По словам генерала Аслани, стоимость метамфетаминов на черном рынке в Иране составляет от 300 до 1500 долларов за один килограмм в зависимости от провинции — то есть наркотик дешевый, чуть дороже терьяка. Но значительно более опасный: за последние годы интернет-ресурсы и социальные сети Ирана заполонили фотографии людей, глубоко зависимых от шише. Помимо нарушений нервной системы и потери веса, есть еще одно неприятное последствие, которое не спрячешь — на лице образуются специфические наросты. Бросающиеся в глаза последствия и низкая цена обуславливают нишу, которую занял этот наркотик — люди побогаче тех, кто курит терьяк, но тоже с низким уровнем дохода.
Бум шише пришелся на 2000-е годы: именно в этот период местные умельцы наладили производство метамфетамина в подпольных лабораториях и с тех пор не сбавляют обороты. Еще с 2000-х иранские наркоторговцы экспортируют мет в соседние страны, где такая активность стабильно вызывает раздражение. Так, азербайджанские власти постоянно указывают на Иран как на метамфетаминовую угрозу для своих граждан. Не очень хорошо вяжется с образом глубоко религиозной страны — но реальность вносит свои коррективы.
***
Я все еще раздумываю, идти ли на иранскую техновечеринку с экстази
