неизбежный этап политического развития. Этой мыслью со мной поделились несколько других активистов со стажем, которые работали везде - от Центра репродуктивных прав до организации "Еда без бомб". Они сказали мне, что дети-активисты напуганы и отчаянно хотят что-то изменить. И индивидуальные усилия - единственный путь к переменам, который они знают. Они хотят чувствовать себя триумфаторами и контролировать ситуацию. Поэтому они захламляют туалеты.
Чак знает, что может сделать очень многое для борьбы с этим явлением. Поэтому он сократил объем лидерской работы и внимательно следит за уровнем своего выгорания. Когда кто-то из членов группы решительно выступает против его точки зрения и не желает уважать его мнение, Чак берет паузу. Когда человек открыт для аргументированной дискуссии, он прилагает больше усилий. Чак проводит много времени на природе, с надежными друзьями, которые разделяют его ценности, но не состоят в DSA. Их взгляд со стороны дает ему здоровое чувство перспективы. В настоящее время Чак считает своим главным призванием обучение других активистов - это идеальное сочетание его навыков преподавателя и многолетнего опыта работы на местах.
"Звучит банально, но каждый раз, когда я посещаю вечернюю школу социализма, я чувствую, что чему-то научился, причем не только из прочитанного, но и услышав мнение разных людей с разными точками зрения", - говорит он. "Это помогает мне чувствовать себя немного спокойнее, и мне не нужно посещать каждое мероприятие или появляться на каждом проекте".
Точки зрения Чака и Рутса Уоркса показывают, что мы можем сострадать расстроенным, застрявшим людям, которые "мусорят в туалете", и одновременно воспитывать в себе этот импульс. Каждый из нас может решить перестать стыдить других - и мы можем сделать это, не осуждая тех, кто все еще считает, что стыд - это выход. Мы не можем заставить других измениться. Но мы можем продолжать чистить туалеты. И мы можем приложить все усилия, чтобы понять, почему другие могут продолжать захламлять убранные нами помещения, а не принимать их оскорбления на свой счет. В следующем разделе мы подробно рассмотрим, как именно это сделать.
Поймите контекст человека
"Старшие женщины черных баптистских и пятидесятнических церквей, в которых я выросла... слишком часто были хранительницами секретов", - пишет Трейси Мишель Льюис-Гиггетс в своем эссе "Любовь подняла меня". "Но, будучи хранилищами, они часто невольно становились арбитрами стыда".
В детстве Льюис-Гиггетс пожилые чернокожие женщины, посещавшие ее церковь, пытались защитить девочек в своих общинах от позора сексуального насилия - но делали они это, наказывая девочек за то, как они одеваются и двигаются, и скрывая случаи насилия, когда они происходили. Многие из этих женщин сами подвергались насилию в детстве, и их учили, что важно сохранить свое достоинство и достоинство своей семьи, никогда не рассказывая о случившемся. Но эти защитные, мотивированные стыдом стратегии лишь усугубляли невыразимость пережитого женоненавистнического или античерного насилия.
Жертвы системного стыда часто учатся распространять его опасные идеи среди других. Толстые родители передают интернализованную фэтфобию своим детям, заставляя их сидеть на диете или наставляя одеваться "по лекалу". Мамы, пережившие непрекращающийся сексизм, упрекают своих дочерей за то, что те не сидят со скрещенными ногами. ЛГБТК-профессионалы учат следующее поколение взрослых квиров вести себя "прилично", поправляя нас, когда мы слишком вычурны или открыто сексуальны. Вместо того чтобы объединиться для борьбы с несправедливыми общественными стандартами, маргинализированные люди пропагандируют эти стандарты между собой. Часто эти травмирующие уроки распространяются из самых лучших побуждений.
"Что делать, когда стыд обернут любовью?" задается вопросом Льюис-Гиггетс. Думаю, многие люди на ее месте рассердились бы на старших за то, что они увековечили миф о том, что нападение - это знак бесчестья, который ты заслуживаешь, если одеваешься и ведешь себя "быстро". [20] Но Льюис-Гиггетс смотрит на это по-другому. Она признает, что длинная нить боли связывает ее с бабушками и тетями и держит их вместе. Если бабушка не освободится, пишет она, ее дочь и внучка тоже не смогут освободиться. Освобождение и исцеление - это действие сообщества.
Но как нам стать уязвимыми и исцелиться вместе, особенно если люди, с которыми мы общаемся, - это те самые люди, которые усугубили наш стыд? В своей книге "Исцеление сопротивления" активист и тренер по восстановительному правосудию Казу Хага говорит, что все сводится к нескольким ключевым принципам: [21]
Помните, что люди никогда не бывают врагами - врагами бывает несправедливость.
Атакуйте силы и системы зла, а не людей, творящих зло.
Стремитесь не столько привлечь людей к ответственности, сколько удержать их в обществе.
В своем эссе Льюис-Гиггетс дает понять, что она уже применила эти два первых пункта к своей ситуации. Она признает, что чернокожие старейшины, скрывавшие факты насилия, не являются корнем проблемы. Сказать внучке, что она никогда не должна рассказывать о своем изнасиловании, - это, по словам Хаги, зло. Но это было сделано по разным благонамеренным причинам - часто связанным с уникальным, системным риском, которому подвергаются молодые чернокожие женщины и девочки, когда они рассказывают о том, что с ними произошло.
Когда чернокожие девушки сообщают о том, что они стали жертвами в своих собственных общинах, им приходится сталкиваться с насилием, которое полицейские будут направлять на их собственный народ - насилием, с которым белые насильники и насильницы редко сталкиваются, когда их обвиняют. Они также рискуют быть забранными из семей и помещенными в приемные семьи, которые не понимают их и не уважают их родную культуру. Известно, что когда в детстве Майя Анжелу сообщила о своем сексуальном нападении, нападавший был жестоко убит, а она была вынуждена покинуть дом матери и переехать к бабушке за сотни миль. [22] Из этого опыта Анжелу вынесла урок, что честность способна убить, и после этого несколько лет сохраняла полную немоту. Старейшины Льюиса-Гиггетса выросли, усвоив подобные уроки. И вот некоторые из них стали заставлять замолчать своих дочерей и внучек, так же как их самих заставили замолчать.
Чтобы предотвратить подобные инциденты в будущем, необходимо бороться с системным расизмом, угнетением детей и сексуальным насилием. Обвинять отдельных женщин, выросших в окружении этих сил (и выработавших ошибочные стратегии выживания), не получится. Льюис-Гиггетс прекрасно понимает, что женщины, которые ее позорят, сами были жертвами, подвергались преследованию и сексуальному насилию, когда были молоды. Они нуждаются в исцелении, но также должны принести глубокие извинения своим детям за свои действия. Это подводит нас к третьему пункту Хаги: прежде чем привлекать людей к ответственности, их нужно принять в сообщество. Человек должен действительно чувствовать, что его принимают как целостную личность, что его видят и
