за права вьетнамских военнопленных, едва не привлек Бормана в качестве главы новой политической организации, которая должна была вести трансляции "городских собраний". Звонили из многих корпораций, но Борман отказался наниматься в качестве пони для трюков. Он хотел получить настоящую работу, заниматься реальным делом - шанс проявить себя в мире за пределами армии и космической программы. В этом отношении ни одно из других приглашений, полученных Борманом, не сравнилось с привлекательностью предложения от Eastern Air Lines.
Это была должность, название которой говорило о реальных обязанностях: вице-президент по операциям. За эту должность платили всего 60 000 долларов в год, что составляло лишь малую часть того, что мог бы получать отставной астронавт в другом месте, но работа в Eastern означала работу с самолетами, а Борман по-прежнему любил самолеты, как и прежде. Даже после полета на Луну Фрэнк Борман все еще собирал модели самолетов. В июле 1970 года он начал работать в компании Eastern полный рабочий день. "Я решил, что если я не прогорю, то стану президентом", - говорил он позже.
Но Борман споткнулся через несколько недель после того, как вошел в неприметную, залитую бетоном штаб-квартиру Eastern, расположенную по периметру международного аэропорта Майами. Пилоты, летавшие для Eastern, отличались от пилотов, летавших для американских военных. Борман обнаружил, что они действительно хотят заработать деньги. Не успел он опомниться, как профсоюз пилотов завалил его в ходе критической серии переговоров, в результате чего Eastern получила один из самых карательных трудовых контрактов в авиационной отрасли. Высшее руководство было в ярости. В своей официальной аттестации Фрэнк Борман получил оценку " ниже среднего".
Но Борман, вскоре значительно поумневший, оправился. Он компульсивно работал, день за днем проводя в дороге, несмотря на свое намерение исправить пропущенные годы NASA. Неосознанно он усугублял пьянство и эмоциональные проблемы своей жены, что в итоге привело к ее длительному выздоровлению в лечебном центре. (Ее доблестное выздоровление было подробно описано в мемуарах Бормана, опубликованных под названием "Обратный отсчет").
На пути Бормана к вершине стояло предательство, которое одним упорным трудом было не преодолеть. К моменту приезда Бормана борьба за власть между многочисленными вице-президентами в организации Холла расколола высшее руководство компании на два враждующих лагеря. Одна группа, возглавляемая самим Холлом, состояла из руководства корпорации в Нью-Йорке, взвода ярких молодых аналитиков, которых он привел на борт. Другая группировка базировалась в операционном штабе Eastern в Майами, где Сэм Хиггинботтом, президент Eastern, управлял собственной вотчиной. Хотя ему доводилось сталкиваться с внутренней политикой в армии, Борман был потрясен масштабами раскола, охватившего "Истерн": у соперничающих группировок были не только свои штаты и штаб-квартиры, но даже отдельные руководители по связям с общественностью, каждый из которых сливал в прессу негативные сплетни о другой группировке. Перекладывание вины друг на друга усугубилось, когда Eastern наводнили широкофюзеляжные самолеты Lockheed L-1011, которые были заказаны в предыдущие годы. Новые самолеты привели к тому, что Eastern столкнулась с проблемой избыточных мощностей. У других авиакомпаний были похожие проблемы - слишком много самолетов 747 и DC-10. Однако L-1011 поставлялись с проблемными двигателями, что ухудшило репутацию Eastern из-за плохого обслуживания.
Первые несколько лет Борман, нанятый и поддерживаемый Холлом, но подчинявшийся Хиггинботтому, ходил по канату между двумя группировками. Ситуация разрешилась, когда совет директоров "Истерн" наконец вмешался и встал на сторону председателя Холла. Хиггинботтом, президент, был вынужден уйти. Борман, однако, никогда не забудет одно из наставлений Хиггинботтома в его адрес. "Фрэнк, - сказал ему Хиггинботтом, - этой компанией почти невозможно управлять".
У Бормана был союзник в лице 65-летнего Лоранса Рокфеллера, который оставался одним из главных акционеров Eastern. Рокфеллер увидел в полковнике Бормане многие из тех же качеств, которые он в детстве почитал в капитане Рикенбекере. "Фрэнк похож на капитана в современной одежде", - заметил однажды Рокфеллер. "Добродетели те же - мужество, драйв, энергия, лидерство". Однако Рикенбекер был способен время от времени ослаблять бдительность и расслабляться. Борман же, по мнению Рокфеллера, был "непреклонен".
По просьбе совета директоров компания назначила одного из своих директоров, бывшего президента Reader's Digest, на должность старшего вице-президента в отделе маркетинга. Никто из сотрудников компании - даже Холл - не был поставлен в известность об истинной роли человека из "Ридерз Дайджест": он должен был выступать в роли следователя, не иначе как шпиона, для Лоранса Рокфеллера. Рокфеллеровский "крот" незаметно допрашивал старших офицеров о проблемах компании, и когда пальцы переместились на Флойда Холла, Борман был среди тех, кто указывал на них. Он осуждал методы управления своего наставника, вдохновленные Гарвардом, сообщал, что Холл защищает валежник в рядах руководителей, и сообщал человеку Рокфеллера, что фракционность между Нью-Йорком и Майами все еще разрушает компанию, даже спустя долгое время после смещения Сэма Хиггинботтома с поста президента.
Eastern уже несколько лет несла убытки, банкиры грозились закрыть компанию. "Фрэнк Борман - единственный человек в Соединенных Штатах, который может спасти эту компанию", - заявил Рокфеллер своим коллегам по совету директоров. В мае 1975 года Борману сообщили, что он назначается президентом Eastern Air Lines. "Спасибо", - ответил он. " Я сделаю все, что в моих силах".
Борман был уже в дверях, но у Холла оставалось еще два года в качестве председателя совета директоров и главного исполнительного директора. Два человека начали ссориться. Холл нападал на приказ Бормана одеть агентов по обслуживанию пассажиров в ярко-красные куртки (как это сделала Delta), чтобы их можно было легко опознать среди высаживающихся пассажиров. По мнению Бормана, Холл, страдающий от проблем со здоровьем и браком, все больше уходил в сторону. Поэтому Борман решил вступить в противоборство с человеком, который привел его в Eastern.
Он сказал Холлу, чтобы тот ушел в отставку. Холл возразил, что у него впереди еще два года работы. В таком случае, сказал Борман, совету придется выбирать между ними двумя.
Так Флойд Холл, как до него Макинтайр и Рикенбекер, был вытеснен из кабинета руководителя. На два года раньше запланированного срока Борман, 47 лет от роду, стал главным исполнительным директором Eastern перед Рождеством 1975 года.
Он будет тонуть или плавать не благодаря своим триумфам в космосе , а благодаря своим способностям корпоративного руководителя. Вместе с ним будет расти или падать и состояние компании Eastern, а вместе с ним, в свою очередь, и средства к существованию 33 000 сотрудников. Борман заявил, что не стоит жить прошлым. "С авиационным бизнесом всегда был связан определенный романтизм", - предупредил он своих топ-менеджеров в служебной записке после того,
