каждую неделю, пока мы копали туннель. Нам потребовалось больше месяца, чтобы найти гетерогенитовую жилу".
После того как группа Фистона нашла жилу гетерогенита, им пришлось начать выплачивать аванс в размере 25 долларов в неделю, который они получили. По словам Фистона, им также пришлось возместить стоимость регистрационных карточек в COMIKU, которая составила 150 долларов. Им разрешалось продавать гетерогенит, который они выкапывали из туннеля, только на склады CDM внутри концессии. Половина заработанного уходила на погашение долга, а вторую половину они оставляли себе в качестве дохода. Фистон и члены его команды не знали, сколько осталось от их долгов, но сказали, что КОМИКУ и боссы CDM ведут подсчеты и по их просьбе им их покажут.
Я спросил Фистона, насколько глубоким был их туннель, и он ответил, что в итоге они прорыли его на глубину сорока метров. Это было глубже, чем любой другой туннель, с которым мне доводилось сталкиваться. Фистон сказал, что глубина некоторых туннелей в концессии CDM достигает шестидесяти метров и что некоторые из них соединяются под землей. Я спросил, как им удается дышать так глубоко под землей, и Фистон ответил, что у CDM есть около двадцати воздушных насосов, которые они предоставили некоторым группам, чтобы проветривать туннели. Фистон также сказал, что CDM предоставила топоры, которыми они могли рубить ветки деревьев на территории концессии, чтобы использовать их в качестве опор в туннелях. Я спросил, случалось ли обрушение туннелей на участке CDM. Фистон посмотрел на Жан-Поля, потом на меня и ответил, что нет. Поскольку Жан-Поль следил за разговорами, выяснить такие деликатные вопросы, как обрушения тоннелей или травмы, не представлялось возможным. Я поговорил еще с двумя группами в открытом карьере, и они сообщили ту же информацию, что и группа Фистона.
Мы обогнули яму с выбоинами и поднялись по склону на ровную площадку, и тут мне удалось разобрать, что за деревьями есть еще несколько открытых ям, хотя меня убеждали, что существует только одна. Я спросил Жан-Поля, можем ли мы посетить другие ямы. Он, похоже, не захотел, но сказал, что обсудит этот вопрос со своими коллегами из COMIKU. Мы вернулись в главный офис, и после долгих переговоров COMIKU разрешила мне осмотреть другие карьеры, но сказала, что мне больше не разрешается разговаривать с шахтерами-кустарями.
Вместе с Жан-Полем я прошел мимо главной ямы, повернул налево и оказался на площадке для раскопок, по крайней мере вдвое превышающей размеры первой ямы. В этой зоне копания было, наверное, около трехсот отверстий для туннелей, многие из которых были накрыты розовыми брезентами. Двигаясь по часовой стрелке вокруг концессии через различные заросли деревьев, я встретил еще четыре открытых ямы, в каждой из которых были сотни туннелей. Невозможно было определить, сколько людей копают под землей, но, скорее всего, несколько тысяч. Две ямы в задней части концессии были наименее развиты и имели наименьшее количество туннелей. В общей сложности, по моим оценкам, в концессии CDM в Касуло было не менее 1100 туннелей. Невозможно, чтобы все они должным образом вентилировались двадцатью воздушными насосами, а также чтобы все они имели адекватные опоры из веток деревьев.
Последней остановкой в моей экскурсии по образцовому участку CDM стали склады в похожих на ангары строениях у входа в концессию. Здесь царил хаос - сотни старателей собрались рядом со штабелями мешков из рафии оранжевого и белого цветов, набитых гетерогенитом. В задней части ангаров выстроились тринадцать складов с названиями "Босс Ван" и "Босс Лю". Депо представляли собой деревянные будки с металлическими ограждениями. Помимо боссов, внутри складов находились конголезцы, которые с помощью огромных двуручных металлических молотков дробили крупные гетерогенитовые камни до состояния щебня. Рюкзаки и другие личные вещи висели на гвоздях у стен. Прейскуранты были написаны от руки черным маркером и вывешены у входа в каждое хранилище. Несмотря на то, что гетерогенит на участке МЧР в Касуло был известен как с самым высоким содержанием в Конго - до 20 процентов, в прайс-листах стояло ограничение в 10 процентов. Цены за килограмм на складах внутри концессии CDM были на 20-25 процентов ниже, чем на складах через дорогу в районе Касуло, в том числе на складах, управляемых агентами CDM. Этот ценовой диспаритет означал, что старатели, работавшие на модельном участке МЧР, выплачивали авансы по заработной плате и расходы на оборудование по ставкам ниже рыночных, что было равносильно системе долговой кабалы, подобно той, по которой работал Косонго в Тилвезембе.
После дробления камней до размера гальки их складывали в мешки из рафии, которые старатели грузили в грузовики у главных ворот. Грузовики работали на холостом ходу, отхаркивая на всех окружающих сизый дым. В день моего визита семь грузовиков CDM были загружены мешками с дробленым гетерогенитом, припаркованными у главного входа. Сотрудник SAEMAPE записал вес каждого грузовика, чтобы определить размер роялти CDM. Вес также использовался для определения размера платы за производство, которую CDM выплачивал COMIKU. Когда грузовики начали отъезжать, несколько сотрудников КОМИКУ подошли ко мне, чтобы проводить. Они также обратились с просьбой, которая больше походила на распоряжение: основные кооперативы, работающие в провинции Луалаба, попросили о встрече. Мне дали листок бумаги с указанием времени и места.
Модельная площадка CDM не справилась с заданием сильнее, чем CHEMAF. Я видел не менее двух десятков мальчиков-подростков, работающих в концессии. У рабочих полностью отсутствовали средства индивидуальной защиты. По всей территории концессии велись работы по прокладке тоннелей, что означало, что старатели часами находились под землей и дышали воздухом, насыщенным токсичными частицами, без масок. Хотя никто на объекте МЧР не говорил, что туннели обрушились, было вполне вероятно, что некоторые из них обрушились. Система долговой кабалы была еще одним способом эксплуатации, наряду с неспособностью старателей вести переговоры о ценах или искать альтернативные рынки. По сути, модель МЧР наложила тонкий покров формальности на крайне опасную и эксплуататорскую систему, которая, казалось, была создана для максимизации производства и минимизации благосостояния, безопасности и доходов работников. Даже мизерные расходы на униформу и защитное снаряжение не учитывались. Почему же тогда более четырнадцати тысяч старателей были зарегистрированы для работы в концессии CDM?
Чтобы глубже изучить этот вопрос, я опросил семь старателей, которые работали на модельном участке МЧР за пределами концессии. Первый ответ, который я получил, заключался в том, что очень трудно найти места для копания в широком районе Касуло. Почти вся земля и места для раскопок были учтены. Некоторые из опрошенных были жителями Касуло, но они сказали, что у них нет участка земли, на котором можно было бы копать, или им не
