BOHICA, что означает "Нагнись, , вот он опять идет".
Борман не сделал себе ничего хорошего, совершив огромный промах в одном из своих требований к BOHICA. В записанной на видео мольбе об уступках он отметил, что речь идет о пустяковой зарплате - не более чем "стоимость нескольких шести упаковок пива" из каждой зарплаты. Машинисты , трепетно относящиеся к своему имиджу Джо Шестипалого, сильно обиделись и стали носить на лацканах значки с надписью NO DEPOSIT, NO RETURN. Компания Eastern, со своей стороны, раздала сотрудникам пуговицы с надписью "Я ЛЮБЛЮ СВОЮ РАБОТУ. СПАСИБО, ИСТЕРН.
В начале 1983 года Чарли Брайан собирался продлить свой контракт, чтобы получить большую прибавку к зарплате после стольких лет работы в BOHICA. Полковник Борман понимал, что ему придется предложить достойное соглашение, но он сказал, что компания просто не выдержит таких цифр, которые озвучивал Брайан. Профсоюз назначил дату забастовки на март 1983 года. Отлично, сказал Борман. Если Брайан не умерит свои требования, заявил полковник, Eastern примет забастовку IAM.
Помощники Бормана ликовали. Наконец-то Eastern собиралась устроить эпохальную конфронтацию с Международной ассоциацией машинистов - борьбу, к которой уже давно стремился офицерский корпус Eastern. Некоторые члены совета директоров Бормана также призывали к серьезной конфронтации. Профсоюз пилотов тоже стал недоволен машинистами, как и стюардессы. Обе группы заявили, что если машинисты объявят забастовку, то они пересекут линию пикетов Чарли Брайана. В ошеломляющей демонстрации сотрудничества пилоты даже согласились на еще одну уступку в зарплате, хотя и временную - 14-процентную отсрочку. Чтобы пережить забастовку машинистов, "Истерну" не хватало только корпуса механиков, которые бы не смогли справиться с забастовкой. "Мы можем убить этих парней!" говорили друг другу люди Бормана.
Тем временем члены профсоюза машинистов оставались на стороне Брайана. Когда Борман обратился непосредственно к членам профсоюза с очередным письмом "Да благословит вас Бог", чистильщица топливных баков и полировщица самолетов из Майами по имени Барбара Мунгован отправила Борману по почте стихотворение, в котором объясняла, почему члены профсоюза машинистов сыты по горло.
По доброй воле я согласился на замораживание зарплаты и отдал вам свои 3,5.
Вы сказали, что должны получить их, чтобы помочь Восточному выжить.
Я отказался от необходимых мне вещей, от новой машины
, а потом вы потратили мои деньги на семинар по "разрушению профсоюзов".
Я отказался от отпуска и лыжной прогулки,
а ты лишь надул губы от мрачности и обреченности.
Я отказался от стейка - это дорого, я не в состоянии.
Я уверен, что ваша семья думает о нас, когда это происходит на вашем обеденном столе.
Вы чувствуете, что теперь мы вам не нужны, после того как мы вас поддержали.
Объясните это моему сыну - это трудно сделать.
Вы говорите, что можете летать без нас, что это легко сделать.
Фрэнк, если ты действительно думаешь, что сможешь, то да благословит тебя Господь.
Руководство представило окончательное предложение - 32-процентное повышение за 30 месяцев. "Если вы откажетесь от этого контракта, - сказал Борман рядовым сотрудникам, - это будет означать конец компании Eastern в том виде, в котором мы ее знаем". Он добавил: "Если профсоюз не согласится, мы устроим забастовку", и далее: "Eastern не может и не будет улучшать это предложение".
Борман предлагал значительную сумму, да, но большая часть прибавки приходилась на конец контракта. Машинисты, отстававшие от своих коллег в других старых авиакомпаниях, хотели получить больше авансом. Чарли Брайан добьется этого, были уверены они. Машинисты отклонили последнее предложение Бормана со счетом три к одному. Но чтобы убедиться, что он не ведет своих членов по пути к забвению, Брайан решил в последний раз измерить Восточный.
В последующие годы никто не имел большего влияния на Чарли Брайана, чем Рэнди Барбер. Хотя Барберу едва исполнилось тридцать, он уже стал верховным жрецом экономической организации, финансовым аналитиком-самоучкой с ярко выраженными левыми взглядами. Фрэнк Борман стал уничижительно называть Барбера " личным гуру Чарли Брайана".
К своим идеологическим притязаниям Барбер подошел честно. Он родился в Вайоминге и вырос в Колорадо, был сыном методистского священника, который был одним из первых лидеров движения за гражданские права. Сам Рэнди Барбер, учившийся в Дартмуте в конце 1960-х годов, позже скажет, что специализировался на антивоенном активизме. После колледжа Барбер стал учителем в Бурже, Франция.
Там Барбер увлекся забастовкой на часовой фабрике в Безансоне (Франция), где рабочие предприняли необычный шаг - захватили завод и возобновили производство самостоятельно, без помощи руководства. Это был марксизм в действии, когда рабочие захватили средства производства. Барбер впитал себя в поддержку забастовщиков, продавая часы "дикой кошки".
Вернувшись в Соединенные Штаты, Барбер присоединился к писателю-радикалу Джереми Рифкинду в контркультурной организации, которую они назвали "Народная комиссия двухсотлетия". Прочесывая труды Джефферсона, Пейна и других интеллектуалов колониальной эпохи в поисках цитат и комментариев, имеющих современное революционное значение, Барбер и Рифкинд также включились в реальную социалистическую жизнь, помогая создать женский кооператив по переработке куриного мяса в Коннектикуте и поддерживая бойкот рабочих против антипрофсоюзного текстильного гиганта J. P. Stevens & Company.
По мере активизации своей рабочей деятельности Барбер заметил, что один из крупнейших источников капитала в мире находится в пенсионных фондах Америки - фондах, которые были созданы и управлялись в интересах рабочих. К 1978 году он и Рифкинд написали манифест об эксплуатации этих фондов рабочими под названием The North Will Rise Again: Пенсии, политика и власть в 1980-х годах. Рифкинд в конце концов занялся другими делами, а Барбер стал популярным лектором в рабочих кругах, получая гранты и в конце концов получив должность преподавателя в Международном университете Флориды в Майами.
Там его познакомили с Чарли Брайаном из округа 100 IAM.
Брайану нужен был кто-то вроде Рэнди Барбера - не только убежденный левак, что соответствовало все более либеральным взглядам профсоюза машинистов, но и интеллектуал, к тому же, как оказалось, склонный к цифрам. Так Барбер оказался в штате Брайана в качестве финансового консультанта.
Пытаясь убедить профсоюз в том, что Eastern не сможет выполнить требования по зарплате 1983 года, Борман пошел на удивительный шаг, предложив открыть конфиденциальную бухгалтерию компании для независимой проверки. Борман предложил, чтобы эту проверку провели независимые профессора бизнес-школы. Брайан отклонил это предложение. " В бизнес-школах не преподают профсоюзное движение", - объяснил он. "Я не заинтересован в том, чтобы судьбу моего профсоюза определял кто-то, кто руководит бизнес-школой". Брайан решил, что если кто-то и будет изучать книги Eastern от имени IAM, то
