региона, зависящего от российской пшеницы больше, чем любой другой: Ближнего Востока.
По мере того как Россия становилась все более важным экспортером пшеницы, ее важнейшими покупателями становились хлебосольные страны Ближнего Востока и Северной Африки. К 2010 году Египет закупал половину своих поставок из России. Теперь новость о запрете российского экспорта повергла правительства стран региона в панику.
Торговцы сделали все возможное для успокоения, перенаправив в регион большие объемы французской и американской пшеницы. Тем не менее, реакцией испуганных правительств стало удвоение закупок пшеницы, что увеличило спрос на зерно как раз в тот момент, когда его поставки были особенно ограниченными. Паническая скупка подтолкнула цены еще выше, усугубив недовольство, которое зрело на Ближнем Востоке и в Северной Африке уже несколько лет. Регион уже страдал от высокого уровня безработицы, коррупции и отсутствия политической свободы. Молодое население требовало реформ.
Когда в декабре 2010 года молодой тунисский продавец фруктов облил себя бензином и поджег в знак протеста против коррумпированной бюрократии в своей стране, он положил начало цепи событий, изменивших историю Ближнего Востока. В течение нескольких месяцев протестные движения отстранили от власти пожизненных диктаторов в Тунисе, Египте и Йемене. В Ливии началась гражданская война, которая привела к свержению Муаммара Каддафи; и в Сирии началось протестное движение, ставшее одним из самых продолжительных и кровопролитных конфликтов в истории региона.
Серия революций вскоре стала известна как "арабская весна". И рост продовольственной инфляции в 2010 году стал одной из искр, которые привели к ее началу. Я бы не стал утверждать, что причиной стала еда, но она, безусловно, была частью уравнения", - говорит Иан Макинтош, генеральный директор Louis Dreyfus до 2020 года. "Самый простой способ создать политические проблемы - это иметь голодных людей". И снова скачок цен на продовольствие привел к хаосу в жизни многих беднейших людей мира; и снова для торговцев сырьем это стало прибыльной возможностью для спекуляций.
Для трейдеров этот кульминационный период суперцикла принес беспрецедентные прибыли. Компания Cargill, к тому моменту бесспорный лидер в торговле сельскохозяйственными товарами, стала олицетворением масштабов прибыли. В 2000 году ее чистая прибыль составила чуть менее 500 миллионов долларов. В 2003 году, когда суперцикл набрал обороты, ее доходы впервые превысили 1 миллиард долларов, а два года спустя - 2 миллиарда долларов. А в 2008 году, когда трейдеры в Женеве делали своевременную ставку на глобальный экономический коллапс, компания получила рекордную прибыль в размере почти 4 миллиардов долларов.
В индустрии торговли сырьевыми товарами это было время впечатляюще прибыльных сделок. За десятилетие до 2011 года крупнейшие мировые торговые дома, торгующие нефтью, металлами и сельхозпродукцией, - Vitol, Glencore и Cargill соответственно - получили совокупный чистый доход в размере 76,3 миллиарда долларов (см. таблицу на странице 332). Это была поразительная сумма денег. Она в десять раз превышала прибыль, которую трейдеры получали в 1990-х годах. Это было больше, чем Apple или Coca-Cola заработали за тот же период. И этих денег хватило бы, чтобы купить целых титанов корпоративной Америки, таких как Boeing или Goldman Sachs.
Даже с учетом инфляции это был самый прибыльный период в современной истории отрасли, превзошедший дикие годы 1970-х годов, когда трейдеры вроде Philipp Brothers и Марка Рича зарабатывали сотни миллионов долларов на нефтяном рынке, а Cargill и Continental - на зерновом. И все это досталось лишь небольшой горстке людей. Cargill по-прежнему принадлежала семьям Каргилл и Макмиллан, которые на сегодняшний день владеют четырнадцатью миллиардерами - больше, чем любая другая семья в мире за пределами королевской семьи. 19 Glencore, Vitol и Trafigura по-прежнему принадлежали их сотрудникам, а это означало, что благодаря сырьевой торговле несколько топ-менеджеров стали фантастически богатыми.
Не вся прибыль трейдеров в этот период была получена за счет спекуляций на фьючерсных рынках. Рост цен также означал, что их инвестиции в шахты, нефтеперерабатывающие заводы, кормовые угодья и другие активы приносили огромные доходы. А изменчивые рынки того времени предлагали всевозможные другие способы извлечения денег из сырьевых товаров.
Когда после финансового кризиса спрос на сырьевые товары упал, нефтетрейдеры, такие как Vitol, зарабатывали на скупке ненужной нефти и ее хранении - это была версия сделок, которые Энди Холл заключил почти двадцать лет назад. Эту сделку они повторяли с огромной прибылью каждый раз, когда на рынке возникал избыток предложения - не в последнюю очередь в 2020 году, когда разразилась пандемия коронавируса. Торговцы алюминием также получали огромные прибыли, переправляя излишки металла на склады. "Мы доили корову каждый день", - вспоминает один из ведущих алюминиевых трейдеров о своих прибылях в тот период.
Сырьевые торговцы наслаждались щедростью, но для мира, страдающего от голода и рецессии, их успех был оскорбительным. Это был лишь вопрос времени, когда огромные прибыли торговцев сделают их мишенью для политиков, ищущих козлов отпущения.
Участники кампании, задававшиеся вопросом, кто виноват в резких скачках цен на товары первой необходимости, вскоре обратили свой взор на спекулянтов - в том числе и на сырьевых трейдеров. Нефтяные спекулянты делают деньги, делая ставки против американских потребителей", - жаловалась Нэнси Пелоси, спикер Палаты представителей Конгресса США. Отсюда было всего несколько шагов до призыва к усилению регулирования торговой индустрии. Поскольку трейдеры продолжают оказывать огромное влияние на мировую продовольственную систему, их следует обязать быть ответственными участниками", - заявил Джереми Хоббс, исполнительный директор Oxfam.
Это был не первый случай, когда торговцы привлекли внимание политиков. В 1970-х годах, когда цены на зерно и нефть резко возросли, первой реакцией стало стремление получить больше информации о рынках, которые в то время были непостижимы ни для кого, кроме самих сырьевых трейдеров. Но стремление к улучшению информации мало что дало для решения проблемы фактического регулирования деятельности сырьевых трейдеров. Второй толчок был сделан в середине 1990-х годов, после того как Ясуо Хаманака, торговец медью в японской торговой компании Sumitomo, потерял более 2 миллиардов долларов на серии сделок, которые, по словам его работодателей, не были санкционированы. Скандал охватил весь рынок меди, вызвав цепь судебных исков и побудив консорциум регулирующих органов из шестнадцати стран вновь искать способы более эффективного регулирования товарных рынков.
"Все более глобальный характер ценообразования, производства, хранения и доставки сырьевых товаров, а также различное регулирование этих рынков усугубляют возможность возникновения проблем, связанных с целостностью рынка и доверием к нему", - заявили регуляторы после встречи в Токио в 1997 году. На рынках физических поставок с ограниченным предложением информация является важнейшим инструментом для поддержания справедливости и порядка на рынках и обеспечения целостности рынка".
Однако
