возможность в размере 50 триллионов долларов. Даже если бы удалось привлечь достаточное количество частного капитала в долгосрочные и зачастую рискованные инвестиции, чтобы обеспечить этот переход, сохранение всех этих доходов в частном секторе усугубило бы неравенство богатства. Как государственное агентство, NIA обязано постоянно реинвестировать в проекты с широкой коллективной пользой. Одним из его основных мандатов может быть создание высококачественных рабочих мест или снижение неравенства в благосостоянии. Для достижения последней цели инвестиции в долговые обязательства или акции могут быть обусловлены тем, что компании предлагают прожиточный минимум, ограничивают соотношение зарплат руководителей и работников или предоставляют работникам акции.
Установление уставных обязанностей агентства станет политической задачей. Омарова предполагает, что эти основополагающие цели будут сформулированы на достаточно абстрактном уровне, что позволит совету из пяти или семи членов иметь свободу действий для достижения стратегических целей в меняющихся условиях. Например, мандат по обеспечению устойчивости цепочек поставок был бы более полезен, чем конкретные цели, такие как обеспечение устойчивости цепочек поставок никеля или лития. Аналогичным образом, мандат на содействие созданию более устойчивой экономики обеспечит большую гибкость, чем конкретная цель по увеличению производства солнечных батарей. В 2010 году мало кто мог предположить, что в скором времени возникнет высокий спрос на маски для лица или липидные наночастицы, используемые в производстве вакцин.
Однако слишком большая гибкость может сделать агентство зависимым от меняющихся политических программ и корпоративного лоббирования. Администрация может решить, что инвестиции в национальную безопасность должны составлять 80 процентов портфеля NIA, поощряя при этом горстку оборонных компаний, сделавших крупные взносы в избирательные кампании. Соблюдение баланса уставных целей будет необходимым, но недостаточным. Чтобы обеспечить политическую независимость, члены совета директоров NIA будут избираться на десяти- или двенадцатилетние сроки в шахматном порядке. Это намеренно имитирует четырнадцатилетний срок полномочий членов правления Федеральной резервной системы. Как и члены правления ФРС, председатель и заместитель председателя NIA будут назначаться президентом и утверждаться Сенатом.
Омарова на собственном опыте убедилась в том, насколько злобными и пристрастными могут быть утверждения в Сенате. В ноябре 2021 года, после того как президент Байден выдвинул ее на малоизвестную, но влиятельную должность главы Управления контролера валюты (OCC), против нее была развернута масштабная лоббистская кампания, поддерживаемая банковской индустрией, которая напрямую регулируется OCC. Ее скептическое отношение к нерегулируемым криптовалютам и заинтересованность в том, чтобы позволить ФРС предлагать некоторые розничные банковские услуги, что сделает банковское обслуживание более доступным для бедных слоев населения, но снизит прибыль банков от штрафов, свидетельствуют о приверженности общественным интересам, а не интересам крупных банков. В отличие от него, назначенный Трампом на эту должность бывший банковский служащий Джозеф Оттинг называл банки своими "клиентами" и, похоже, принимал политические советы от представителей отрасли, которую он должен был регулировать. В одной из переписок, полученной по запросу Закона о свободе информации, запечатлено, как генеральный директор Chase Джейми Даймон благодарит Оттинга за снижение регуляторных сборов: "Какой замечательный сюрприз в конце года!" написал Димон.
Омарова показалась представителям банковской индустрии менее склонной к чудесным угощениям и сюрпризам. Вместо содержательного обсуждения ее идей по поводу политики регулирования, вопросы во время слушаний по ее утверждению превратились в нападки с оскорблениями. Самый сюрреалистичный момент наступил, когда сенатор Джон Кеннеди, республиканец из Луизианы, сказал: "Я не знаю, как вас называть - "профессор" или "товарищ"". Аудитория задохнулась. Омарова, родившаяся в Казахстане, ответила: "Я не коммунист. Я не придерживаюсь этой идеологии. Я не могла выбирать, где мне родиться".
Некоторые СМИ обратили внимание на ее статус цветной женщины, но Омарова отвергла этот анализ: ее личность не была мотивирующим фактором. "Я считаю, что лобби Уолл-стрит не волнует ни моя раса, ни мой пол, ни что-либо подобное", - сказала она в то время. Они любили бы меня такой, какая я есть, если бы только я отстаивала их интересы и если бы только я была таким кандидатом на пост контролера, который, как они знали, будет выполнять их поручения и относиться к ним как к, цитирую, клиентам. Те же интересы, которые выступали против ее выдвижения, скорее всего, будут бороться против создания NIA. "Goldman Sachs, BlackRocks, J.P. Morgans мира, их бизнес сократится, потому что инвесторы фактически перенесут большую часть своего бизнеса на этот вариант", - сказала она мне. "Поэтому они будут бороться, они будут лоббировать против этого, они будут называть это социалистическим предпринимательством и поглощением государства. Они будут говорить, что это непрактично, что это невозможно, что это несбыточная мечта".
Крайне левые, в свою очередь, критикуют НИА за то, что он недостаточно социалистичен - он слишком полагается на частных инвесторов, в то время как мы должны просто взимать более высокие налоги и затем использовать фискальную политику для расходования этих ресурсов. Омарова рассматривает НИА не как замену расходов на инфраструктуру, а как дополнение, которое будет стимулировать более активное привлечение капитала в более широкий круг проектов. Поддержка NIA также не подразумевает какой-либо позиции по налоговым ставкам. "Это не партийный проект", - сказала она мне. "Речь не идет о вмешательстве большого правительства в рынок. Речь также не идет о том, чтобы государство субсидировало частных инвесторов и предоставляло им все преимущества. Это не просто "невидимые руки" и отсутствие правительства, но и не "давайте все национализируем"". Предложение предполагает желательность некоторого поведения частных инвесторов и компаний, направленного на получение прибыли, но использует государственный механизм для направления этих инвестиций в деятельность, приносящую долгосрочную пользу обществу. Но даже в этом случае требуется, чтобы общество было способно прийти к некоторому согласию относительно своих долгосрочных интересов. Без базового консенсуса относительно важности таких целей, как устойчивость цепочек поставок, создание рабочих мест, технологические инновации, адаптация к климату и сокращение выбросов углерода, NIA будет решением в поисках проблемы. Кампании по объединению NIA либо с тотальным социализмом, либо с тотальной приватизацией могут втянуть этот вопрос в обычную лозунговую войну американской политики.
Но есть признаки растущего признания того, что нечто подобное необходимо. Весной 2021 года во влиятельной статье в журнале Foreign Affairs утверждалось, что недостаток стратегических капиталовложений вредит технологической и экономической конкурентоспособности Америки: "Слишком много финансируемых правительством исследований остаются запертыми в лабораториях, не в состоянии совершить скачок к коммерческой жизнеспособности.... Правительству США необходимо взять на себя более активную роль в содействии продвижению исследований на рынок". Сосредоточившись на таких технологиях, как квантовые вычисления, искусственный интеллект и биотехнологии, и противопоставляя скудные американские инвестиции огромному объему ресурсов Китая, авторы привели доводы в пользу государственных инвестиций с точки зрения национальной безопасности и экономической конкурентоспособности.
Такая постановка вопроса отвечает основным проблемам республиканцев. Так, сенатор-республиканец Марко
