даст направление исследованиям, которые в конце концов помогут прояснить некоторые из нерешенных проблем функционирования нервов.
Нервная система – это не просто пассивный реактор, который остается статичным, когда на него не воздействуют никакие внешние раздражители; у нее есть очень важная собственная деятельность, о которой мы, к сожалению, очень мало знаем. Одно, по-видимому, не подлежит сомнению: предшествующая история конкретной нервной системы, т. е. тот тип раздражений, которому ее подвергали, оказывает наиболее глубокое влияние на ее биологические свойства. «Мы упоминали об одном из таких раздражений, массаже мозга Сперанским, выполняемом посредством попеременного выведения и последующего повторного введения спинномозговой жидкости. Благодаря уникальной способности человека формировать новые реакции, виды раздражения, которым подвержена каждая нервная система, будут отличаться от человека к человеку. Поэтому реакции каждой нервной системы даже на идентичные физические, химические или любые другие раздражители будут различны. Значимость этой уникальности человека больше, чем можно было бы предположить. Ее более пристальное рассмотрение проливает особый свет на человеческую природу и его поведение.
Нервная ткань способная создавать свою собственную активность без возбуждения со стороны внешних раздражителей.
До момента рождения общее количество дифференцированных импульсов, достигающих нервной системы, весьма незначительно. Минковский и другие показали, что нервная деятельность у плода чрезвычайно расплывчата и не имеет достаточной четкости. Это может быть несколько иначе в случае, если мать перенесла травму во время беременности [25]. Стимулы, поступающие в нервную систему плода через внешнюю оболочку его тела, однородны, меняются медленно и в узких пределах.
Когда рождается ребенок, мы мало что можем о нем сказать; мы можем лишь определить его вес, крепкое или дряблое у него тело, нормальный ли у него цвет, как бьется его сердце и так далее. В целом мы можем дать лишь соматические и вегетативные описания. По этим характеристикам опытный педиатр может предположить, какой человек вырастет из этого тела, особенно если он знает обоих родителей.
Мы не можем сказать, имеет ли младенец какое-либо представление о пространстве, времени, форме или любом другом понятии, которое мы связываем с сознательным осознаванием. Если судить по его реакции в данный момент и позже, можно с уверенностью сказать, что он не имеет ни малейшего представления об этих вещах. С другой стороны, специалист может составить довольно ясное представление обо всех его вегетативных и телесных функциях.
Проще говоря, на данном этапе невозможно обнаружить никаких следов того, что мы называем характером или человеческой природой.
Как только ребенок рождается, он сразу же начинает дышать, и у него сразу можно вызвать реакцию на падение. [26] Это основы моторики. Мышечные сокращения и дыхание тесно взаимосвязаны в нервной системе, что можно увидеть на примере таких простых фактов, как то, что возвращение растянутой мышцы к нормальной длине происходит пошагово и синхронно с ритмом дыхания. Как только младенец входит в мир, он подвергается действию силы тяжести, от которой он был в значительной степени свободен, пока был погружен в жидкость схожей с собой плотности.
Помимо экстероцептивных и проприоцептивных механизмов, лабиринт является главным антигравитационным органом. Этот орган, и, в частности, вестибулярный аппарат, играет важную роль в формировании наших пространственных и временных отношений с внешним миром. Лабиринт оказывает сильное влияние на вегетативную нервную систему. Бледность лица, тошнота, рвота, нистагм глаз, изменение тонуса кровеносных сосудов и полное торможение всех разгибателей – результат нескольких поворотов нетренированного лабиринта.
На этих основах моторики постепенно выстраиваются все двигательные действия: во-первых, реакция на падение; плач появляется при резких движениях или исчезновении опоры или при определенных состояниях пищеварительного тракта: во-вторых, сокращении мышц, напрягающих барабанную перепонку; громкие звуки вызывают рефлекторное глотание, направленное на то, чтобы уравнять давление в среднем ухе с давлением снаружи.
Таким образом, первые двигательные действия возникают на фоне интенсивных вегетативных реакций. Кроме того, первые сенсорные импульсы, вызывающие эти действия, обусловлены особыми вегетативными состояниями. С этого момента количество и разнообразие сенсорных реакций будет неуклонно увеличиваться во всех возможных комбинациях, формируя осознание нами нашей деятельности в состоянии бодрствования. Вскоре постепенно созревающая произвольная сознательная деятельность растущего человека сделает более очевидной рост пирамидального тракта и быстрое развитие высших интегрирующих центров коры головного мозга и базальных ганглиев.
Первые двигательные действия человека возникают на фоне интенсивных вегетативных реакций.
Вся эта деятельность нервной системы является, по сути, результатом индивидуального опыта и непосредственного влияния на нее социальной среды. В этой деятельности, состоящей преимущественно из стимулов, поступающих в нервную систему через оболочку тела, то есть через органы чувств, все ощущения связаны с явлениями, управляемыми строгими причинно-следственными связями. Их можно классифицировать логически и дать их полное рациональное объяснение для каждого конкретного человека. В момент рождения общее количество таких событий и ощущений, которые достигли и поразили нервную систему, практически равно нулю. Соответственно, сознательная активность в этот момент также незначительна.
С другой стороны, реакции, происходящие внутри границ тела, и те ощущения, которые они вызывают, реакции мышц и остального исполнительного механизма, связанного с двигательными актами, не подчиняются законам причинно-следственных связей столь же строго, как описанные выше. Механизм передачи импульсов от внутренних органов, желез, сосудов и т. д. состоит из химических веществ, рассеивающихся через массу различных сред, мембран и жидкостей, которые сами по себе постоянно изменяют скорость и характер передачи нервного возбуждения.
Топографическая конфигурация здесь становится более важным фактором, чем что-либо еще. Временнáя последовательность событий не сохраняется, и импульсы могут достигать интегрирующих центров в любом порядке, полностью зависящем от того расстояния и маршрута, по которым они прошли, чтобы достичь этого центра. Таким образом, ощущения, возникающие от одинаковых раздражителей в разные моменты времени, могут вызывать совершенно разные реакции; в промежутке между ними может произойти изменение, поскольку другая реакция может изменить не только скорость передачи, но и состояние самих интегрирующих центров. Это и составляет то, что Сперанский называет раздражением, после которого реакция нервной системы может быть совершенно новой.
Неповторяющийся характер таких реакций, отсутствие линейной временной последовательности и, как следствие, отсутствие причинно-следственной связи между стимулами и ощущениями, делают все коммуникации между людьми по этому вопросу расплывчатыми и неопределенными. Никакая рациональная, логическая структура не может быть создана без повторяющегося пространственного и временного порядка.
Стимулы, исходящие из окружающей среды, достигают интегрирующих (интеграционных?!) центров нервной системы через телецепторы или мышцы; импульсы проходят по миелинизированным нервам, и задержки в их поступлении строго фиксированы и, как правило, очень короткие.
Между этими двумя типами реакций существует явное различие. Например, паттерны, сформированные до рождения и проявляющиеся сразу после рождения, столь же постоянны, как и вегетативные процессы. Таким образом, первая реакция на силу тяжести, стимуляцию сгибателей, торможение
