разгибателей и остановку дыхания останется неизменной на протяжении всей жизни и будет вызываться при каждом внезапном сильном стимуле. Старые рефлекторные паттерны легко проявляются, когда сознательный контроль задействован в выполнении какого-либо действия. Если человека, протягивающего руку, чтобы за что-то ухватиться, прерывает громкий крик, он согнет руку и не сможет выполнить задуманное. Если крик раздается тогда, когда он уже сгибает руку после того, как что-то отложил, он не вытянет ее, а согнет еще сильнее. При любом раскладе произойдет задержка в ритме дыхания. Пугающий стимул не обращает вспять выполняемое действие и не останавливает его, но на текущее действие накладывается старый паттерн реакции на падение, спровоцированный громким шумом. Паттерны, приобретенные в более позднем возрасте, настолько менее постоянны, что если мы не используем их в течение какого-то времени, потребуются особые усилия, чтобы повторить их, и при этом будет ощущение, будто нужно осваивать их заново.
Внутриутробные реакции представляют собой генетическую наследственность, общую для всех нас, и похожи на реакции других животных; те из них, которые приобретены посредством сенсорного опыта, по сути являются личными.
Наша рефлекторная деятельность состоит преимущественно из генетически унаследованных реакций и лишь слегка зависит от индивидуального опыта. Любое такое влияние, исходящее из внешнего мира, не может достичь нервной системы иначе, кроме как через органы чувств, и всегда задействует некоторую мышечную активность.
Таким образом, моторная кора головного мозга служит той общей осью, которая связывает как сознательные, так и рефлекторные реакции; и никакая постоянно меняющаяся реакция на какие-либо раздражители окружающей среды не может произойти без реорганизации мышечной реакции.
Примечательно, что на протяжении всего нашего изложения нам не пришлось использовать идею бессознательного. Моторная связь, связывающая воедино чувственный и вегетативный опыт в высших нервных центрах, легко объясняет те факты, которые остаются неясными, или которым даются сложные, надуманные объяснения. Например, люди, страдающие хронической преждевременной эякуляцией, страдают от нее в том числе и во сне. Сложно понять, почему, если сон является проявлением «бессознательного» исполнения желания, субъекту не снится нормальное удовлетворение, когда сознательный контроль дремлет. Тогда, предполагая Бессознательное для объяснения таких происходящих во сне элементов следует принять «инстинктивную» любовь к боли и пыткам, которая не менее важна, чем любовь к удовольствиям. Однако если моторные центры рассматривать как связующее звено между реакцией и активностью тела, очевидно, что вегетативное состояние вызовет привычные для субъекта мышечные паттерны, и наоборот, с помощью того же механизма, что и спонтанные и произвольные подражания. Преждевременная эякуляция – это не нормальный рефлекторный оргазм, включающий мышечную активность в соответствии с унаследованным врожденным паттерном, а его субститут, подмененный индивидуальным опытом. Привычный паттерн оргазма восстанавливается и заменяет все остальные, для которых нет облегченного пути.
Когда привычный паттерн рассеивается, снится нормальное удовлетворение. Легче представить себе измененные двигательные паттерны, как при нормальном обучении, чем модификации в «бессознательном», которые, чтобы их можно было применить, должны представлять собой набор общих для всех врожденных, наследуемых и, по сути, неизменных драйверов. То, что мы наблюдаем, – бесформенное биологическое напряжение, форма, которую оно принимает, полностью зависит от личного опыта. Форма будет похожа лишь при одном и том же социальном порядке и является его результатом.
Следует проводить ЧЕТКОЕ различие между обусловливанием у животных и обучением у людей, а также между адаптацией, которая представляет собой эволюционный процесс, связывающий целый вид с окружающей средой и приспособлением, посредством которого индивидуумы адаптируются к конкретным обстоятельствам более временного характера.
Расстройства поведения возникают в результате приспособления индивида к определенному социальному порядку и имеют мало общего с биологической адаптацией и характером вида. При правильном обращении «калеки» всех мастей превращаются в развивающихся и творческих взрослых людей; этому есть такое бесчисленное количество примеров, что нет смысла приводить их здесь.
Неврозы могут возникать только у домашних лабораторных животных, у которых развита зависимость от человека и исключена возможность полета. У людей полная зависимость от взрослого также является необходимым условием обучения ребенка; без него нет места ни наказанию, ни награде. Во всех поведенческих расстройствах обязательно присутствует элемент отсутствия безопасности, которое могло испытать лишь полностью зависимое существо после прекращения той защиты и привязанности, к которым оно привыкло. Физическое наказание за нежелательный акт при условии, что оно не является настолько жестоким, что ставит под угрозу само существование, в целом имеет мало общего с поведенческими расстройствами. Оно может вызвать страх, и субъект научится скрывать свое действие или воздерживаться от него. Тревожность, однако, возникает в процессе обучения человека в ответ на порочный круг вины и самонаказания, угроз личной порочности и деградации, гибели и посмертного наказания, которые не могут быть доказаны или опровергнуты ребенком и создают конфликт. Благодаря воображению мы имеем внутри себя безжалостного учителя, который всегда рядом и от которого мы ничего не можем скрыть. Временной интервал между новыми и старыми стимулами, являющийся существенным фактором обусловливания и формирования новой привычки, должен быть как можно короче.
Сейчас многие уже понимают этот процесс. Нынешнее подрастающее поколение уже избавлено от многих бесполезных страданий и демонстрирует признаки большей эмоциональной стабильности. С более здоровыми и разумными учителями и моралистами у будущих поколений есть хорошие шансы сформировать в целом более счастливый нрав.
Чтобы помочь себе, жертвам преходящего социального порядка, важно полностью осознать, что эмоциональная нестабильность и расстройства поведения – результат ошибочной и преувеличенной техники формирования привычки. Даже двигательная активность, являющаяся центром всей активности, как уже было показано на предыдущих страницах, значительно различается у людей и формируется путем индивидуального приспособления к реалиям социальной и физической среды. В конечном итоге она мало чем отличается от формирования других привычек.
Радикальных изменений не следует ожидать без изменения мышечных и постуральных привычек. Несварение, неправильное дыхание, искривленные пальцы ног и стопы, неправильное сексуальное поведение, ригидность осанки и мышечное напряжение сочетаются с эмоциональными расстройствами. Наряду с эмоциональным переобучением следует непосредственно рассматривать все составляющие «я»: диету, дыхание, секс, мышечные и постуральные привычки.
Вся проблема в целом носит социальный характер, и переобучение имеет гораздо больше шансов на успех, если проводится в группах, а не в уединении и притворной секретности кабинета для консультаций. Все должно начинаться с мышечного и постурального переобучения в соответствии с теми линиями, которые мы уже обсуждали. Для многих студентов уже это принесет достаточное облегчение и благодаря более четкому пониманию процесса формирования привычки они смогут продолжить процесс созревания уже своими способами. Острота тревоги притупляется за счет «растворения» паттернов тревожности, не в изоляции, а в сообществе и без раскрытия деталей личного опыта даже учителю. Те, кто в этом нуждается, могут искать индивидуального внимания. Число молчаливых пациентов, которые боятся консультационной
