Я не встречал ничего более ироничного, чем название «самооценка». Ранее мы обнаружили, что внутренний диалог появляется у нас со временем и строится на основе всего, что говорят другие. Доказательство простое – дети по всему миру в среднем начинают говорить в одном и том же возрасте. Однако одни дети начинают говорить по-русски, другие по-китайски, третьи по-немецки. И это не потому, что «они выбрали такой язык», а потому, что они подобрали и усвоили этот язык из своей семьи. Никто из нас не выдумал ни одной буквы или звука. Так как можно вообще предположить, что мысли, которые мы даже думаем не на «нашем» языке, наши?
Пелевин по этому поводу много иронизировал, что, мол, «мы настолько заблудились в словесных лабиринтах и боимся из них выходить, что если для чего-то нет слова – то мы забудем про это явление и потеряем его, потому что постоянно возвращаемся в словесную тюрьму». И если ты возьмёшь любое твоё самокритичное выражение и спросишь себя «а кто так говорил? Кто имел такую интонацию?», то, скорее всего, вспомнишь конкретного человека, которым был не ты и с которого ты просто подобрал эту манеру осуждения.
Таким образом, это никакая не «самооценка», это из прошлого приклеилось. Отцы, как говорится, ели клюкву, а детям, как говорится, оскомину набило. Если снова повторить эксперимент с «две минуты я молчу, всё что скажет – то не я», то, вероятно, первые возникшие мысли снова будут с критикой или иронией.
И этот механизм нам не помогает, он нам даже не подчиняется – поэтому я осмелюсь предположить, что без такого явления, как самооценка, нам вообще было бы легче и лучше. Вот есть у меня, например, кошка, и я много раз во время своих видео показывал всем желающим эксперимент – называл её ругательными словами и говорил ей, насколько ее жизнь не удалась и как сильно она всё портит. Результат – она как сидела довольная, так и сидит, а еще и урчит. Эти слова на неё вовсе не влияют – и это круто, круто быть как кошка. Ее действия не скованы оглядкой на осуждение (потому что у неё внутри не построена рефлекторная связь, что за этим осуждением последует физическое наказание или лишения). В природе животному не нужна самооценка – и, вероятно, у поголовного большинства она отсутствует (ввиду отсутствия «воспитания» или отсутствия необходимой сложности нервной системы). Но мы – тоже животные, мы тоже можем жить без неё.
Соответственно, мы настолько слушаемся других и подвержены их мнению, насколько мы вообще физически или эмоционально от них зависим. Чем более ты автономен, чем меньше у тебя «незаменимых источников» чего-либо, тем слабее внутри тебя эта структура и тем больше тебе подчиняется твой внутренний мир. Если ты не находишься в положении заложника, где тебя заставляют и наказывают, а сбежать ты не можешь, то твой внутренний мир подчиняется тебе целиком – а все его «кандалы» это бутафорское украшение, которое ты надеваешь, чтобы люди видели, что ты играешь по правилам и давали тебе то, чего ты хочешь. Но внутри себя можно же не притворяться, можно их снять?
И даже когда у тебя «положительная самооценка», то… это как если бы внутри тебя был палач, но этот палач временно отложил топор и гладит тебя по голове. Само понятие «самооценки» подразумевает, что он в любой момент может взять топор и начать тебя «оценивать» таким образом, что ты перестанешь себя хорошо чувствовать и потеряешь всякую возможность действовать.
Но в нас есть такая структура. Как я сказал,
