Георгий Полевой - Нежить. Доктор Смерть

Просыпались ли вы с головной болью, да такой, что, кажется, разламывается черепная коробка? Глаза вылезают из орбит, и в глотке пересохло так, что она превратилась в наждак. Знакомая картина, не правда ли?.. Перебрал вчера… Да еще и солнце это треклятое! Колет острыми лучами воспаленные и слезящиеся глаза. Я поспешил плотно задернуть шторы. Голова продолжала раскалываться, да еще и челюсть болела — наверное, прошлым вечером пришлось вдобавок и кулаками помахать.

Тихо выматерившись сквозь зубы, я поплелся в ванную. Там из зеркала на меня уставилась отвратительная небритая харя с красными слезящимися глазами, кругами, как у панды, и землисто-серой кожей.

— Мужик, кто ты, я тебя не знаю, но я тебя побрею! — с этими словами я решительно намылил лицо и взялся за жиллетовский станок. Ментоловый запах пены прояснил мысли и отогнал навязчивую головную боль. Но вот пить хотелось страшно.

— Игорь, с кем ты там разговариваешь в ванной?

— Со своей больной совестью, Кира.

Я подставил лицо под струю ледяной воды. Полегчало, но немного. На одном из трех лезвий осталась капелька крови. А еще говорят, что это — безопасная бритва… Рубиновая капля играла всеми оттенками красного, притягивая взгляд.

Вытеревшись мягким полотенцем, я прошлепал на кухню к холодильнику, намереваясь утолить жажду. Там, в дверной полке ждала своего часа уже початая бутылка, подаренная моим новым другом Генри. Открыв холодильник, я зажмурился от яркого света, нашарил бутылку и набулькал ее содержимое в бокал. Сделал несколько глотков, наслаждаясь изысканным, чуть терпковатым вкусом.

В бокале была кровь. Я стал вампиром.

Очередная грань зла, отразившись в моих налитых чужой кровью глазах, заиграла всеми оттенками черного. Как говорится: «От сумы и от тюрьмы — не зарекайся». Вот от этого я тоже не зарекался…

Кира, кстати, вполне спокойно отнеслась к такой кардинальной перемене в моей не-жизни. Уж кому как не ей знать, что это такое: зависеть от чужой крови, вожделеть ее, убивать за нее… В свое время мы с Панченко вытащили Киру из пучины кровавого безумия. И мне понадобились все знания по физиологии и анатомии вампиров, накопленные мной во время операций на кровососов. «Доктор Кровь» — так меня называют сами полночные исчадия крови. Я — человек, был вынужден лечить вампиров, поскольку сами они просто дурели от крови. И теперь, когда сам стал таким, я прекрасно их понимаю.

Однако таковым я оставаться не желал — лучше уж пуля в голову из любимого мною «Desert Eagle .50».

Но у меня оставалось мало времени, заканчивался очередной лунный месяц — двадцать восемь суток. За это время я уже успел многое сделать, чтобы, как и Кира год назад, попытаться пройти обратную трансформацию. С того времени я провел сотни и тысячи экспериментов, усовершенствовал вакцину из плазмы крови вампиров, уточнил дозировки введения препаратов серебра, более глубоко разобрался в глубинных — молекулярных и биохимических — процессах превращения крови. И все же это было дьявольски опасно, Но другого выхода не было. Кроме как восемнадцать граммов серебра в голову из сверхмощного пистолета «Desert Eagle .50».

Однако обо всем по порядку…

Над Северной Пальмирой сгущались ранние сумерки. Пора белых ночей сменилась унылой серостью и сыростью осени. Со стороны Финского залива задувал сырой промозглый ветер. Мелкая морось лезла в лицо. Прохожие, подняв воротники, заслонялись от непогоды раскрытыми зонтами. Они торопились добраться домой — в рафинированный уют своих квартир, и смотрели лишь себе под ноги или на разноцветные огни светофоров. Пестрое разноцветье реклам и огни витрин мало кого волновали. Отдельные люди сливались в толпу, раскрашенную во все оттенки серого. Незапоминающиеся лица, отлакированная моросящим дождем одежда, усталые глаза, которые слепят фары несущихся по проезжей части автомобилей.

Одного из многих, такого же прохожего, как и все, это вполне устраивало. Свернув на одну из улиц, среднего роста мужчина в темной куртке с капюшоном и со спортивной сумкой через плечо подошел к типовой панельной пятиэтажке. Поднялся наверх, потом — по лестнице на чердак. Замка на люке не было.

В пространстве между низким потолком и бетонным полом было сыро и промозгло, небольшие окошки большей частью были разбиты и плодили сквозняки. Возле одного такого мужчина остановился.

Сумка мягко легла на бетон, раскрывая затянутое застежкой-«молнией» нутро. Оттуда появился средних размеров чемоданчик — в таких обычно рабочие носят инструменты. Внутри тоже был инструмент, правда, весьма своеобразный. Мужчина достал оружие, присоединил скелетный ортопедический приклад, цевье, отщелкнул короткие сошки с широкими «лапами». Накрутил на ствол массивный матово-черный цилиндр прибора бесшумной и беспламенной стрельбы. Установил оптический прицел с широкой «просветленной» линзой объектива. Снял предохранительные бленды. Приник к резиновому наглазнику окуляра. Точными движениями прокрутил по щелчкам маховички горизонтальных и вертикальных поправок.

В поле зрения появилась улица, толпы людей на тротуарах, машины, катящие по шоссе. Отблески реклам и неверный свет уличных фонарей искажал картину, но снайпер был профессионалом и мог «снять» жертву, ориентируясь по огоньку ее папиросы. Такое бывало.

Мужчина плавно повел стволом оружия, ловя в перекрестье прицела дверь небольшого магазина. «Антиквариатъ» — гласила надпись рядом. Ниже были написаны часы работы: с… и до…

Вот на острие светящегося зеленым «пенька» прицельной метки появился человек, по-видимому, хозяин магазина. Он вышел, погасив свет, и обстоятельно запер дверь. Обернулся к дождю и непогоде, поднимая им навстречу уже почти раскрытый зонт.

Указательный палец стрелка сделал простое движение на себя. Негромко кашлянуло глушителем оружие, отдача плавно ткнула удобный приклад в плечо.

Владелец антикварного магазина вдруг нелепо запрокинул голову и взмахнул руками. Раскрытый черный зонт упал на мокрый блестящий асфальт — словно бы распустился диковинный траурный цветок. Текущая по асфальту вода окрасилась маслянистым, матово-черным — так выглядела кровь, вытекающая из расколотого черепа незадачливого антиквара…

Пронзительно закричала женщина, с визгом затормозила машина. Через несколько минут носилки с накрытым белой простыней телом погрузили в «Скорую помощь», бросающую мертвенно-синие блики мигалки на растерянные лица зевак. Неприметный мужчина в куртке с капюшоном и со спортивной сумкой через плечо растворился в дожде, промозглом ветре и наступившем вечере.

Стрелок вел свою войну расчетливо. Выбирал жертву, выходил на позицию, делал один-два выстрела и быстро уходил. В более чем пятимиллионном мегаполисе практически каждый день совершаются тяжкие преступления, несмотря на то что он носит почти официальное название «Культурной столицы России». Полицию, конечно же, сразу насторожила манера убийств и выбор жертв из числа антикваров, врачей, бизнесменов, однако быстро поймать стрелка они попросту не могли. А он, как это ни странно, вовсе не хотел быть пойманным. И продолжал стрелять.

Очередную позицию он выбрал не на надежной тверди суши, а на воде. Вообще-то в этом была своеобразная логика в огромном городе, который также еще называют «Северной Венецией». Многочисленные реки, каналы, озера, рядом — Финский залив.

Сейчас была уже осень, время активного судоходства уже завершалось, но все же в погожие деньки многие выбирались на Большую Неву, на Финский залив, на многочисленные реки, чтобы отдохнуть от суеты, насладиться многоцветьем «унылой поры — очей очарованье».

А вечером прокатиться по каналам на катере, наблюдая за деловой суетой огромного города… Но любование красотами одного из судовладельцев было обусловлено вполне конкретной целью. Целью, которая сейчас была перечеркнута перекрестьем оптического прицела. Молодой мужчина, в очках с тонкой оправой, видимо, что-то почувствовал… Но не мог понять причины охватившего его беспокойства.

Но лишь на мгновение, поскольку в следующий момент тяжелая пуля ударила его в район печени. Загадочный стрелок стоял в момент выстрела в качающейся лодке, и это не прибавляло его позиции устойчивости. Да и положение цели для стрельбы снизу-вверх было не самым лучшим, и сектор обстрела — узок. Тем не менее выстрел был произведен мастерски. Массивный прибор бесшумной и беспламенной стрельбы на стволе оружия практически сводил на нет тот грохот, какой обычно сопровождает подобные упражнения. За первым последовали еще два: вторая пуля попала в живот огромной кровавой кляксой. Третья пуля попала в плечо, почти оторвав руку, но это уже не имело никакого значения.