Роже Борниш
Полицейская история
— Борниш, зайдите ко мне.
В трубке раздается щелчок, за которым следуют короткие гудки.
Некоторое время я продолжаю с недоумением смотреть на телефонную трубку, затем медленно опускаю ее на рычаг, стараясь угадать, почему обычно вежливый и медоточивый Толстый разговаривает со мною таким резким и раздраженным тоном.
Я встаю и снимаю со спинки стула пиджак, критически его осматриваю, так как Толстый требует от всех сотрудников безукоризненной, я бы даже сказал элегантной, выправки. Я поправляю перед зеркалом галстук и выхожу из кабинета. Широкими шагами иду вдоль пахнущего мастикой коридора. Я подхожу к двери кабинета № 522, робко стучу и жду ответа, устремив взгляд на дневального, расхаживающего взад-вперед по коридору.
— Войдите.
Старший комиссар полиции Вьешен с круглым, гладким и розовым лицом, в темно-синем элегантном костюме на плотном теле, с зачесанными назад черными волосами сидит за письменным столом из букового дерева. Его карие глаза, обычно с мягким взглядом, выражают озабоченность. Он не предлагает мне сесть и продолжает неподвижно сидеть на своем месте, изучая телеграмму, которую держит в своих толстых пальцах с ухоженными ногтями. Наконец он поднимает голову и переводит взгляд на меня.
— Бюиссон и Жирье бежали из тюрьмы, — говорит он, протягивая мне телеграмму.
Я беру ее в руки и читаю текст:
«В ПРЕФЕКТУРУ ПОЛИЦИИ, ДИРЕКЦИЮ СУДЕБНОЙ ПОЛИЦИИ, ВСЕМ ПОЛИЦЕЙСКИМ СЛУЖБАМ, НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И ЖАНДАРМЕРИИ. ОБЪЯВЛЕН РОЗЫСК ЭМИЛЯ БЮИССОНА, ПРОЗВАННОГО МСЬЕ ЭМИЛЬ, РОДИВШЕГОСЯ 19 АВГУСТА 1902 ГОДА В ПАРЕ-ЛЕ-МОНЬЯЛЕ (ДЕПАРТАМЕНТ СЕНА И ЛУАРА). ПОСТОЯННОГО МЕСТА ЖИТЕЛЬСТВА НЕ ИМЕЕТ. РОСТ — 1,60 М, ТЕЛОСЛОЖЕНИЕ ХРУПКОЕ, ГЛАЗА И ВОЛОСЫ ЧЕРНЫЕ. БЮИССОН, НАПРАВЛЕННЫЙ В ПСИХИАТРИЧЕСКУЮ ЛЕЧЕБНИЦУ ВИЛЛЬЖЮИФ НА ОБСЛЕДОВАНИЕ, 3 СЕНТЯБРЯ В 10 ЧАСОВ УТРА ОСУЩЕСТВИЛ ПОБЕГ ИЗ ЭТОГО МЕДИЦИНСКОГО УЧРЕЖДЕНИЯ СОВМЕСТНО С ДРУГИМ РЕЦИДИВИСТОМ, ЖИРЬЕ РЕНЕ, ПРОЗВАННЫМ РЕНЕ ТРОСТЬ, РОДИВШИМСЯ 9 НОЯБРЯ 1919 ГОДА В УЛЛЕНЕ (ДЕПАРТАМЕНТ РОНЫ), БЕЗ ПОСТОЯННОГО МЕСТА ЖИТЕЛЬСТВА. ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ: РОСТ — 1,80 М, ТЕЛОСЛОЖЕНИЕ КРЕПКОЕ, ГЛАЗА СВЕТЛЫЕ, ВОЛОСЫ КАШТАНОВЫЕ, ВОЛНИСТЫЕ. ОБА ПРЕСТУПНИКА ОПАСНЫ И МОГУТ БЫТЬ ВООРУЖЕНЫ. В СЛУЧАЕ ОБНАРУЖЕНИЯ ПРЕСТУПНИКИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НЕМЕДЛЕННО ЗАДЕРЖАНЫ, О ЧЕМ НЕОБХОДИМО БЕЗ ПРОМЕДЛЕНИЯ СООБЩИТЬ В ПРЕФЕКТУРУ ПОЛИЦИИ, В ДИРЕКЦИЮ СУДЕБНОЙ ПОЛИЦИИ, ПАРИЖ, НАБЕРЕЖНАЯ ОРФЕВР, 36. ПОДПИСЬ: БАДЕН, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ПОЛИЦИИ».
Я кладу телеграмму на стол. Вьешен откидывается на спинку стула, выставляя вперед круглый живот и сунув большие пальцы рук в жилетные карманы, и говорит мне, отчеканивая каждое слово:
— Я хочу… Вы слышите меня, Борниш? Я хочу, чтобы вы нашли мне их обоих раньше префектуры, раньше жандармерии, раньше кого бы то ни было. Я хочу им всем доказать, что Национальная безопасность существует, и что набережная Орфевр[1] и жандармерия не обладают монополией на уголовные дела. Хочу вам дать один совет, Борниш: остерегайтесь Бюиссона, это опасный убийца.
Толстый утыкается носом в дело и выпроваживает меня из кабинета со словами:
— Не забудьте, Борниш. Я сказал, что вы должны найти их раньше кого бы то ни было.
* * *
Я снова оказываюсь в кабинете № 523, моем собственном, прямоугольной каморке четыре метра в длину и три в ширину, на обстановку которого администрация не слишком разорилась: два стола и два деревянных стула, две корзины для бумаг да один телефон, который я делю со своим коллегой Идуаном.
Когда я открываю дверь, он стоит в одних кальсонах. Каждое утро, приходя на работу, он переодевается: снимает свои жокейские сапоги, твидовую куртку и натягивает просторный костюм кирпичного цвета — свою рабочую одежду. Он объяснил мне еще в самом начале нашей совместной работы, что одевается под жокея, чтобы эпатировать девиц в метро. Идуан — высокий костлявый брюнет с тонкими чертами лица и живыми, веселыми глазами. Внешне он ничем не напоминает полицейского. В минуты сильного волнения он выталкивает языком наружу вставную верхнюю челюсть, которую затем ловким движением водворяет на место. Я много раз пытался объяснить ему, что это отвратительное зрелище, но Идуану так и не удалось избавиться от скверной привычки.
Натянув брюки, он спрашивает меня:
— Зачем Толстый тебя вызывал?
— Из-за Бюиссона.
Идуан с удивлением спрашивает:
— А кто такой Бюиссон?
— Понятия не имею. Сегодня я впервые услышал это имя, но Толстому очень хочется, чтобы мы нашли его раньше префектуры полиции. Он произнес передо мной настоящий спич по этому поводу. Я думаю, что Бюиссон необходим ему, чтобы продвинуться наверх. Надеюсь, ты слышал, что скоро состоится назначение семи дивизионных комиссаров?
Идуан утвердительно кивает в ответ.
— Да, — вздыхает он, — все ясно. Прощай, спокойная жизнь и электронный бильярд.
Надо признать, что в этой игре Идуан был виртуозом, непревзойденным мастером, не проигравшим до сих пор ни одной партии.
Я достаю из ящика стола две зеленые карточки и в верхнем левом углу каждой из них пишу СП/1, что означает судебная полиция, 1-й отдел. На одной из них я записываю имя, фамилию и дату рождения Бюиссона, а на другой — Рене Жирье.
— Если меня будут спрашивать, — говорю я Идуану, — то я в архиве…
— Хорошо, — отвечает он.
* * *
Все начинается с архива. Он занимает на пятом этаже здания Национальной безопасности, как раз над моим кабинетом, просторное помещение, окна которого выходят во внутренний двор, где стоят автомашины крупных функционеров с сидящими в них скучающими шоферами, от безделья заплывшими жиром.
В выдвижных ящиках огромных шкафов находятся миллионы карточек, расположенных в алфавитном порядке. На каждой карточке занесено гражданское состояние индивидуума, могущего стать объектом розыска, а также номер его дела: административного, уголовного или личного.
В центральной картотеке находятся карточки невиновных граждан, то есть тех, кому выдан паспорт, удостоверение личности или охотничий билет. Эти карточки находятся здесь, потому что полиция разумно считает, что невиновные в один прекрасный день могут стать виновными, поэтому желательно знать о них все заранее. Сведения об этих людях можно найти в административных делах. Что касается виновных, то их биграфия, фотоснимки, приговоры и перевод из одной тюрьмы в другую занесены в личные дела, а их преступления и преступления их сообщников зафиксированы в уголовных делах.
Всей этой картотекой управляют сотни инспекторов — архивариусов в серых халатах. Их шеф, старший инспектор Роблен, высокий худой человек с серебристыми висками, вежливый и педантичный, всегда немного посмеивается над моей юношеской горячностью. Три года назад, при нашей первой встрече, он спросил меня:
— Молодой человек, сколько вам лет?
— Двадцать пять, господин старший инспектор.
— Понятно. Мне сорок два года, и для тебя я старый пень. Ничего, скоро ты немного остудишь свой пыл, вот увидишь. Несколько раз поскользнешься о банановую кожуру и так ушибешь свой зад, что не сможешь часами просиживать в архиве…
Он бросает взгляд на мой запрос о выдаче дел и морщится:
— Бюиссон? Мерзкая тварь. Его уголовное дело самое толстое. Что он еще натворил? Я думал, что он в тюрьме…
— Сегодня утром он бежал оттуда с неким Жирье.
— Да? И ты его ищешь?
Я киваю головой. Роблен задумчиво смотрит на меня, затем произносит:
— Не дай ему выстрелить первому, Борниш, это не человек, это зверь.
Взяв обе мои зеленые карточки, старший инспектор скрывается с ними в лабиринте стеллажей. Неожиданно меня охватывает чувство сомнения и бессилия. Я знаю, что префектура полиции спустила уже всех борзых. Комиссар Пино, шеф уголовной бригады, направил по следу Бюиссона самых лучших ищеек — Куршана и Пуаре; общая численность их групп составляет около двухсот человек. И комиссар Кло, шеф летучей бригады, улыбаясь в изысканные тонкие усы, держал военный совет со своим заместителем, старшим инспектором Мореном, и отдал своим людям тот же приказ: найдите мне Бюиссона! В его распоряжении более ста человек. Кроме того, есть жандармерия с ее мобильными и территориальными бригадами…
Нас же, в Национальной безопасности, только двое: я и Идуан, не считая, конечно, Толстого, который последнее время чувствует себя гораздо уютнее в своем кресле, чем на улице. Таким образом, мы с Идуаном должны вступить в единоборство с другими полицейскими службами, приняв участие в охоте на Бюиссона, закоренелого и опасного преступника. И в этой охоте преуспеть должны мы и никто другой.
— Держи, в этих томах ты найдешь описание всех героических подвигов Мсье Эмиля, — говорит мне Роблен, кладя на стол кипу дел. — Ты увидишь, что он малый не промах, во всяком случае, не похож на других.
