Тем же временем, Ахиллес должен стать новым Архилектором, что приведёт к двойной жизни, не менее сложной, но и более захватывающей.
Мы становимся теми, кем больше всего боимся стать.
В юности я возжелал свергнуть всех тиранов, использующих ради сохранения собственной власти любые средства. Срубать их головы благородным клинком, не засрамлённым кровью невинных. Поступать справедливо, а саму суть этого слова брать из мнения образованных людей.
Теперь же, всё круто поменялось.
За три года правления крупнейшей страной меня прозвали Кровавым Императором. Несмотря на то, что мною не была выпита и капля крови. Прозвище закрепилось из-за учащения военных кампаний, кровопролитных и безжалостных, прикрывать которые не помогали благороднейшие из лозунгов. Когда среди недовольных находятся люди с фракционным влиянием, то от них приходилось избавляться быстрее, чем человек успевал моргнуть несколько раз.
В результате меня прозвали тираном.
Раньше бы я впал в легкое недовольство, что не удалось сохранить маску благородства. С возрастом мнение по этому поводу кардинально изменилось. Если у подданых имеются силы, чтобы критиковать власть — значит это счастливые подданые.
За три года экономика страны расцвела, как апрельские розы. Тысячи торговцев вели свои дела со счастливыми улыбками. Во многом за счёт роста платежеспособных граждан Империи, а по вечерам эти же торговцы рвали волосы на своих головах из-за возросшей конкуренции, заставляющей их сбавлять цены для покупателей. Уж такие противоречивые торговцы на наших рынках. Государственные служащие от них не далеко ушли, правда их тревоги и радости лежали в совершенно другой области.
Локальные чиновники тряслись перед протянутой взяткой, вплоть до потери сознания. Несколько публичных пыток государственных преступников, а также обширная шпионская сеть, подставные взяточники и много другое. Всё это в совокупности сделало работу чиновника одной из самых опасных для продолжительности жизни, при этом, весьма хорошо оплачиваемой с кучей льгот в придачу. Наверное, кроме моего личного фальсификатора из Лектората, все другие власть имущие сковали свои возможности страхом. Ведь если поймают, то благородный суд неудачливых воров обойдёт стороной. Поскольку до него ещё нужно дожить.
Если преступник попал под руку «правосудия», то его голова очень медленно слетала с плеч, доставляя жертве определенные страдания, которые словно лихорадка перекидывалась на рядом стоящих зевак. Под напором нескольких лет, мой клинок заляпался кровью немалого количества существ. Теперь рядом с императорским троном был воткнут очаровательный клинок, но с настолько мрачной историей, что более историки никогда не опишут его красоту.
В итоге, я оказался на окровавленном троне с темным клинком, покрытым трещинами от бесчисленных закалок в крови врагов, отличавшихся от меня положением в обществе, стороной баррикады или расовой принадлежностью.
— Твоя самодовольная улыбка меня бесит, — недовольно выразилась Эсдес, закидывая ногу на ногу с особым дискомфортом. Поскольку она вынуждена наряжаться в самые модные и изысканные наряды, привычный для неё жест в платье даже спустя годы давался не лучшим образом.
Сейчас она носила роскошное алое платье, того же цвета гетры для рук, а в придачу ко всему милую ленту на шее. В купе с её прекрасными волосами и голубыми глазами, красный цвет ей определенно шёл. Очень изящно, и столь же притягательно, как просмотр произведения искусства.
— Было время — и моя улыбка тебя притягивала, как молящий притягивает проявление небесных чудес, — высокопоставленно произнес я, будто ведал истину в последней инстанции. — Теперь же к улыбкам ты стала холодеть, как зимняя вьюга, — дразняще цокая языком, мне удалось задеть девушку.
Сейчас мы находились в полностью закрытой карете, сидя напротив друг друга. Когда девушка обработала издевку, то сразу решила попробовать отомстить. Резко дернувшись вперед, она впилась губами в мои, а затем решила проверить — кто больше протянет без кислорода. Настолько её язык не хотел давать оппоненту и секунды, чтобы опомниться и перевести дыхание. Впрочем, с вампиром бороться в этом соревновании бессмысленно, поэтому девушка проиграла битву и отступила, однако, чем чаще она проигрывала и злилась, тем безумнее проходили ночные контратаки с её стороны.
— Я тебе это припомню, — невольно она смутилась и, взяв из моих рук платок, решила немного привести себя в порядок.
Таков быт Императрицы, а раз она носит такой гордый и почётный статус, то пришлось волей или неволей ему соответствовать. Вначале, разумеется, на все формальности она смотрела с пренебрежением:
«Этикет? Я знаю основы, но мне привычней его не использовать».
«Общение с другими леди? Они не умеют постоять за себя, а значит все низкосортные самки должны тихо стоять в углу и ждать, когда им дадут право слова».
«Чайные церемонии? Кухонные ножи на праздничном столе не подходят для спарринга во время заварки чая».
Разумеется, приходится немного утрировать, но её слова и действия не нуждались в поиске глубокого смысла. Сперва было ожидаемое недовольство, и только затем принятие. Не думаю, что новая жизнь доставила ей неудобства. Она мастерски способна адаптироваться к любой ситуации, но, чтобы из кровожадного генерала-садистки переквалифицироваться в элегантную леди, потребуется ещё не одна тройка лет. Мне же наоборот, подобное больше в радость. Даже к моему великому удивлению.
Оказывается, если долго не прикасаться к клинку, и сосредоточиться на ближнем окружении, то можно найти что-то новое для себя. Это для меня не стало откровением. Просто… Всё новое — давно забытое старое. В быту человека, более четырёх сотен лет назад, у меня была возможность радоваться жизни, прежде чем она превратилась в «нежизнь». На второй части моего существования кроме работы палачом Шабаша, а после почётных достижений — работы его руководителем… Словосочетание «жизнерадостные деньки» казалось чем-то далеким и неестественным.
— Такая мстительная, завораживающая и пугающая — ты мне нравишься всё больше, — вновь саркастически улыбаясь, я смог сильнее раззадорить Императрицу.
— Ха… — грубо вдыхая побольше воздуха, она уже хотела переходить в коварное наступление, но к её печали, карета остановилась. — Вот же… ты это с самого начала распланировал?
— Какие-то проблемы? — без толики кровожадности, скорее с искренним детским любопытством поинтересовался я.
— Ублюдок… — не самое лучшее выражение для высокопоставленной особы. — Последний раз ты о проблемах спрашивал при выборе наложниц. И уж какое совпадение, неожиданно весь твой специальный женский отряд переквалифицировался в опытных куртизанок, — тщательно выделяя ложную принадлежность моих наложниц к группе девушек легкого поведения, Эсдес недовольно процедила зубами столь пугающее обвинение, даже не покраснев от его ложности.
Я уже хотел убедить её в глупости подобных убеждений, чтобы позлить еще больше, но вмешалась охрана. Мы прибыли к месту назначения, так что пора выходить на белый свет из тесной кареты. Точнее, в
