— Откуда ты меня знаешь? — повторил он свой вопрос более уверенным тоном. — И что тебе нужно?
Сохраняя легкую улыбку на губах и подавшись вперед, я заглянул Тиридату прямо в глаза.
— А ведь это произошло не так давно, — усмехнулся я, несмотря на резкую боль в щеке, — хотя, оглядываясь назад, мне кажется, что наша первая встреча была в прошлой жизни. В каком-то смысле так оно и есть, — я слегка отстранился, — то была другая жизнь другого человека.
По тому, как нахмурился лоб Тиридата, покрывшись глубокими морщинами, я понял, что он пытается вспомнить, где видел меня раньше, но ему это никак не удавалось.
— Преступление государственного уровня, — тихо произнес я, не сводя взгляда с пленника. Улыбка испарилась с моего лица, а глаза превратились в щели. — Убийство корзинщика. Дорога Процессий. Двое стражников ведут жалкого мушкену, закованного в кандалы. Мне продолжать, или память, наконец, соизволила вернуться к тебе?
Тиридат вздрогнул. Его зрачки изумленно расширились.
— Ты? — выдохнул он. — Но это невозможно! Ты мертв!
Я вскинул левую бровь:
— Это Эмеку-Имбару так сказал? Да, у него были все основания считать меня погибшим. Связанный и изможденный человек… без еды, воды и не знающий дороги домой — легкая добыча для беспощадных песков и солнца пустыни. Но, как видишь, — я развел руками, — меня так просто не возьмешь.
Вавилонянин начинал понемногу оправляться от шока. Изумление на его лице вновь начинало сменяться гримасой бессильной ярости.
— И ты так решил отомстить? Напасть на родной город вместе с хеттами?! — последние слова он буквально выплевывал в мою сторону.
Теперь и я почувствовал, как гнев закипает внутри:
— Он перестал быть родным после того, как служители Вавилона надели на меня кандалы и приговорили к смерти по ложному обвинению, — я резко поднялся и с силой отшвырнул табурет ногой в сторону. Тот кубарем пролетел через всю хижину и с грохотом ударился о стену. Глубоко вдохнув, я мысленно приказал себе унять ярость и даже сумел вернуть подобие улыбки. — Но давай не будем отвлекаться. Сейчас наше прошлое не имеет значения. Куда важнее, — я опустился на корточки возле пленника, — то, что ждет нас в будущем. Не так ли?
— Может, скажешь, наконец, что тебе от меня нужно, мушкену? — процедил сквозь зубы Тиридат.
Я цокнул языком:
— Ай-яй-яй, как непочтительно с твоей стороны. Я был уверен, что воинское сословие обучают хорошим манерам.
— Ты их недостоин, предатель.
— Это переливание из пустого в порожнее, — словно от навязчивой мухи отмахнулся я, — перейдем к делу. Где Этеру?
Тиридат издал звук, похожий на фырканье лошади во время выгула на полях:
— Ты думаешь, что я скажу тебе? Даже не надейся. Клянусь Шамашем и светлой памятью великого царя Хаммурапи, да живет он вечно в загробном мире, я не предам своего друга и командира в любом случае!
— В любом случае? — злобно ухмыльнулся я, но в ответ получил твердый и решительный взгляд непреклонного воина.
— Да, — отчеканил он, — в любом случае.
«А вытащить из него сведения будет не так просто. Нужно найти способ развязать Тиридату язык. И как можно скорее».
Вдали послышался звук грома. Глухой и раскатистый. Очевидно, на подходе была очередная волна бури, что совсем не добавила мне настроения. Мысль о том, что придется искать сбежавшего вавилонянина под ледяным ливнем и сильными порывами ветра бросала в легкую дрожь.
— Ты неплохо отнесся ко мне в тот день, — тихо сказал я, — поэтому я дам тебе шанс рассказать по-хорошему, где скрывается твой командир?
— Иди ты ко всем шакалам Ламашту, — презрительно бросил Тиридат и демонстративно отвернулся.
Я встал и плотно сжал губы:
— Жаль. Придется прибегнуть к менее приятным средствам. Как бы мне этого ни хотелось.
Пленник не ответил, продолжая смотреть в сторону. Положив руку на рукоятку меча, я медленно вытащил оружие из ножен. Бронза лязгнула в тишине, а в его лезвии я увидел отражение собственного лица. Перевязанное белой тканью и заляпанное кровью, с пылающими огнем глазами, оно создавало поистине устрашающее зрелище даже для своего хозяина. Не знаю, был ли впечатлен Тиридат, но внешне он никоим образом этого не выдал. Аккуратным движением клинка, я сбросил шлем с его головы. Тот со звоном упал на глиняный пол, обнажая голову пленника с копной взъерошенных черных волос.
— Все еще собираешься хранить молчание? — спросил я.
— Делай, что хочешь, — бросил он, так и не посмотрев в мою сторону.
«Готов ли я к тому, чтобы пытать человека? Причинять боль и страдания ради собственной выгоды? Ведь еще не так давно сам находился на месте Тиридата. А разве есть выбор? Выбор есть всегда… но я зашел слишком далеко. Пути назад больше нет».
Утвердительно кивнув своим мыслям, я занес меч для первого удара, но тут позади скрипнула дверь. Раздосадованный тем, что меня отвлекают, я недовольно обернулся. Однако увидев, что это Бастет, смягчился.
— Ты узнал все, что нужно? — спросила она, прикрывая за собой дверь.
В этот момент прозвучал очередной раскат грома. Такой же глухой, как и предыдущий.
— Еще нет, — ответил я, подмечая про себя, что дождь перестал барабанить по крыше, — как раз придумывал способ, как развязать язык этому упрямцу. Ты позаботилась насчет Тарару?
При упоминании имени юнца, Тиридат вздрогнул и воззрился на нас.
— Да, — кивнула нубийка, подходя ко мне, — ассирийцы присмотрят за ним.
— Тарару здесь? — прошептал пленник. — Что он делает среди наемников?
Я хмыкнул:
— Ищет своего отца. Какая ирония, не находишь? Быть может, ради него ты откроешь тайну?
Под звук очередного раската грома, Тиридат коротко произнес:
— Нет.
Я покачал головой:
— Жаль, — и обратился к Бастет, — нужно скорее покончить с этим, пока не пришла буря.
— Буря? — непонимающе переспросила она. —
