оборачиваясь к нему лицом.
Мертвенно-бледный вид старого друга и безжизненные глаза, взгляд которых устремлялся в пустоту, не слишком смутили меня, ибо однажды я уже был здесь и видел тоже самое. Сразу после гибели Азамата. Сему сокрушенно покачал головой, а затем сделал шаг в сторону, словно освобождая мне путь по Дороге Процессий.
— Поговори с Азаматом. Он поможет тебе разобраться.
— Разобраться в чем?
Вялое подобие улыбки появилось на пухлых губах торговца зерном:
— Он поможет разобраться.
Еще раз кинув взгляд на мощные створки ворот, я вступил на Дорогу Процессий:
— Хорошо. Если он поможет мне отсюда выбраться, я поговорю с ним.
— Не поможет, — тоскливо прошептал Сему, но я его не слушал.
Тишину мрачного города заполнил гул от моих быстрых шагов по известняку. Шум ветра в кронах пальм смешивался с треском факелов. Добравшись до русла великой реки, несшей свои темные воды через Вавилон, я увидел перед входом на мост лавку Хазина.
В темноте раздался ровный и лишенный жизни голос толстого караванщика:
— Свежие фрукты, спелые орехи, медные кубки…
Когда я поравнялся с лавкой, голос из-под навеса обратился ко мне:
— Купи место, Саргон.
— Отстань, не до тебя, — на ходу огрызнулся я.
— Ты вернешься, — бросил мне в след Хазин, — ты вернешься, и я продам тебе место, Саргон. Ведь пустоту можно продать. Пустое место должно заполниться.
Волосы зашевелились на моем затылке, а живот скрутило от страха, но я продолжал упорно идти вперед по мосту через Евфрат.
— Свежие фрукты, спелые орехи, медные кубки… — вернулся к привычному зазыванию Хазин.
Преодолев половину моста, я увидел Азамата. Он выглядел точно так же, как в прошлый раз. Темные штаны и остроносые сапоги. Его голову украшал шлем-шишак. Из груди торчала рукоятка меча. Только теперь туловище бывшего Главы не защищал пластинчатый доспех. Вместо него на тело была надета плотная коричневая рубаха. Непроизвольно я скосил глаза вниз. Доспех Азамата располагался на мне.
— Здравствуй, мой царь, — произнес он, преклоняя колено.
— Что ты сказал? — выпучил на него глаза я.
Азамат поднялся и посмотрел на меня тем же безжизненным взглядом, что и Сему:
— Вашему Величеству подобает пройти во дворец и занять место на троне.
— Хватит! — прервал я, пытаясь оправиться от шока. — Открой ворота и выпусти меня отсюда!
Слегка склонив голову, Азамат глухо произнес:
— Я не могу.
Я подошел к нему и, не вполне соображая, что делаю, схватил за грудки:
— Еще как можешь! Открой эти проклятые ворота! Мне нужно к Бастет!
— Чтобы встретиться с ней, не нужно покидать город, — тихо ответил он.
Я вздрогнул:
— Что это значит?!
— Ее Лучезарность сама придет к нам, — тут он поднял голову, — и ваш наследник тоже.
Я отшатнулся, выпуская рубаху из рук.
— Вам плохо, Ваше Величество? Если нужно, личная охрана поможет дойти до дворца.
— Личная охрана? — просипел я.
В этот момент от подножия лестницы, ведущей на верхние ярусы Этеменанки, отделились две фигуры, которые я поначалу не заметил. Подойдя ближе, они остановились в двух шагах от нас. Нервно сглотнув, я понял, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Настолько быстрый оно отбивало ритм.
Ассирийцы.
Тиглат-Атра и Джераб-Зайя. Стояли, покорно ожидая приказов. Шлемы и металлические наголенники зловеще мерцали в свете факелов, а непроницаемые каменные лица были обращены ко мне.
Тряхнув головой, стараясь сохранить остатки разума, я обратился к Азамату:
— Ты не понимаешь. Я должен спасти Бастет. Ей угрожает Гасан!
Азамат закивал, а затем произнес фразу, которая добила меня окончательно. Фразу, полностью разрушившую мой разум и представление о сущем.
— Вы встретитесь с ней, Ваше Величество. Рано или поздно. Не стоит переживать. Лучше пройдите в свои покои. Вы устали с дороги.
Он не успел договорить, когда я рухнул на землю, упираясь обнаженными коленями в острые камни Дороги Процессий.
Спустя несколько мгновений безумный и отчаянный рев, в котором не осталось ничего человеческого, пронзил тишину ночного города.
Эпилог
— Мамочка, мне страшно.
Милая малютка уткнулась лицом в обнаженный живот матери, сидя у нее на коленях.
— Тише, Эсса, — шепнула ей на ушко молодая женщина с распущенными волосами, черными, как вороное крыло, — не стоит лишний раз шуметь.
— Где папа? — тоскливо прозвучал голосок Эссы.
— Он придет. Скоро, — женщина подняла голову, осматривая тревожным взглядом стены дворика.
Ее муж, стражник почетного отряда на службе Его Царского Величества, наместника Вавилона Самсу-дитану, купил этот дом около месяца назад. Просторная вилла с прислугой и множеством комнат, с прекрасным плиточным полом, который отражал солнечные лучи в полуденные часы. Эсса очень любила наблюдать за зайчиками света, игравшими на стенах и поверхности воды из фонтана.
Однако наслаждаться идиллией нового жилища пришлось недолго. В город вторглись иноземные захватчики. Безжалостные и кровожадные хетты, не уступающие зверствам северным соседям вавилонян — ассирийцам. Счастливой жизни семейства пришел конец.
Воин покинул их на рассвете. Его ожидала очередная вылазка за стены — необходимо совершить атаку на лазутчиков противника. Он строго-настрого запретил покидать дом.
— Стены Вавилона неприступны, — произнес тот на прощание, — но на улицах может быть опасно. Заприте дверь и не открывайте никому, кроме меня.
Однако, судя по отчаянным крикам, доносившимся снаружи, запаху гари и дыма, сочившемуся сквозь круглое отверстие в крыше, воин ошибался. Жестоко ошибался. Аммата хотела бежать. Немедленно, вместе с остальными знатными горожанами, покидавшими Вавилон через Западные ворота. Материнский инстинкт побуждал ее к действию, дабы сохранить жизнь своего ребенка. Однако ослушаться мужа и, уж тем более, покинуть город без него, она не могла.
