— А вам известно, что Маркс — клиент «Левередж»?
Дарси молчал.
— Дарси!
— Вы что, шутите?
— Пока в «Левередж» старались от вас отделаться, они тайком вели переговоры с Марксом. Он держал их в курсе и делал все, чтобы их клиенты не попали в заголовки газет.
— Вот сукин сын.
Потом я связался с Майклом Репко. Он вспомнил, что у сестры был КПК, но где он, понятия не имел. Пообещал спросить у родителей и братьев. Пока я с ним разговаривал, позвонила Пэт Кайл. Я закончил с Майклом и переключился на Пэт.
— Ну что, я самая лучшая? — спросила она.
— Я твержу это много лет, и не только чтобы позлить твоего муженька. Ты нашла Томасо?
— Пусть злится, это ему полезно. Томасо работает с рекламным агентством «Фигг-Харрис». Фигг пытался с ним связаться и узнать, можно ли дать нам его координаты, но парень не выходит на связь. Так что мне пришлось надавить.
— Понятно. И каковы результаты?
— Вот его мобильный.
Она назвала номер телефона и адрес в Северном Голливуде. Я поблагодарил ее и позвонил Анхелю. На пятом гудке включился автоответчик. «Привет, это Энди, будущая звезда. Оставьте свои координаты, и я вам перезвоню».
Координаты я оставил, но не стал дожидаться, когда будущая звезда мне перезвонит, и отправился на север.
Около часа дня я съехал с автострады и остановился в кафе перекусить. Съев четыре тако, я свернул на тихую улочку между озером Толука и Студио-Сити. У дома с огромной верандой и вывеской «Продается» я вышел из машины. За дом вела узкая дорожка к бывшему гаражу. Туда я и направился. Гаражные ворота были заменены стеклянной дверью, занавешенной жалюзи. У входа стояли столик и несколько кресел. Я постучался.
— Анхель! Это Элвис Коул.
Анхель не отвечал. Я снова постучал, обошел гараж. Сбоку были два окна и дверь. Двор от соседей закрывал сетчатый забор, заросший бугенвиллеей.
Боковая дверь оказалась заперта, окна занавешены. Я снова вернулся к стеклянной двери и подергал за ручку. Одна створка была закрыта, но вторая поддалась. Гараж был переоборудован в студию с дешевеньким столом, телевизором и раскладным диваном. На столе лежали мобильный, бумажник, ключи. На полу — книги по актерскому мастерству и режиссуре, на стенах — киноафиши. Обстановка была скудная, но Анхель хотел показать, что это — жилище актера. Жаль только, что Анхелю больше не суждено было его увидеть. Анхель Томасо лежал ничком на диване, с окровавленной головой. На нем были футболка и шорты. Руки и ноги были залиты кровью. Кто-то написал на стене неровными алыми буквами: «У нас была любовь».
Я прислушался, но было понятно, что кроме Анхеля здесь никого нет. В крошечном помещении стояла тишина, только жужжала одинокая муха. Но пока я стоял в дверях, к ней присоединились другие.
Я подошел к телу. Его несколько раз ударили по голове чем-то тяжелым. На потолке остались капли крови. Того, чем его убивали, на месте преступления не было.
Надпись на стене на первый взгляд была сделана кровью, но, присмотревшись, я понял, что это губная помада. Ни окна, ни двери взломаны не были. В квартире ничего не разбросано. Я постарался не оставить отпечатков пальцев, ничего не передвинуть. В его бумажнике было шестьдесят два доллара. На буфете лежало нераспечатанное письмо от тетки. Я с грустью подумал, что, будь у него такая возможность, он бы его прочел.
Полицию я решил вызвать со двора. Сел в кресло и вдыхал аромат бугенвиллеи. В помещении с трупом пахло совсем не так. Дверь можно было закрыть, но этого я делать не стал. Он и так долго пробыл один.
Я сидел, пока не появились двое полицейских. Увидев через распахнутые двери тело Анхеля Томасо, они велели мне поднять руки вверх.
— Не нервничайте зря. Я как раз собирался вас вызвать.
— Мы это тыщу раз слышали, — сказал тот, что постарше.
Их звали Джарди и Силберман. Джарди был старшим, а Силберман новичок. Оба посмотрели на мою рожу, но про синяки не спросили.
Я назвался, сказал, что при мне есть оружие, и объяснил, почему я здесь.
Наручники они на меня не надели, но проверили мое удостоверение личности, забрали пистолет, и мы втроем подошли к дверям.
— Ого! — сказал Силберман.
— Его звали Анхель Томасо, еще — Энди Том. Три года назад он был свидетелем по делу об убийстве.
— Вам не стоит ничего говорить без адвоката, — предупредил Джарди.
— Джарди, я просто рассказываю. Я пытался его отыскать. Конни Бастилла из убойного отдела все про это знает.
Силберман снова посмотрел на мои синяки и спросил:
— Вы с ним подрались, после чего убили?
Джарди велел ему помолчать. Он доложился начальству и повел меня к патрульной машине — ждать опергруппу. Силберман остался в бывшем гараже.
— А как вы, ребята, здесь оказались? — спросил я.
— В участок поступил анонимный звонок. Это были вы?
— Нет. Я уже сказал, я как раз собирался вам звонить.
— Это расскажете детективам. Они сейчас будут.
Приехали еще две полицейские машины. Сержант приказал оцепить улицу, и тут прибыли детективы. Среди них был и Кримменс.
Джарди встретил их на подъезде, показал на меня. Кримменс не сводил с меня глаз. Когда Джарди закончил, Кримменс подошел ко мне.
— Там в самом деле Томасо?
— Сами посмотрите.
— Это вы его убили?
— Когда я приехал, он уже был мертв.
— Это мы посмотрим.
— Жаль, я не приехал сюда на прошлой неделе, когда вы с Бастиллой не смогли его отыскать. Он мог бы остаться в живых.
— Не рассуждайте, Коул. Вам придется побыть здесь.
Кримменс отправился осматривать труп, а Силберман вернулся и сел со мной рядом.
— Это вы его убили? — спросил Силберман.
— Разумеется, нет.
— А по-моему, вы.
Следующие двадцать минут Силберман молчал. Кримменс с напарником вернулись к своей машине. Приехал коронер, и они снова пошли к телу, теперь втроем. Кримменс почти тут же вышел — подъехала полицейская машина с начальством. Оттуда вылезли Бастилла и Маркс. Маркс покосился на меня, но тут подъехал очередной автомобиль. Оттуда вышел высокий детектив пятидесяти с лишком лет. Они с Марксом перебросились парой слов и подошли к Бастилле и Кримменсу. Этот новый, наверное, был Мансон. Маркс и Мансон наконец отправились дальше, а Бастилла с Кримменсом подошли ко мне.
— Для группы, которая уже расформирована, вы, ребята, многовато времени проводите вместе.
Бастилла встала передо мной, скрестив руки на груди.
— Как вы его нашли?
— Его бывший сосед по квартире дал мне телефон родственников Томасо в Техасе. Они мне сказали, что он вернулся сюда и снова решил попробовать стать актером. Этот адрес дал мне его агент.
О Пэт Кайл я без ее разрешения упоминать не хотел.
— Вы с ним разговаривали?
— Я приехал, когда он уже был мертв. А почему вы с Марксом здесь? Я думал, дело закрыто.
— С чего вы решили, что бедняга имел какое-то отношение к делу?
Я пристально на нее посмотрел, но по выражению лица ничего прочитать не смог.
— Потому что вы с Кримменсом его искали, а теперь он мертв. Потому что он был главным свидетелем в деле Беннет и мы уже не сможем ничего у него узнать.
— Вы видели, что написано на стене? Судя по всему, это была любовная ссора. Вы входили в квартиру?
— Вы что, издеваетесь? Мы искали этого человека неделю, он мертв, и вы считаете, что это любовная ссора?
— Вы туда входили или нет?
— Нет. Я заглянул в дверь и понял, что он мертв. — Если бы я признался, что входил, она бы имела полное право меня задержать.
— Вы кого-нибудь подозреваете?
— Возможно, это сделал тот, кто убил семерых женщин. А что с Айви Казик? Вы отыскали мужчину, которого она видела, когда приходила к Берду?
Бастилла поджала губы и покачала головой — будто бы с сожалением. А потом отступила и кивнула Кримменсу. Он поманил меня пальцем — мол, выходи из машины.
— Идемте.
Кримменс развернул меня лицом к машине.
— Встаньте как положено.
— Что это вы делаете, черт подери?
— Хотим убедиться, что вы ничего не взяли с места преступления, — сказала Бастилла. — Если вы откажетесь сотрудничать, вас арестуют за незаконное проникновение в жилище и по подозрению в убийстве.
Кримменс обшарил мои карманы, мои бумажник и мобильник выложил на капот машины. Блокнот он тоже забрал. Пока Кримменс меня обыскивал, Бастилла полезла на заднее сиденье, где только что сидел я. Интересно, что она там искала?
— Проверь его носки и ботинки.
Маркс и Мансон вернулись и стояли рядом, пока Кримменс меня обыскивал. Затем они втроем о чем-то посовещались, Мансон пошел к своей машине, позвонил по мобильному. Кримменс закончил, и Маркс с Бастиллой обернулись к нам.
— Босс, он чист.
— Оставьте нас. Когда я закончу — он ваш.
Кримменс и Бастилла отошли к машине детективов.
