течение трех часов откажутся сдаться в плен, то он прикажет открыть огонь по монастырю. И что через шесть часов весь гарнизон Соловецкого острова должен проследовать на остров Песий.
Закончив, Александр обнажил шпагу.
– Братия и военные чины желаете ли вы, чтобы я сдал оружие капитану Омманею?
– Нет, обитель будет стоять насмерть!
– Мы верим в божий промысел, поэтому монастырь отвергает предложение английского капитана!
Все желали отстаивать честь монастыря. Архимандрит обвел собравшихся пламенным взглядом.
– С вашего позволения я дам ответ наглому англичанину.
Александр, не задумываясь, застрочил пером. Через несколько минут ответ был готов.
– Я написал, что начальство Соловецкого монастыря отвергает необоснованные и насквозь клеветнические обвинения в том, что русские без всякой причины открыли стрельбу по английским кораблям. Русские пушки стреляли лишь после того, как английские пароходы обстреляли монастырь.
Архимандрит сделал небольшую паузу.
– Далее я пояснил Эрасмусу Омманею, что в монастыре нет гарнизона, и что в обители находятся лишь солдаты для охраны монахов, жителей монастыря и находящихся здесь узников.
Отец Александр провел рукой по окладистой бороде.
– Далее я написал о том, что оружия, и военных припасов в монастыре не имеется, а потому и сдавать нечего. И что никаких намерений, чтобы напасть на парламентский флаг монастырь не имел и не имеет, и что английская депеша была принята в полной тишине. Я ответил, что коменданта в монастыре нет, и никогда не было, а так как в монастыре нет военного гарнизона, то и сдаваться некому.
Александр горящими глазами обвел собравшихся:
– Я подписал наш ответ от имени Соловецкого монастыря. Кто передаст его англичанам?
– Коллежский асессор Петр Соколов, – предложил прапорщик Никанович.
– Лучшей кандидатуры не найти. Отправьте его прямо сейчас, – согласился архимандрит и добавил, – Ну, а мы в это время проведем утреннюю службу.
Заметив, что от берега отошел карбас, от английского парохода отчалила шлюпка. Соколов время от времени сдерживал гребцов, чтобы встреча совершилась на середине пути. Когда судна встретились, Соколов протянул английскому офицеру бумагу с ответом.
– Каков ваш будет ответ?
– Вы прочитаете его в нашем послании, – холодно проговорил Соколов.
– И все же.
– Это-православный монастырь. У нас некому сдаваться.
– Вы понимаете, что наши пушки сравняют монастырь с землей? Вы желаете, чтобы ваша обитель была разбита и разорена?
– Мы будем защищаться, – решительно ответил Соколов.
Английский офицер сунул письмо за пазуху и уперся взглядом в коллежского асессора.
– Мы хотим оставить на острове русских пленных.
– Я думаю, что архимандрит не позволит вам это осуществить.
– Тогда мы оставим их на острове против вашей воли.
– Я не советую вам этого делать, – ответил Соколов и приказал гребцам возвращаться к острову.
Без четверти восемь едва коллежский асессор вошел в ворота, английские пароходы открыли по обители яростную пальбу из пушек. По Белому морю разнеслась громкая канонада. Английские фрегаты окутались белым дымом. Каленые ядра ударялись о крепостную стену, отскакивали и падали рядом. Они прошивали стены зданий, перелетали через монастырские храмы и угождали в Святое озеро.
Многие церковные здания получили повреждения, деревянный постоялый двор превратился в решето. Одна из бомб врезалась в стену Преображения Господня. В храме распахнулись дубовые двери, окна, из деревянных рам посыпались стекла. Собор наполнился вековой пылью. Среди иеромонахов поднялся переполох, некоторые бросились наземь, запричитали.
У Александра выросла тревога за монастырь.
– Стойте братия, не бойтесь! На все есть святая воля всевышнего! – воскликнул архимандрит и поднял рухнувшего наземь иеромонаха.
– Монахи беспрерывно читайте молитвы. Этим вы поможете тем, кто в сей час с оружием в руках бьется с англичанами. И те, кто молится, и те, кто стреляет во врага одинаково способствуют победе над врагом. Просите бога, божию матерь и святых преподобных, чтобы они защитили нашу обитель и не отдали нас в руки супостата! Братия, если вы не имеете страха идите за мной на крепостную стену. Мы непременно должны совершить крестный ход. От нас этого ждут защитники монастыря!
Никитка бросился к Александру.
– Отец Александр, можно мне пойти с вами!
– Будь рядом. Не отходи от меня ни на шаг, – потребовал архимандрит.
Александр в сопровождении братии взошел на стену и певучим голосом затянул молитву преображению господню:
“Господи Иисусе Христе, боже наш во свете живый неприступнем, сияние сый славия отчия и образ ипостаси его. Егда прииде исполнение времен, ты за милосердие неизреченное к падшему роду человеческому себе умолил еси…”
Воздух наполнился дымом. Над стеной беспрерывно летели ядра и гранаты. Пережидая обстрел, крестный ход остановился на юго-западной стороне крепостной стены. Одна граната разорвалась на крыше крепостной стены, другая взорвалась совсем рядом с иеромонахами. Толпа богомольцев в тревоге остановилась. Никитка в испуге прижался к Александру.
– Не стойте на месте! Идите! – вскричал архимандрит и затянул молитву Божией матери:
– О, пресвятая и преблагословенная мати сладчайшего господа нашего Иисуса Христа! Припадаем и покланяемся тебе пред святою чудотворною иконою твоею, …яко необоримую стену и источник чудес стяжавши тя, раби твои, богородица пречистая, сопротивных ополчения низлагаем. Тем же молим тя, мир граду твоему даруй и душам нашим велию милость.
Ежеминутно подвергаясь опасности, крестный ход с молитвой Николаю Чудотворцу прошел по крепостной стене и спустился к Благовещенским воротам. Иеромонахи, прижимаясь к стенам, пересекли площадь и укрылись в Благовещенском храме.
Никитка оглядел монастырский двор и увидел, что он весь засыпан ядрами, а трудники из малых брандспойтов и смоченными в воде войлоками тушили пожары, которые возникали то в одном, то в другом месте.
Внезапно перед архимандритом появился фейерверкер Друшевский.
– Ваше высокопреподобие, прошу выделить мне людей, чтобы вытащить снаряды из подвала Преображенского собора и доставить их к пушкам.
– Отец Матфей, выделите фейерверкеру двенадцать трудников! – в одну минуту распорядился Александр и тут же подозвал к себе иеромонаха Геннадия.
– Пройдите еще раз по крепостной стене с иконой Божией Матери. Дойдите до каждого защитника обители. Не оставьте без внимания ни одного ратника. Пусть каждый приложится губами к образу Божией матери.
– Можно мне с ним пойти? – спросил Никитка.
– Будь осторожен, – разрешил архимандрит, наблюдая за тем, как трудники, прикрываясь южной стороной собора понесли снаряды к крепостным орудиям.
Иеромонах с юношей, не обращая внимания на обстрел, побежали вдоль крепостной стены временами останавливаясь, чтобы ратники приложились губами к образу Божией матери. Добравшись до прядильной башни, они невольно остановились у амбразуры, чтобы посмотреть, что творилось на берегу моря. И сразу же увидели унтер-офицеров Николаева, Пономарева, рядовых Тимофея Антонова, Терентия Рогожина которые, поднявшись во весь рост, палили из ружей
Геннадий, прижимая к груди икону и прикрывая собой Никитку ринулся к Успенской башне. Ратники, осенив
