– Отлично, Жан, – одобрил Виктор. – То, что нужно. Как вам, Роман Евгеньевич?
Роман сделал глоток. Вино словно пело во рту. Не хотелось даже проглатывать его. В чем в чем, а в жратве и выпивке бывший майор ГРУ знал толк. Это Роман помнил еще с Ирака, где они впервые встретились.
– А! – воскликнул Виктор. – Я же тебе говорил! Моему другу нравится, Жан. Это ясно без слов.
Жан просиял, оставил бутылку и с поклоном удалился.
– Ну, что, дорогой друг! – сказал Крохин, наполняя бокалы. – За наше освобождение!
– О деле когда поговорим? – проворчал Роман, мало расположенный к дружескому застолью с человеком, который дважды предавал его мучительной смерти.
– Поговорим, поговорим! – воскликнул Виктор, чокаясь о его бокал. – Наслаждайся минутой, капитан. О делах после!
Принесли рыбу, зелень, тушеные овощи, черепаховый суп. Крохин с жадностью набросился на еду и, пока не наелся, не вымолвил ни слова, относящегося к делу. Только все пошучивал, попивая вино, да как-то загадочно подмигивал, вызывая у Романа неприятное ощущение собственной неполноценности.
– Куда потом? – поинтересовался Роман, когда Виктор отвалился от стола и вытер маслянисто блестевшие губы.
– Ты почти ничего не ел, капитан, – огорчился тот. – Только зря деньги выбросим.
– Попроси, чтобы завернули с собой, – посоветовал Роман.
– Они-то завернут, – вздохнул Крохин. – Нести некуда.
Принесли сыр, кофе. Он принялся выбирать из тарелки с сыром кусочки попривлекательнее, подолгу обнюхивая каждый из них.
– Вот же французы, – сказал он. – Что за поразительная нация. Ведь чистым дерьмом пахнет. А – вкусно. Опять же, полезно.
– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнил Роман.
– А, – потягивая кофе, отмахнулся Виктор. – Ну сколько можно о делах? Я тебя умоляю, капитан.
«Тянет время, – понял Роман. – Значит, нас ждет встреча. Интересно, с кем?»
– А похоже, – все в той же ленивой манере произнес Виктор, – «хвоста» и вправду нет.
Роман как раз подумал о том же. И еще подумал о том, что Крохин все-таки классный профи. Вроде ни разу даже и не покосился в сторону. А все заметил, гад.
– Я же тебе говорил, – счел уместным вставить он.
– Так ведь я и не спорил, – кротко заметил Виктор.
Ужин закончился. Виктор подозвал официанта, вручил ему кредитку, приказал взять на чай двадцать процентов. Официант рассыпался в благодарностях и ушел спиной вперед, гибко лавируя в проходах.
– Люблю доставлять людям маленькие радости, – ковыряя во рту зубочисткой, сказал Крохин. – Ничто так не ценится, как маленькие радости. Но многие проживают жизнь, так и не осознав этого. Согласен со мной, капитан?
– Куда теперь? – спросил Роман.
– А ты зануда, – разозлился Крохин. – Хоть бы за вино спасибо сказал.
– Спасибо.
Вернулся официант, отдал обеими руками кредитку. Метрдотель проводил их до выхода и при этом благодарил так, точно они спасли ему жизнь.
– Кризис, – длинно сплюнув на тротуар, сказал Крохин. – Нищие берлинцы не больно жалуют чужаков. А турист нынче повывелся. Поди заработай.
– Ты-то не бедствуешь, несмотря на кризис, – озирая улицу, сказал Роман.
– Так на мою работу кризис не распространяется, – засмеялся Крохин. – Он только способствует ей.
– Или такие, как ты, способствуют ему?
Крохин качнулся на каблуках, заглянул ему за спину.
– Что-то не вижу крылышек, капитан.
– Оборвались, пока гонялся за такими, как ты, – сердито парировал Роман.
– Да ладно, – не обиделся Крохин. – Мы с тобой – что близнецы-братья. Только я умный, а ты дурак.
– Какого черта мы тут торчим, умный? – спросил Роман.
– Слушай, – удивленно сказал Виктор, – а мы и в самом деле одни. Как ты это сделал?
– Вежливо попросил.
Виктор окинул его быстрым взглядом. Он был трезв и собран, и Роман снова ощутил легкий холодок между лопатками.
– Что теперь? – в который раз спросил он, отворачиваясь.
– Как что? – прежним дурашливым тоном отозвался Виктор. – Продолжение банкета! Я не прикасался к женщине целую неделю, а это очень нездорово для организма. Так что не знаю, как ты, а я двигаюсь в том направлении, где есть быстрая и недорогая любовь.
– Это ты о борделе, что ли? – сообразил Роман.
– Ну да. А ты против? Я угощаю.
Роман пожал плечами.
– Ты хоть понимаешь, что происходит? – спросил он.
– А что? – повернулся к нему всем телом Крохин.
– Я отвечаю за тебя своей головой. И если ты надумаешь от меня сбежать…
– То что?
– Я тебя пристрелю.
– А если не успеешь? – прищурился Крохин.
– Займу твое место в подвале полковника Кирша.
Крохин махнул рукой, призывая такси.
– Не бойся, капитан, – быстро сказал он. – Не для того я тебя выписывал, чтобы сбегать. Садись.
Роман сел на заднее сиденье подоспевшего такси, Крохин устроился рядом и назвал адрес.
Водитель, дюжий турок, осклабился.
– Знаешь это место?
– Я все знать, – сказал водитель, трогая машину.
Крохин слегка налег плечом на Романа, склонившись к его уху.
– Ты где остановился, капитан?
– Swisshotel, – испытывая сильнейшее желание отодвинуться, сказал Роман.
– Если не хочешь в бордель, давай возьмем девочек и поедем к тебе. Я даже сниму отдельный номер.
– А может, к тебе? – спросил Роман.
Он повернул голову и встретился взглядом с Виктором. В свете фонарей глаза у того светились, как у дикого животного, и улыбающийся рот казался оскалом приготовившегося к прыжку хищника.
– Ко мне нельзя, – вздохнул Виктор, отодвигаясь.
– Почему?
– Здесь я бездомный. Случайный гость. Временные пристанища, которые мне предоставляли друзья, нельзя считать домом. К тому же там небезопасно. Влетят фараоны на самом интересном, сделают на всю жизнь импотентом. И как потом жить?
– Где же твой дом? – спросил Роман, не позволяя сбить себя с толку дурашливой болтовней.
Виктор усмехнулся:
– Возможно, когда-нибудь я тебе об этом расскажу.
– Когда?
– А ты все так же живешь в своей «хрущевке»? – помолчав, спросил Виктор.
– Да, – глядя в окно, сказал Роман.
– Не боишься? Могут ведь найти.
– Отбоялся уже. А прятаться с нашей работой бессмысленно.
– Это верно, – кивнул Крохин. – Какая разница, где прихлопнут?
Наверное, со стороны они напоминали двух добрых приятелей. Сидят плечом к плечу, беседуют, с полуслова понимая друг друга, имеют некую общую цель, пускай даже столь низменную, как посещение борделя. Кто бы мог подумать, что каждый из них без раздумий откроет огонь на поражение, едва только к этому представится случай или интересам одного перестанет отвечать присутствие другого?
– Хотя, капитан, если есть деньги, ты можешь иметь настоящий дом. Ты понимаешь, о чем я?
Роман едва заметно пожал плечами. Но Крохин уловил это движение и понимающе усмехнулся.
– Я тебе расскажу. Представь себе берег океана. Скалы с обеих сторон, белый пустынный пляж. Застекленная терраса спускается прямо к океану, туда, где солнце выходит из воды. И ни одна сволочь во всем мире не знает, что здесь живешь ты…
– Так уж и ни одна, – усомнился Роман.
– Ну, может быть, кто-то и знает, – не стал спорить Виктор. – Но это те, без кого ты в принципе не можешь обойтись и кто точно не станет целиться в тебя из пистолета.
– Так не бывает.
– Бывает, капитан, бывает, поверь мне на слово.
Роман взглянул на Виктора и засмеялся.
Засмеялся и тот. И дружески толкнул Романа в плечо.
– Нравишься ты мне, Роман Евгеньевич. Что ни говори, а при других обстоятельствах мы могли бы быть отличными напарниками.
– Были уже, – напомнил Роман. – Мало хорошего из этого вышло.
– Это потому, – возразил Виктор, – что ты изначально был против меня. А если бы мы были на одной стороне, все сложилось бы иначе.
– Да точно так все и сложилось бы, майор! – на миг забывшись, выкрикнул Роман.
Крохин, совершенно удовлетворенный, откинулся на спинку сиденья и замолчал.
Роман с досадой закурил. Этот гаденыш играет с ним, как хочет.
Пусть так и думает. Роль простака допускала и даже предписывала подобную вспышку. Крохин должен быть уверен, что знает Романа как облупленного. Он доволен тем, как легко довел капитана до бешенства. Он уверен, что тот полностью подконтролен ему. И, убедившись в этом, продолжит свою игру.
Что, собственно, от него и требовалось.
Берлин, 27 сентября, 22.20
Заведение называлось «Sex Hotel». Это был целый пятиэтажный дом, заполненный до краев доступным развратом на любые вкусы. Окна все до единого светились разноцветными огнями, в дверях то и дело шастали мужчины – от тощих юнцов до стариков без единого волоска на голове и с отвисшими брюшками. Невдалеке стояла полицейская машина. Улица была пустынной и недоброй.
– Ну что, Роман Евгеньевич, снимем номерок на ночь? – подмигнул Крохин, когда они подошли к вертящимся дверям.
