– А, вы хотите сказать, что сидите за столиком один! Я знаю, это английский юмор. Я слышала, что он не такой, как у всех. Теперь я поняла…
– Барбара, ты надоедаешь мистеру, – одернул ее муж.
– Сразу видно, что ты не джентльмен, Том, – заявила Барбара. – Настоящий джентльмен никогда не скажет такого даме.
Рубашка на ее груди едва не лопалась от распиравших ее телес, между трещащих пуговиц виднелась розовая ткань бюстгальтера. Она тяжело дышала и обмахивалась ладонью, как веером.
Роман почувствовал дружеское участие к недалекой толстухе. Хотелось на прощание сказать ей что-нибудь доброе.
В это время муж ее определился с выбором и подозвал официанта.
– Принесите нам два мясных салата, – начал он, ужасно коверкая французские слова.
– Я разговариваю на английском, месье, – сказал гарсон.
– Тем лучше, – кивнул Том. – Значит, два мясных салата… Ты с майонезом будешь, Барбара?
– Конечно, буду, – отозвалась та. – Где здесь найдешь приличный кетчуп?
– Значит, два салата с майонезом. Потом курицу в соусе и спагетти. Две порции. Пирожки с креветками. Мороженое с шоколадом. Два. Две большие чашки капучино. И что-нибудь сладкое к нему.
– У нас есть булочки с финиками, месье.
– Свежие? – уточнила Барбара, на время забыв о Романе и, как ему показалось, обо всем на свете.
– Только что испекли, мадам.
– Тогда давайте.
– Что-нибудь еще, месье? – спросил гарсон Тома.
Тот протянул карточку жене.
– Ты что-нибудь будешь, Барбара?
– Нет, – отрезала та. – Ты же знаешь, я много не ем. И тебе не позволю.
Она с чарующей улыбкой посмотрела на Романа.
Тот перегнулся через стол.
– Знаете, Барбара, мне кажется, вам не стоило бы потреблять зараз такое количество углеводов.
Барбара вздрогнула.
– Что это вы хотите сказать, мистер?
– Я хотел сказать, что на такой жаре, – понимая, что совершил непоправимое, попытался исправить ситуацию Роман, – вам может стать не очень хорошо…
– Я сама знаю, когда мне хорошо, а когда нехорошо, – выпалила Барбара, меряя его негодующим взглядом. – А вам не мешало бы знать, что в чужую тарелку нос совать не следует. Так-то, мистер англичанин!
«Вот и сказал доброе, – подумал Роман, глядя в полные возмущения лица колорадцев. – Как бы не покусали».
– Всего хорошего, – сказал он, поднимаясь и поспешно отходя прочь.
– Английские джентльмены! – услышал он голос Тома. – Будешь теперь знать, Барбара!
Барбара что-то быстро залопотала в ответ, но Роман уже не вслушивался. Помогли скоротать время, и на том спасибо. А что полного взаимопонимания не произошло, так на то они и загадочные английские джентльмены, чтобы их не понимать.
Отойдя шагов на двадцать, так, чтобы голос Барбары растворился в уличном гомоне, он замедлил темп и неторопливо начал приближаться к «Жемчужине».
До нее оставалось метров тридцать, и тревожное чувство внезапно овладело Романом. Он так ничего и не обнаружил, несмотря на то что потратил не менее трех часов на наблюдение. Заметь он хоть что-нибудь мало-мальски подозрительное, ему стало бы легче на душе. По крайней мере, тогда бы он представлял, с какой стороны может исходить опасность.
Но здесь было тихо, как на кладбище. За исключением кучки подвыпивших русских, давно ушедших в направлении порта, ничто не нарушало царившее в этих старых стенах спокойствие.
И тем тревожнее было на душе Романа.
Когда до входа в «Жемчужину» оставалось не более двадцати метров, из ее дверей вышли двое крепких мужчин и двинулись ему навстречу. В отличие от туристов, выглядели они как местные и шли молча, держась на расстоянии полуметра друг от друга.
Тротуар был здесь узкий, и Роман взял вправо, ближе к бровке, так, чтобы не проходить между этими двумя.
Но вдруг один из них, тот, что был ближе к нему, слегка сдвинулся влево.
Роман напрягся.
Расстояние между ними стремительно сокращалось. Мужчины были физически прекрасно развиты, и если они возьмут его в «клещи», то ему придется постараться, чтобы вырваться от них.
Или пустить в ход пистолет?
Из переулка позади кафе вдруг выехал микрофургон и покатил навстречу Роману, догоняя мужчин.
«Вот оно, – понял Роман. – Они хотят запихнуть меня в фургон».
Кем они могли быть?
Людьми Кирша?
Возможно. Дубинин хоть и кремень, но все же человек.
Или представители Франсуа? Тогда получалось, что Романа вычислили. Как? Он знал, что нигде не прокололся. Значит, знали его внешность. От кого?
Вопрос.
Впрочем, вопросы потом. Сейчас надо было подумать о том, чтобы не оказаться пленником фургона.
Небрежным жестом Роман завел руку за спину, под свободно выпущенную летнюю рубашку, и нащупал рукоять пистолета. Он был на боевом взводе, Роман как передернул затвор ночью, так и не менял его положения. Крохин – слишком опасный сосед, чтобы расслабляться хотя бы на минуту.
До столкновения с мужчинами оставалось пять шагов.
Машина уже почти догнала их.
Роман сдвинул флажок предохранителя.
Слегка потянул ствол, чтобы он не застрял в последнюю секунду.
Ну что же, давайте поиграем!
Взвизгнули тормоза.
– Эй, Клод, как дела? – закричал, высунувшись из окна фургона, лохматый, до глаз заросший щетиной парень.
Идущие навстречу Роману мужчины остановились, заулыбались.
– Да все в порядке, Жюль, – ответил тот, что шел ближе к бровке. – Как ты? Где был?
– Отвозили мотор в починку, – сообщил Жюль. – Сказали, через неделю будет как новенький.
Роман, не выпуская из ладони рукоять пистолета, прошел между фургоном и теми, кого он едва не принял за нападавших.
Клод посторонился, пропуская его, и подошел вплотную к кабине.
– Сколько возьмут? – услышал Роман.
– Сказали, расчет после всей работы, – отвечал Жюль. – А механик сказал готовить сотни три, не меньше. Но это ничего. Мне надо в море выходить, никаких денег не жалко…
Роман выдохнул, медленно вытащил руку из-за спины.
Чуть не начал стрелять в мирных рыбаков.
На ходу посмотрел на часы.
Ровно пять.
Двери «Жемчужины» были прямо перед ним.
Виктор набрал длинный код и долго ждал, когда на том конце снимут трубку.
Это была очень надежная связь. Вероятность того, что кто-нибудь сумеет вскрыть ее, равнялась одному шансу на миллиард.
Но все-таки на том конце медлили, подвергая звонок дополнительной обработке.
Наконец гудок прервался.
– Слушаю, – послышался голос, обезличенный до неузнаваемости специальной аппаратурой.
– Все идет по плану, – доложил Виктор. – Думаю, не позднее чем послезавтра я выйду на объект.
Его собеседник немного помолчал. Он привык обдумывать каждое слово, ибо тот, кто много лет стоит у власти, понимает, как никто, цену слову.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Эти сроки нас устраивают. Но не позднее чем послезавтра.
– Я ручаюсь, – сказал Виктор.
Снова короткая пауза.
– Не забудьте уничтожить всю найденную информацию, – напомнил собеседник Виктора.
– Я помню.
– Хорошо. Работайте.
Разговор прервался.
Виктор спрятал телефон в карман.
– Все в порядке? – спросила Анна.
– Да, – ответил он.
Они сидели на тенистой террасе ресторана, смотрели в играющее веселой волной море и время от времени обменивались короткими фразами.
– Все-таки надо было проследить за русским, – сказала после долгого молчания Анна.
– Не надо, – покачал головой Виктор. – Это только все испортило бы.
– Ты так уверен в нем?
Виктор повертел в руке стакан с дайкири, не отхлебнув, поставил его на стол.
– Уверен. Он лучший из всех, кого я знаю. А знаю я очень многих.
Анна протянула тонкую сильную руку, погладила его по щеке.
– Но ты слишком много поставил на него.
– Да, – улыбнулся Виктор, мягко перехватывая ее руку. – Он мой джокер.
– Джокер не всегда приносит удачу.
– Это правда, – согласился Виктор. – Но на сей раз он ее принесет.
– Посмотрим, – вздохнула Анна.
Виктор только улыбнулся в ответ.
– Разрешите, товарищ генерал? – спросил Дубинин.
Слепцов поднял голову от бумаг.
– Заходите.
Он с надеждой посмотрел на помощника.
– Ну, есть новости?
– Если вы о Морозове, то пока нет, товарищ генерал.
– Кто бы сомневался, – проворчал Слепцов.
Он отодвинул папку и с усилием распрямился. Казалось, шитые золотом погоны давят на него, как пудовые гири. И хотя он всячески бодрился, возраст вылезал наружу, как плесень из гнилого дерева.
– Этот Кирш, – сказал он, с отвращением глядя на телефон, – просто замучил меня. Подай ему Морозова, и все тут. И слышать не хочет, что тот не выходит на связь. Как будто ему неизвестно, что у агента бывают форс-мажорные обстоятельства.
Дубинин не верил своим ушам. Слепцов защищал капитана Морозова, своего ненавистного подчиненного, который, как он считал, спит и видит, как бы с треском удалить его в отставку!
