сторону бокового переулка. Мгновенно лейтенант бросился за ним вдогонку. Сорвав на ходу с головы милицейскую фуражку, он ловко метнул ее точно под ноги убегавшего. Споткнувшись о неожиданное препятствие, парень полетел на землю, и не прошло и минуты с момента начала этого неосмотрительного броска, как его скрутили, одели в браслеты и подвели к ухмыляющемуся капитану, который все это время неподвижно стоял возле своего уазика, спокойно постукивая жезлом по ладони.
— Ты опять за свое? — отечески пожурил он парня. — В машину…
Лейтенант с готовностью открыл дверцу уазика и стал запихивать упирающегося Весельчака внутрь.
— Давай, давай! — подбадривал он парня. — Довезем за казенный счет…
— А скутер? — запоздало встревожился тот, когда очутился на заднем сиденье.
Он, видимо, все еще не осознавал до конца серьезности произошедшего.
— О нем не беспокойся, — весело сказал капитан. Его крупная фигура грузно плюхнулась рядом, — Он тебе теперь долго не понадобится.
* * *
Пройдя длинным светлым коридором, в который выходило множество дверей с кодовыми замками, майор Зубровский остановился возле двери с надписью «Заместитель командира по аналитической работе полковник С.С. Бугров» и, взявшись за ручку, потянул ее на себя.
Высокий, жилистый, с энергичным подбородком и спокойным взглядом стальных серых глаз, он был в гражданском — темных парусиновых брюках и светло-голубой рубашке с короткими рукавами. Единственным его украшением были массивные серебряные часы «Командирские» на толстом золотом браслете. Майор не придавал особого значения своему внешнему виду. Главным для него всегда была работа. Товарищи считали, что он слишком часто погружается в себя, и тогда его лицо становилось каким-то застывшим, глаза устремлялись в одну точку, а движения и жесты замедлялись, словно он внутри себя включал кнопку автопилота. Все знали, что в такие моменты его мозг работает над решением какой-то важной проблемы и ему лучше не мешать. Среди тех немногих, в ком он нуждался, были в основном его коллеги по работе. Вместе с ними он изощрялся в решении сложнейших интеллектуальных задач, которые ставило перед ним руководство группы «Антитеррор».
— Здравствуйте, товарищ майор, — молоденькая секретарша с погонами лейтенанта с любопытством посмотрела на него.
— Здравствуйте, Лариса Петровна, — Андрей успел прочитать имя-отчество новенькой на бланке, стоящем у нее на столе, отметив пышную прическу и высокую грудь — у полковника был неплохой вкус.
— Вы отлично загорели, — сказала она. — Хоста, Мацеста?
— Цхинвал…
— Как романтично, — восхитилась Лариса. — Горы, море… жду не дождусь отпуска! — Этот высокий крепкий мужчина с суровым лицом и широкими плечами ее взволновал.
— Отпуск? — переспросил Андрей. Не объяснять же секретарше, пусть и с допуском первой степени, чем он занимался в Осетии и что там нет моря. — А что это такое?
Бросив на него взгляд, который ясно говорил, что она была бы не прочь поговорить с ним о предстоящем отпуске более подробно и в более подходящей обстановке, девушка хотела что-то сказать еще, но в этот момент зажглась зеленая лампочка на ее столе.
— Проходите. Полковник ждет вас.
— Спасибо, Лариса Петровна.
Собственно, благодарить секретаршу было не за что — вызов к начальству не сулил ничего доброго, но правилами хорошего тона майор Зубровский старался никогда не пренебрегать, хотя это порой ему давалось с большим трудом.
Замок щелкнул, и Андрей вошел в кабинет.
После загазованной уличной атмосферы в оборудованном кондиционером офисе было прохладно и свежо. Начищенный до блеска пол сиял так, что в него можно было смотреться, как в зеркало. На задней стене над креслом хозяина кабинета висел большой портрет маслом Джохара Дудаева. Зеленое знамя с изображением волка — государственным символом Ичкерии — застыло в правом углу. Некоторым контрастом этому официозу выглядел большой рыжий кот, расположившийся на одном из текинских ковров, брошенных на диван. Кот лениво поднял глаза, когда инженер сел рядом. Взглянув на него безучастным взглядом, кот вновь закрыл глаза, уткнувшись мордой в лапы.
— Напомню вам, — эмиссар повернулся к Максу, — что вы дали согласие на полное и безоговорочное сотрудничество. Так?
Инженер вздрогнул.
— Я хотел бы предварительно знать, в чем конкретно будет заключаться мое участие.
Закаев секунду испытующе глядел на него.
— Итак, вы не готовы полностью сотрудничать, если не узнаете подробности? Я правильно понял?
Была ли в его голосе угроза? Инженер вспомнил об оставшейся в Гамбурге семье, и ему вновь стало неуютно. Получить полмиллиона прекрасно, но он нутром чувствовал смертельную опасность. Несмотря на отчаянное желание сорвать куш, он не собирался сослепу кидаться в это дело, похоже, чреватое роковыми последствиями.
— Нет, — сказал он твердо, — не готов, пока не буду точно знать, что мне предстоит делать.
Эмиссар, нахмурившись, потер лоб и пожал плечами.
— Хорошо, господин Фриш. Я полагал, что такие деньги достаточны, чтобы сделать любую работу.
— Значит, вы ошиблись. Что конкретно от меня требуется?
Закаев окинул его внимательным взглядом.
— Разве не понятно? Я ведь, кажется, ясно выразился — сорвать Олимпиаду, — спокойно произнес он. — А это значит — взорвать столицу Олимпиады!
Наступило молчание. Инженер заерзал на диване, переводя растерянный взгляд с эмиссара на кота.
— Вы с ума сошли, — наконец нарушил он тишину. — За такое дело я не берусь… это безумие… Как можно взорвать целый город? Ну, один-два взрыва, допустим, можно осуществить, но после этого они будут начеку, и повторить что-либо подобное станет невозможно. Для больших объемов разрушений требуются тонны взрывчатки. Я, конечно, не отказываюсь и готов дать свои рекомендации по количеству и местам установки зарядов, но на этом, полагаю, мое участие должно закончиться.
Он понимал, что теперь, когда он узнал о настоящей цели его приглашения сюда, при любой попытке отказаться его уберут. Недаром возле входа застыли два мордатых охранника. Но что еще страшнее, — при мысли об этом инженер содрогнулся, — такая же угроза реальна для жены и сына. И тем не менее он не собирался сдаваться. Может, этот чертов чеченец только блефует? Абсурдна сама идея! Он же должен осознавать всю ее нелепость. Надо попытаться разубедить его.
— Одно дело доставить в город несколько килограммов, чтобы произвести демонстрационный взрыв, скажем, где-нибудь на автобусной остановке, — продолжил инженер, стараясь говорить спокойным голосом, — но для того, чтобы взорвать там хоть одно здание, пусть самое маленькое, нужны сотни килограммов. Сейчас Сочи фактически на военном положении. Вряд ли кому удастся провезти в город достаточно взрывчатки, чтобы взорвать что-то более крупное, чем дворовую беседку. Вы, кажется, уже пробовали однажды сделать что-то подобное, и что из этого получилось? Ваших людей взяли на следующий же день. А теперь меры безопасности усилены…
Закаев пристально посмотрел на
