Ознакомительная версия.
— Туда подъехать можно! — крикнул водитель, когда Комаровский, путаясь в траве, двинулся в сторону транспортного самолета.
— Пешком дойду, — бросил через плечо генерал. — Не инвалид, слава богу. На пенсию рановато.
Приближаясь, он смог рассмотреть своих бойцов, прохлаждавшихся в тени самолета, возле которых сновали техники, инструкторы и прочие люди, привлеченные к подготовке операции. Несмотря на то что их было немного, Комаровский твердо знал: эти не подведут, не предадут. Надежный, неоднократно проверенный контингент, умеющий держать язык за зубами. На таких может положиться и он, генерал-майор Комаровский, и вся необъятная страна, раскинувшаяся от Тихого океана до Балтийского и Черного морей.
Завидев начальника управления, бойцы «Осы» без суеты, но быстро и слаженно выстроились в шеренгу. Приложив ладонь к козырьку кепи, майор Андреев направился навстречу Комаровскому, чтобы отрапортовать, но был остановлен вялым взмахом генеральской руки:
— Товарищи офицеры, не на параде.
— Товарищи офицеры, — эхом откликнулся Андреев.
Все слегка расслабились, он тоже, и напрасно, потому что, присмотревшись к нему, Комаровский приказал:
— Жвачку выплюнь, майор. Не в ковбойском салуне. — Затем, пройдясь несколько раз вдоль строя, спросил: — Ну что, парни, задача перед вами поставлена?
— Так точно… так точно, товарищ генерал, — вразнобой ответили бойцы.
— Озвучь, — предложил Комаровский майору.
Тот без запинки отбарабанил:
— Долетаем до Термеза. Там пересаживаемся в «вертушку», она доставляет нас до плато севернее Кандагара. Прочесываем местность. Задача — найти, где талибы посадили «Боинг». Предположительно, это произошло на одном из двух бывших военных аэродромов.
— Допустим, вы нашли самолет, — перебил Комаровский. — Что предпримете?
— При обнаружении базы устанавливаем за ней наблюдение, — доложил Андреев. — С целью оценки возможности проведения антитеррористической операции по уничтожению банды и освобождения заложников.
— Если такая возможность представится, хорошо бы главарей живыми взять.
— Сделаем, товарищ генерал.
— Сделаем… — пронеслось по шеренге. — Дело привычное…
— Тогда — с богом! — сказал Комаровский и умолк, заподозрив, что голос его вот-вот предательски дрогнет. Просто махнул рукой, а потом резко отвернулся и пошел восвояси. Спину он по привычке держал прямо, а голова его была опущена. Все-таки он жалел о том, что не имеет возможности отправиться на задание со своими лучшими бойцами.
Многочасовой полет бойцы «Осы» использовали, чтобы подогнать снаряжение, почистить и зарядить оружие, а главное, поболтать о том о сем, потому что такая возможность пообщаться в тесном кругу выпадала редко. Настоящая дружба состоит не в том, чтобы не расставаться друг с другом и постоянно торчать вместе, есть в том необходимость или нет. Дружба — это готовность помочь советом, прикрыть грудью, поделиться важным, сказать правду в глаза. А еще и просто радость от неожиданных встреч, которые не планируются заранее.
Группа никогда не собиралась в полном составе, чтобы отпраздновать чей-нибудь день рождения или посидеть за новогодним столом. Очень редко встречались и ее отдельные члены, потому что короткое время отдыха старались посвятить родным и близким. Но сегодня, вылетая в Афганистан, они были искренне рады, что летят все вместе. Тринадцать бойцов спецгруппы. Каждому хотелось выложить какую-нибудь новость, позубоскалить, попросить совета. В длинном салоне транспортного самолета было шумно и оживленно. Казалось, в нем уместились не тринадцать спецназовцев, а целая десантная рота.
Сидели прямо на скамейках, подложив под спины вещмешки или облокачиваясь на них. Некоторые разулись, не желая попусту парить ноги в высоких разношенных ботинках на резиновой виброподошве и с такими прочными шнурками, что они могли бы выдержать вес обладателя. Несмотря на лето, все прихватили свитера или меховые безрукавки, зная, какими холодными бывают ночи в горах. Камуфляжные защитные костюмы когда-то имели одинаковую расцветку, но успели выгореть до разной степени, так что по виду отличались друг от друга. Никто не взялся бы сосчитать количество карманов и карманчиков на одежде бойцов. На тщательно подогнанных ремнях у всех висели десантные ножи в ножнах и гранаты в матерчатых или кожаных подсумках. Внутри находились шнурки, продетые в кольца гранат, автоматически выдергивающие чеку.
Экипировку дополняли разгрузочные жилеты с бесчисленными отделениями, кнопками, ремешками и липучками. Боевые принадлежности, такие как дополнительные гранаты или запасные магазины для автоматов, были распределены на груди и по бокам, тогда как сухпайки и термосы размещались сзади. Компасы, зеркальца для подачи сигналов, зажигалки, фонарики каждый определил туда, где ему было удобней.
Вся эта амуниция и экипировка абсолютно не мешала офицерам, прапорщикам и сержантам. Для них это было не просто привычное, а естественное состояние. И разговоры их были спонтанными и непринужденными, словно они не на боевое задание собрались, а направлялись куда-нибудь на веселый пикник с пивом и шашлыками.
Сержант Соболев, побалагурив о том о сем, неожиданно признался, что встретил девушку своей мечты, но не знает, как к ней подступиться. Цветы дарить — старомодно, в кафе звать — пошло, продолжать таскаться за ней как тень — глупо. Ему посоветовали взять два билета на какой-нибудь спектакль или концерт, потом все же пригласить подругу в кафе, а цветы вручить в самом конце романтического вечера — дома.
— У кого дома? — пожелал уточнить Соболев.
— Ну не у нее же, — сказал Лазарев. — Для этого она тебя пригласить должна, а она, насколько я понял, особа серьезная, так что торопиться с этим не станет. Правильно? Правильно. Значит, остается только вести ее к себе. А цветы заранее купишь и в воду сунешь. Она спросит: «А зачем это я к тебе пойду?» А ты ей: «Сюрприз». И букет — вуаля! Дальше по обстановке.
— Не-а, — помотал головой Соболев. — План хороший, но не для меня. Дома постоянно дед торчит. Редко трезвый, зато всегда в трусах и с сигаретой. Интерьер не украшает.
— Тогда деда на дачу или к родственникам, а девушку сразу к себе, — решили офицеры, посовещавшись. — По укороченной программе. Сюрприз, букет, шампанское. Дальше по обстоятельствам.
Пока Соболев обдумывал предложенный вариант, к обществу за советом обратился старший лейтенант Архипов, рассказал, что супруга на гражданку его выталкивает, применяя политику кнута и пряника.
— Пряники кушай, а кнут отбери и сам пускай в ход, ежели чего, — рассудил Козлов.
— Моя Люся с пониманием.
— А если с пониманием, то чего же ты тут жалуешься? — прищурил один глаз Лазарев.
— Я не жалуюсь, я совета спросил. Только без кнута и плетки, чтобы по-человечески. Да ну вас! Без сопливых разберемся.
Отмахнувшись, он отвернулся и привалился к вибрирующей стенке, делая вид, что просто-таки взял да и провалился в сон. Остальные продолжали балагурить, перекрикивая друг друга и гул двигателей. Раздухарившийся Козлов даже анекдот рассказал, что было для него нетипично:
— Однажды, значит, генерал говорит спецназовцам: «Сейчас в моде туфли из крокодиловой кожи. А я хочу сапоги крокодиловые. Отправляйтесь-ка в Африку, товарищи бойцы». Ну, ночью батальон десантировался на берег Нила. Проходит день, другой. Никаких вестей. Неделя проходит. Опять тихо. Генерал не выдержал, сам отправился в Африку. Видит, весь берег Нила завален дохлыми крокодилами. Тут из воды выныривает еще один, а его тут же — бац! — снайпер кладет. Сержант крокодила на берег вытаскивает и кричит: «Товарищ майор, этот тоже без сапог!»
Все захохотали, а Лазарев указал пальцем на Прохорова:
— Стрелял он, а вытаскивал Соболь.
Соболев смеялся вместе со всеми, а Прохоров надулся:
— Очень смешно. У вас, товарищ лейтенант, талант. Вам в «Комеди Клабе» выступать нужно.
На этот раз нахмурился Лазарев, но майор Андреев живо всех успокоил и примирил, велев отставить разговорчики и приготовить личное оружие для досмотра. А когда приземлились и снова взлетели в стальном чреве «Ми‑8», было уже не до шуток и препирательств. Все прониклись ответственностью момента. В ближайшие часы, дни, а может быть, и недели бойцам группы предстояло доверять друг другу свои жизни, а это было самое дорогое, чем они владели. Общее настроение уловил и озвучил Козлов:
— Каждый день каждого человека — это ночная тьма. Никто не ведает, что произойдет в следующее мгновение, но люди все равно должны идти вперед.
— Хорошо сказал, — оценил Лазарев.
— Это не я сказал, это писатель какой-то. — Подумав немного, Козлов добавил: — Хотя я под его словами подписываюсь.
Ознакомительная версия.
