лесам пустили военные патрули. Пока леса будут прочесывать, они побоятся куда-то нос высовывать, чтобы не напортачить без причины. Хотя, Коля, я с тобой согласен насчет подозрений. Конечно, они поймут, что четыре члена банды не просто так не вернулись в логово. Но, как я уже сказал, если солдаты с оружием будут по лесам шастать, они затаятся.
— Главное, чтобы не решили геройствовать, — заметил Василий.
— Вот поэтому время — наш главный козырь. Я постараюсь договориться как можно быстрее. Чем раньше их возьмем, тем лучше.
— Кстати, а что насчет Пана?
Старший опергруппы вздохнул:
— А вот тут, ребята, глухо, как в танке.
— Совсем?
— Не то чтобы совсем… Как рассказал младший Степанюк, их главарь действительно кому-то сбывает награбленное. Недавно продал все, что они взяли у Золотника, и неплохой куш за это сорвал. Но кому он продает, ребятишки не знают, потому что не видели. Хотя нет, я не совсем точно выразился. Кличку Пан они слышали несколько раз — в разговорах мелькала. Но кто он — понятия не имеют.
— Врут, поди, — предположил Алексей.
— Да нет, похоже, что не врут. Если эти двое, которых взяли у Пинчука, теоретически могли договориться, то Андрей Степанюк явно ни с кем не договаривался. Мы их специально даже рассадили по разным камерам, хоть это и не так просто при наших-то условиях. И допрашивали по отдельности. Так вот, все трое показали, что скупщика награбленного они ни разу не видели — он встречался только с их главарем.
— А кто у них главарь? — поинтересовался Максим.
— Они его зовут Саня. Фамилия неизвестна. Мужичок лет примерно сорока, блондин, тощий, костлявый, с длинным носом, щурит глаза. Как я понял, не из блатных и даже не из уголовников.
— И не полицай, наверно, — сказал Алексей.
— Верно. Иначе Степанюк его бы хорошо знал, потому что Липень — город небольшой, вся эта полицейская братия друг с другом знакома. Самим бандитам про Саню мало что известно, но полагают, что он — не из местных.
— Не из местных, а места-то знает, — усмехнулся Борис.
— И бандой руководит, — добавил Максим, которому этой ночью довелось допрашивать одного из задержанных. — Дисциплина у них, конечно, не военная, но Саню эта шпана слушается.
— Может, дезертир? — неожиданно для себя предположил Николай. Эта мысль только сейчас мелькнула у него в голове, и он сам не понял, как она слетела у него с языка.
— Возможно, — не стал спорить Шишкин. — Но об этом мы узнаем, когда возьмем их. Главное — взять живыми. Хотя бы этого Саню. И тогда он выведет нас на Пана.
После совещания оперативники разошлись. Офицеры направились к себе в кабинет. Рябцев приоткрыл окно, достал папиросу и закурил.
— Как рука? — спросил он у напарника.
— Более-менее, — ответил Коновалов. — Задело не сильно, но неприятно, придется какое-то время в бинтах походить.
— Ну, ничего не поделаешь. Как говорят на заводе — издержки производства.
— А тебе доводилось на заводе работать?
— Было дело.
— Долго?
— Немало. Лет восемь точно. А может, и больше.
— Ух ты. За станком стоял?
— Да, я с этого и начинал. Потом бригадиром назначили. А перед войной, где-то за год, у нас новый цех открыли и меня туда мастером назначили, на участок.
— Здорово. Богатая у тебя биография.
Рябцев пожал плечами, но было видно, что комплимент майора пришелся ему по душе.
— А ты, Коля, кем до войны был?
— Сначала учителем в школе, потом — преподавателем. Я в аспирантуру пошел работать.
— Вот это да, — покачал головой капитан и посмотрел на Николая с некоторой долей восхищения. — А что преподавал?
— Историю. Я ведь окончил московский институт. Но потом меня что-то осенило, и я пошел в юридический.
— После войны вернешься туда?
— Думаю, да. Тем более что мне эта работа нравится.
— Как же ты в СМЕРШ попал?
— Да я сам этому иногда удивляюсь. — Коновалов откинулся на стуле и задумчиво посмотрел в окно. — Я ведь с самого начала войны был на фронте. А в сорок третьем мне предложили пойти в СМЕРШ. Я тогда сразу согласился. Сам не знаю почему.
— Может, потому что так надо было? Или так сложилось.
— Может быть. Ну, а ты, Вася, что будешь после войны делать? На свой завод вернешься?
— Наверно. — Рябцев затушил окурок и неожиданно улыбнулся. — А может, в милицию пойду. Мне понравилось тут. Тоже работа интересная.
— Так это не только бандитов да воришек ловить.
— Знаю. Посмотрим. Я не загадываю.
— Да я, в общем, тоже. Пока у нас с тобой есть насущное и важное задание — поймать и обезвредить Пана.
— Это верно. Я думаю, если тех бандитов на болотах возьмем, они нас точно на него выведут.
— Да, вот только как? Ты ведь сам слышал — его лично знает только этот Саня, остальные члены шайки его даже в глаза не видели.
— Надо будет предложить Шишкину поймать этого Пана на «живца». Вот им как раз и будет Саня.
Майор задумался, потом ответил:
— Да, это вариант. Вот только как из этого Сани наживку сделать?
— Придумаем. Все это, Коля, сложно, но можно. Мы главаря пока еще не взяли. Вот как он будет сидеть у нас тут, в управлении, посмотрим, что за птица и какую кашу с ним можно сварить.
— Плохо, конечно, что фотографии этого Пана у нас нет. Гордеев никого на фотографиях не опознал, а портрет у нас только словесный. И то со слов этого же самого Гордеева. Хорошо бы в Минск съездить, там покопаться, но на это время нужно.
— Согласен, — сказал капитан. — Пинчук рассказал, что этот Пан до войны работал в горисполкоме. Помнишь, я тебе говорил об этом?
— Помню.
— Вот, выкроить бы время да съездить, разузнать.
— Но, опять же, если остались архивы. Их ведь могли эвакуировать.
— Тогда найти людей, которые там работали. В горисполкоме же не один Пан трудился верой и правдой на пару со слепоглухонемой бабушкой. Придется повозиться, но тоже может дать результат. Хотя бы удастся фотографией разжиться, хоть какой-нибудь.
— Знаешь, а давай попробуем. Если с «живцом» дело не выгорит. Ну, отпросимся у Шишкина да смотаемся на полдня или на денек.
— Или Кочетова попросить. Хотя ты прав. Если архивы эвакуировали…
— Ладно, Вася, не будем пока строить египетские пирамиды. Посмотрим, как дела повернутся. А там видно будет. Нам еще банду болотную надо поймать.
Офицеры вернулись к оперативным делам. Вечером они встретились с Кочетовым. Тот появился так же неожиданно, как и в прошлый раз: просто вынырнул из темноты.
— И опять эффектное появление? — устало пошутил Коновалов
